Светлана Чехонадская - Кто стучится в дверь

– Любовник! – осуждающе, но весело сказал священник. – Вот о чем нам надо было бы поговорить, Анюта! Вы все постоянно путаете! У вас у всех путаница в головах! По поводу любовников обращаетесь в милицию, по поводу убийств – в церковь, воспитание детей доверяете компьютерам, при этом удивляетесь, что ваша жизнь превратилась в сумасшедший дом! Я не буду разговаривать с вами об Игоре Ледовских. Все, что я счел нужным, я сказал милиции.

– Об Ольге не сказали!

– А что о ней говорить? При чем здесь она? Была такая женщина, славная, наверное, а может, и не славная… Больше не появляется. Что же я буду ее втягивать?

– А его смерть?

– Его смерть здесь абсолютно ни при чем! – твердо сказал священник. – Я верю в официальную версию. Так и передайте своему любовнику. Я бы мог вас обвенчать, знаете? – вдруг добавил он, улыбчиво глядя на Анюту.

– Он женат, – неожиданно для себя самой призналась она.

– И вы говорите, что у вас нет проблем? Ну и ну!

– Да, это я погорячилась, – согласилась Анюта. – Вы, конечно, скажете, что не надо было выбирать женатого?

– Если вам угодно, могу и сказать. Но я сам, откровенно говоря, в свое время выбрал замужнюю.

– А разве жены священников могут быть разведенными?

– Нет. Я не женат.

– А та? Ну, которую вы выбрали?

– Она осталась с мужем.

– Вы отказались от нее? – с уважением спросила Анюта.

– Нет. Это она, в итоге, отказалась от меня.

– Повезло вам…

– Думаете? – Он помолчал пару секунд, наблюдая за ней, потом сощурился. – А вы-то откуда знаете Ольгу?

– Я ее не знаю… Я случайно услышала от его брата.

– Значит, вы знакомая Гриши?

– Это немного преувеличено…

– Играете в следователя?

– Да, вот, пожалуй, самое точное определение.

– Это опасные игры. – Теперь он смотрел на нее очень серьезно. – Я бы на вашем месте немедленно уехал.

– Я уеду, – печально согласилась она. – Но это все так интересно, так загадочно… Письмо, мышьяк…

Лицо священника на мгновение исказилось, словно от зубной боли.

– Милиция не отбросила письмо в сторону? – спросил он. – Меня о нем не спрашивали… Я думал, им это не интересно.

Сердце Анюты сильно стукнуло о ребра. Она даже глянула вниз – не приподнялась ли дубленка в районе груди. Священник машинально посмотрел туда же и покраснел.

– Милиция не отбросила, – сказала Анюта. – Точнее, письмом занимаются, но параллельно. Его не объединяют с убийством Ледовских.

– Сам Ледовских с этим бы не согласился. – Ее сердце снова стукнуло. – Он-то, прочитав письмо, очень расстроился, – продолжил священник.

– А брат на официальном допросе сказал: нет. Мол, они решили, что это дети балуются, – возразила Анюта, мысленно благодаря Левицкого за честность – согласно уговору, он ее информировал обо всех подробностях.

– Игорь не хотел расстраивать брата, – пояснил священник. – А ко мне он пришел причащаться… Он тогда сказал, что может погибнуть, но смерти не боится.

– От чего погибнуть?

– Игорь сказал, что прочитал неприятное письмо. Еще он сказал, что, скорее всего, это письмо часть плана. «Интересно, чью смерть готовят таким образом? – спросил он сам себя. – Неужели мою? В любом случае, я могу попасть под горячую руку».

– Он не был дурачком? – удивилась Анюта.

– Кто?! – Священник разочарованно посмотрел на нее. – Игорь был очень умным парнем.

– А говорили: не от мира сего…

– Его образ жизни был не от мира сего… Но там была причина. Он никогда бы не смог жениться. Он был болен… Это, конечно, было трагедией, но он сумел хорошо выйти из нее. Стал иконописцем, нашел свое призвание. Но умственно он был абсолютно полноценным. Вы что!

– Значит, Ольга не была его любовницей? – спросила Анюта. Лицо священника стало непроницаемым.

– Мы больше не будем говорить об этой женщине! – сказал он. – Я обещал, понятно? Повторяю, что она здесь ни при чем!

Дальнейшие попытки восстановить контакт успеха не принесли. Видимо, священник уже пожалел, что разоткровенничался. Даже просьба о консультации на тему романа с женатым мужчиной была им воспринята негативно. «Хотите, чтобы я вас утешил? – неприязненно спросил он, открывая дверь. – Если вы учились в институте, должны знать хотя бы заповеди. Вы ведь их проходили на литературе? Там есть вся информация по интересующему вас вопросу». Можно сказать, что он ее вытолкнул из своего кабинета.

Но Анюта не обиделась. Про себя она даже решила, что к такому физику-священнику приедет снова – теперь уже по прямому назначению. Как он там ругался: «По поводу любовников обращаетесь в милицию, по поводу убийств – в церковь». Нет, прав физик, что уж тут спорить…

«Теперь по поводу любовника я приеду в церковь…» Кстати, по поводу любовника… Идя по темной улице к станции, она достала из сумки телефон, включила его. Сразу запищали, посыпались эсэмэски. «Позвони» – это первое, еще спокойное. «Позвони!» – через десять минут. «Ты где!!! Позвони немедленно!!!», «Анюта, что случилось!!!», «Анюта, позвони, как только сможешь!!!» – Она замучилась стирать их. Сорок семь штук за то время, что она провела в Клязьме! Анюта потому и отключила телефон, что знала, покоя бы он ей не дал – Левицкому нужно было знать, где она находится каждую минуту.

Включенный телефон тем временем слал свои невидимые сигналы. Они тихонько исчезали над верхушками сосен, плыли над железной дорогой, пересекали Московскую кольцевую, и дальше, дальше, над сияющим городом, в самый центр: абонент получил ваши сообщения, телефон абонента включен, можете набирать его номер, пыхтя и матерясь, можете сказать абоненту все, что вы о нем думаете…

Заиграла музыка, означающая Левицкого.

– Але, – сказала Анюта самым беззаботным голосом.

– Ты где?! – завопил он. – Я тебе уже двадцать сообщений послал! Я тут чуть с ума не сошел!

– В Клязьме плохо работает связь. – Она улыбалась во весь рот, но он этого, разумеется, не видел.

– Где плохо работает связь?! Где?! Я тебе что говорил?! Ты, вообще, соображаешь, что делаешь?! Ты на машине?! Ты едешь оттуда?!

– Я иду к станции. Были такие пробки, что на машине я не рискнула.

– Она идет к станции! – застонал Левицкий. – По темной улице! – Анюте было приятно, что он за нее волнуется. – Не выключай телефон! Иди и разговаривай со мной, докладывай обстановку. Никто не идет следом?

Вообще-то, ему давно пора завести ребенка. Дочку, скажем. Ведь каждый мужчина должен вот так умирать от страха хотя бы раз в день. Это полезно для душевного равновесия. Анюта знала точно: забеременей она, он бы развелся с женой в тот же день. Но она не знала точно, хочет ли за него замуж…

– Докладываю обстановку, – весело сказала Анюта. – Я разговаривала со священником той церкви, где последнее время работал Ледовских. Его ведь допрашивали?