Тихие воды Венеции - Елена Валерьевна Бурмистрова
– Интересно, а что там? – вдруг спросила Лана. – Как ты думаешь?
– Ох, подруга, не знаю и знать не хочу. Если из-за нее убили человека, то ей цены нет.
– Ты не думала, что убить хотели нас?
– Думала, поэтому послезавтра мы будем дома и забудем все это безумие.
– Нам дожить нужно до завтра. Я очень боюсь.
– Лана, а давай в посольство пойдем. Ведь хорошая идея! Это же не полиция чужой страны, а наши. Они не дадут в обиду.
– Пока наши, как ты говоришь, будут с нами разбираться, нас точно тут убьют!
– Да, тут ты права. Еще и не поверят!
– Было бы во что верить! Что мы им скажем? Мы сами ничего не знаем и доказательств, что нам угрожает опасность, у нас нет. А если это совпадения? Откуда нам знать?
– А Антонио? Он никак не вписывается в схему совпадений! Он же нас предупреждает постоянно, что мы в опасности.
– Я ничего не знаю о нем. Ничего. Прошла вечность. Можно только догадываться, кем он стал за эти годы!
– А был он кем? – осторожно спросила Сэми. – Ты никогда мне о нем не рассказывала.
– Я была в него влюблена. Да что там я! Девчонки за ним гурьбой бегали.
– А он?
– А он ни на кого не обращал внимания.
– Кроме тебя..
– Да, кроме меня. Однажды он принес мне букет фиалок. Это были потрясающие цветы. На лекции по культуроведению я спрятала их под свой столик, но они так пахли, что профессор начала интересоваться. Мне пришлось признаться, что цветы мои, а она попросила меня выбросить их, потому что у нее была аллергия на цветы.
– А ты?
– Я просто вышла из аудитории, прихватив и цветы, и вещи.
– Ого! А дальше что?
– Я сдавала ей экзамен три раза. Она так и не простила мне эти фиалки. На третий раз я расплакалась и попросила прощения за тот случай. Я честно призналась, что это были цветы от самого красивого парня на факультете. И я просто не смогла их выбросить. Она покачала головой и произнесла: «Ах, эта молодость! Понимаю».
– И сразу приняла у тебя экзамен?!
– Ошибаешься. Она сказала: «Деточка, попроси Антонио принести тебе в следующий раз мою книгу, она есть в библиотеке. Вот это будет для тебя полезнее!»
Сэми рассмеялась, а Лана только улыбнулась и покачала головой.
– И как же ты сдала такой принципиальной тетеньке экзамен?
– Она назначила мне пересдачу через две недели, я пришла с ее книгой наперевес и с полным набором знаний по предмету. Ее книга оказалась действительно хороша и понятна. Моя речь при ответе на вопросы изобиловала ее цитатами из ученика, я старалась придерживаться позиции автора по спорным вопросам и показала отличные знания по предмету. Когда она поставила мне «отлично», я не удержалась и спросила ее, как она догадалась, кто мне подарил цветы.
– О! да, это мне тоже было непонятно, – хихикнула Сэм.
– Она улыбнулась, зачем-то полистала свою книгу и сказала: «Милочка, мне 55 лет, но вы думаете, я не замечу того, кто на факультете сводит всех девушек с ума? Мне импонирует не столько его внешность, сколько его острый ум и профессиональное чутье. Я ему все зачеты ставлю «автоматом». Одобряю Ваш выбор. Но предмет учите – это Ваш хлеб. Искусствоведов много, а хороших искусствоведов – единицы!» До сих пор слово в слово помню ее речь.
– Значит, ты любила его?
– Да, ночами не спала, постоянно о нем думала. До того страшного дня.
– Ты в деталях мне рассказывала про события, которые случились в тот день, но ни разу не упомянула про Антонио.
– А зачем? Я винила во всем не только себя, но и его.
– А его за что?
– Из-за него мои родители поехали по другой дороге. Ведь если бы они заехали за мной, может и не случилось бы ничего!
– Ты до сих пор так думаешь?
– Нет, наверное, нет. Скажи, можно ли изменить судьбу?
– Дорогая моя, тебе какую концепцию озвучить: теологическую, атеистическую или диалектическую?
– Можно все сразу, я все равно ничего в этом не понимаю.
– Фаталисты, например, говорят, что от судьбы не уйдешь. Все изначально предначертано высшими силами
