Светлана Чехонадская - Кто стучится в дверь

– Ну все понятно! – Лицо депутата сразу стало неприязненным. – Вы тоже не хотите замечать очевидного! Это, конечно, совпадение: гибель жены и письмо, в котором говорится: «Получи удар по самому больному!». Мы ведь так часто получаем подобные письма!

– В письме был мышьяк, – напомнил Аникеев. – Кого все-таки хотели наказать злоумышленники: вас или вашу жену?

– А вам не приходило в голову, что они хотели наказать меня дважды? Подкосить этой ее гибелью, а если не удастся – отравить?

– У вас есть враги?

– Есть политические оппоненты…

– Они могут так мстить?

– В политике может быть все, что угодно. – Александров вздохнул, снова потер виски. – Голова разболелась, какой-то ужас… Костя! – Он нажал кнопку на столе. – Принеси солпадеина. Я им стал злоупотреблять… – сказал он Аникееву. – У меня теперь постоянно что-то болит.

В кабинет вошел помощник со стаканом, таблеткой и каким-то документом. Александров выпил лекарство, пробежал глазами документ, отрицательно покачал головой. Помощник сделал недовольную гримасу, но ничего не сказал.

– Значит, могут и оппоненты… – сказал Аникеев, проводив помощника взглядом. – А что, выборы скоро?

– При чем здесь выборы? Я занимаюсь земельным законодательством. Я очень многим прищемил хвост!

– У вас есть конкретные подозрения?

– Это будет список из ста фамилий! – Александров страдальчески улыбнулся. – Мне сорок раз за месяц предлагают взятки, можете себе представить?

– С трудом… Думаете, это кто-то из них?

– Есть немало людей, готовых на все, чтобы это место освободилось и новый человек поставил свою подпись на нужном документе. Вот что я имею в виду! Неподкупных не любят!

«Ух, как он о себе! Скромный!» – подумал Аникеев. Впрочем, он понимал, что политики – особые ребята. Ожидать от них приличия в оценке собственных качеств – это все равно, что требовать от актера не играть на публику.

– Разумеется, эта версия тоже будет проверяться, – сказал он. – Но есть одно обстоятельство, которое, вероятно, вам не известно. Дело в том, что вы не единственный, кто получил такое письмо.

– Не единственный? – удивленно переспросил Александров. – А кто еще получил?

– Вот список, – все та же мятая бумажка была извлечена из аникеевского кармана. Александров брезгливо посмотрел на нее, но руку протянул.

– Да тут куча народу! – сказал депутат. Вдруг лицо его изменилось. Аникеев увидел, как красные пятна побежали вдоль щек, по шее, кадык заходил, вена на виске вздулась.

– Вы увидели фамилию Катаева? – мягко подсказал Аникеев. – Это ведь ваш бывший приятель?

– Катаев! – испуганно повторил за ним депутат. – Здесь целых шесть человек! Шесть человек получили такие письма, да? Шесть?!

– Да, шесть, – согласился майор. – И они не имеют никакого отношения к земельному законодательству. Вот ведь в чем закавыка!

– Но что это может значить?! Как это понять?!

– Среди этих людей есть ваши знакомые?

– Ну, вы уже знаете… Это Катаев.

– И больше никого?

Александров помолчал немного, словно он в этот момент лихорадочно соображал что-то. Аникеев повторил свой вопрос.

– Нет! – сказал Александров и даже махнул рукой. – Это незнакомые люди! Они тоже политики?

– Никакого отношения к политике они не имеют. Мордовских – профессор, специалист по истории Средних веков, Балитоева – врач-стоматолог, Ледовских – художник-иконописец, Семиотская… – скажем так, пенсионерка… Никакой политики, как видите.

– Да это маньяк делает! – простонал депутат. – Или террористы!

– Эти версии мы также изучаем, – покладисто произнес Аникеев. – Но давайте все-таки поговорим о Катаеве.

– Давайте…

– Это действительно ваш приятель?

– Теперь нет. Но мы когда-то вместе работали.

– Вы знаете, что он тяжело болен?

– Нет… Чем болен?

– Как же так? – удивился Аникеев. – Вместе работали, дружили, а теперь ничего о человеке не знаете!

– Я не сказал «дружили»! – Александров нахмурился, глаза его зло блеснули. – Если откровенно, то и словосочетание «работали вместе» тоже неправильное. Он работал на меня… Слушайте, это очень неприятная история, но, видимо, без нее не обойтись…

– Видимо, не обойтись, – согласился Аникеев.

– Он ведь… как бы это правильно сказать… член организованной преступной группировки. В прошлом по крайней мере. Он был моей крышей, когда я занимался бизнесом. Стыдно такое рассказывать, – лицо депутата действительно порозовело, – но это было в начале девяностых, и тогда все звучало по-другому… Поэтому я и перестал заниматься частным бизнесом. Не для моего это характера. Девяностые годы навсегда отбили у меня охоту быть капиталистом.

– То есть вы разошлись врагами? – сделал вывод Аникеев.

– Ну что вы! Нет! Дело не в этом. Я из бизнеса ушел, а катаевская команда осталась при новом хозяине. По-моему, они потом выкупили его долю – впрочем, может, и отобрали, – а потом загубили бизнес, как водится… Они тупые! Но я не в претензии. Я-то как раз ничего не потерял, даже выручил какие-то деньги… В Турцию на них съездил…

«Он врет! – вдруг понял Аникеев. – И порозовевшее лицо, и смущение в глазах – это все игра! Да я, пожалуй, недооценил депутата! Ах, какой дурак! Разве они мало нас обманывают с экранов? Да он хитрее, чем весь мой отдел вместе взятый!»

– Евгений Владимирович! – от злости голос Аникеева стал ниже на два тона. – Вы мне тут сейчас будете придумывать разную ерунду, а потом станете звонить нашему начальству, жалуясь, что дело расследуется медленно! Это как понимать?

– Вы почему так со мной разговариваете? – возмутился Александров. И снова Аникееву показалось, что возмущение его наигранное.

– Да ведь мы изучили историю ваших отношений с Катаевым! – сказал он первое, что пришло в голову. На самом деле, сделать это они не догадались. Собирались – но потом. А ведь надо было идти сюда вооруженным! В Думу-то! К депутату! – И не все там у вас так просто!

– Да я и не говорю, что просто, – испуганно, но в то же время с непонятным удовлетворением ответил Александров. – Я вам вкратце рассказал. Если вы хотите подробнее, то пожалуйста. Мне скрывать нечего!

– Перед тем, как вы расстались, он помогал вам в каких-то делах? – вспомнил Аникеев показания Ольги Катаевой.

– Ну, если он был крышей, понятно, что он мне помогал…

– Нет, я имею в виду нечто неприятное…

– Ах вот вы о чем! – теперь Александров побледнел, причем довольно сильно. – Ну уж нет! Я это брать на себя не буду! Милиция тогда расследовала дело, но ведь обвинений никому не предъявила, правильно? Все осталось недоказанным! И уж тем более не доказано участие в этом деле Катаева и его людей. Я уж не говорю про себя!