Медвежий Яр. Часть 2 - Алёна Берндт
– Воркуете, голубки? – раздался от двери ехидный женский голос, – Не успела мужа похоронить, а уже себе нового кавалера завела… Ай да Сашенька, молодец! Где ты такого красавца откопала, поделись!
Шура обернулась и увидела, что в офис нетвёрдой походкой вошла Настя, держащая в руках стопку помятых и как попало сложенных бумаг.
– Что? Я вам, наверное, помешала, да? – Настя прищурила глаза, вокруг которых черными пятнами размазался макияж, – Ну, я не настолько бессердечная, мне тяжело пережить то, что случилось с моим мужем… потому я вот и так… Ну да ладно, кому какое дело до чужого горя… Я вот тут бумаги собрала! Твои, Саша, девочки, меня заколебали! Названивают постоянно, то им принеси, это принеси! За что я вообще деньги плачу, если постоянно сама какие-то бумажки оформлять должна?!
– Привет, Настя, – холодно ответила Шура, – Ничего лишнего мои девочки с тебя не просят! Только то, что положено по договору. Без этих бумаг мы не сможем подготовить твои отчёты, и я уже неоднократно тебе это объясняла. Да и не платишь ты уже давно, насколько я знаю, даже и со скидкой платежи задерживаешь.
– Да? Ну, наверное, я просто позабыла, что ты там говорила, – махнула рукой Настя, – Что же удивительного, мне в последнее время пришлось нелегко… Жизнь меня не жалеет!
– А вы что скажете, как специалист? – тут Настя обратилась к Фёдору и кокетливо посмотрела на него, поправив немытые и залитые лаком волосы, – Мы, клиенты таких вот услуг, так и будем постоянно таскать горы бумаг?
– Я думаю, что скоро технологии позволят этого избежать, – ответил Фёдор, – Но на данном этапе, как специалист, я бы рекомендовал Александре Юрьевне отказаться от клиентов, не способных обеспечить своевременный и достоверный документооборот.
– «Александре Юрьевне…», пффф, – насмешливо пробубнила Настя в ответ на слова Фёдора, – Как вы её, офи.. официально величаете! А я думала у вас это… роман!
– Настя, прекрати! – тихо, но твёрдо сказала Шура, – Сейчас ты пьяна! Но потом, когда ты будешь в нормальном состоянии, нам нужно будет поговорить. И я думаю, что я последую совету и расторгну договор с твоим предприятием.
– Да конечно! – распялив накрашенный яркой помадой рот, сказала Настя со слезою в голосе, – И ты меня кинь! Кому нужна Настька, муж за решёткой, хотя может он вообще не виноват! Доказательства состряпали – и рады! Ванька со мной даже разговаривать не стал, на днях его на улице встретила! И ты давай, бросай меня!
Разразившись истеричными и нетрезвыми рыданиями, Настя спрятала лицо в ладони и с подвыванием голосила на весь офис. Шура растерянно смотрела на неё и не знала, что предпринять! Как выпроводить это нетрезвое существо на улицу… но ведь и бросить Настю в таком состоянии тоже было неловко… Она-то, сама Шура, отличается от таких, как эта Настя, тем, что у неё есть совесть…
– Шур, я её сейчас на такси отправлю, не переживай! Скажи мне её адрес, – Фёдор встал со стула и ободряюще кивнул Шуре, – Ты права, говорить нужно будет на трезвую голову. Анастасия, пойдёмте, я вас провожу, – обратился он к Насте и взял ей за локоть.
– О, наконец-то мужское плечо, – Настя тут же перестала рыдать и кокетливым движением вытерла слёзы, – Сейчас такое время, мало кто согласится поддержать девушку в трудный момент! Как хорошо, что остались еще настоящие дж…ж…джентльмены! А как вас, кстати, зовут? Нас не представили друг другу.
Фёдор вывел лепечущую всякую чушь Настю в коридор, и Шура еще некоторое время слышала, как она жалуется Фёдору на свою трудную жизнь, и на отсутствие реальной помощи, потому что даже её родной отец, между прочим – директор крупного предприятия – вместо того, чтобы поддержать дочь в такой момент, предпочёл уехать отдыхать с новой секретаршей…
«Боже мой…, – думала Шура, сидя за столом и сжимая руками пылающую болью голову, – Почему это всё происходит со мной… Что я здесь вообще делаю?! Может быть, мама права, и стоит уехать в деревню, к чёрту тут всё бросить…»
Шура думала, что нет у неё такой стойкости, чтобы жить вот такой жизнью… Паша был сильным, а вот она сама – нет… И сейчас ей больше всего хотелось, чтобы всё это исчезло, а сама она оказалась на берегу Койвы… плела венок с подружками, как когда-то в детстве…
Но это всё было далеко, безвозвратно ушло это время из жизни самой Шуры, и видимо из жизни многих её соотечественников… Не многие могут теперь позволить себе беззаботную жизнь, с простыми радостями и бесхитростными друзьями…
Она стояла у окна и смотрела, как Фёдор усаживает Настю в машину, а она при этом хватает его за руки и пытается утянуть вместе с собой, призывно смеется и что-то говорит. Фёдор же что-то отвечает ей, но больше говорит с водителем и вручает ему деньги. Настя же пытается выбраться из машины и повиснуть на Фёдоре. Смотреть на это было не только противно… эта картина дополняла те невесёлые и удручающие мысли, что сейчас вились в Шуркиной голове…
Она закрыла лицо руками, очень стараясь не разрыдаться в голос. Сейчас Шура ощущала себя сосудом, который переполняло горе, и вот-вот этот сосуд готов был разорваться…
Сильные руки развернули её от окна и ласково встряхнули. Фёдор вернулся в офис и безусловно понял – всё то, что пережила Шура за последнее время она хранит глубоко в себе, но сегодня… силы держаться у неё закончились.
– Ты – мой стойкий оловянный солдатик! – тихо проговорил Фёдор и прижал Шуру к своей крепкой груди.
Шура уткнулась носом в его колючий свитер, слёзы брызнули из глаз, будто внутри неё взорвался огромный их резервуар…просто бездонный! Она обхватила Фёдора руками и плакала, плакала… всё, что скопилось в душе с момента гибели Паши выливалось теперь наружу широкими потоками, обильно смачивая шерстяную ткань.
Глава 47.
Прошёл почти год, и за это время в жизни Шуры, маленького Алёшки и его бабушки Натальи происходило множество разных событий, и слава Богу, что были они только хорошими.
Сначала Шура решила последовать советам друзей и купила билеты к морю. Хотя лето еще не пришло в приуральские края, но там, на южном берегу, солнце было более щедрым. Вернулись они загорелыми, повеселевшими и отдохнувшими. Шура постаралась окончательно оправиться от потери мужа, взять себя в руки и настроиться на то, что ей одной придётся
