Нора Робертс - Поцелуй смерти

– Это шутка? Ха-ха! – Пальцы Пибоди стиснули ру­коятку оружия.

– Следи, что делается сзади, – негромко предупреди­ла Ева, когда они нырнули в мрачный, тускло освещен­ный мир нью-йоркской подземки.

Этой линией давно уже не пользовались, и она практи­чески была отдана на откуп местным жителям. «Грязь долж­на где-то плодиться», – думала Ева. Лишенный свежего воздуха и дневного света мир незарегистрированных про­ституток и законченных наркоманов служил идеальной почвой для этого.

Каждые несколько лет мэрия поднимала шум по пово­ду очистки подземки, а на телевидении начинались ожив­ленные дебаты. Иногда полиция устраивала рейды, арестовывая нескольких бедолаг и закрывая на пару дней са­мые худшие притоны. В ранние годы службы в полиции Ева участвовала в одном из таких рейдов, навсегда запо­мнив тошнотворное чувство страха, блеск ножей в темно­те, истошные вопли и вонь самодельного курева.

Тогда ее инструктором был Фини, который вел ее через этот кошмар, как она сейчас вела Пибоди.

Ева быстро шагала вперед, внимательно глядя по сто­ронам. Из-за закрытых дверей клубов доносились резкие скрежещущие звуки музыки. Туннели давно не отаплива­лись – изо рта вырывались белые облачка пара, исчезаю­щие в желтоватом свете.

Потрепанная шлюха в рваном бушлате завершала фи­нансовый расчет со столь же потрепанным клиентом. За­метив Еву и униформу Пибоди, оба поспешно скрылись.

Кто-то развел костер в узком проходе. Вокруг него толпились люди, обменивая кредитки на пакетики нарко­тиков. Когда Ева подошла к проходу, все застыли, но она не стала задерживаться. Конечно, можно было попытать­ся разогнать их, вызвав подкрепление и рискнув при этом поломать себе несколько ребер, но Ева давно научилась понимать, что не все на этом свете можно изменить к луч­шему.

Она остановилась в извилистом туннеле, глядя на мер­цающие красные и синие огни Геймтауна. Они выглядели отнюдь не весело, а скорее уныло и безнадежно, как те убогие проститутки, которые попадались им по пути.

Эти огни неожиданно напомнили ей красный свет, пульсирующий за стеклами грязной комнаты, которую она делила с отцом. А потом он изнасиловал ее в последний раз – и она убила его, покончив с этим раз и навсегда. «Та жалкая избитая девчонка осталась в прошлом, – сказала себе Ева. – Я не помню ее!»

Очевидно, последние слова она произнесла вслух, потому что Пибоди удивленно уста­вилась на нее, испуганная ее отсутствующим взглядом.

– Кого, Даллас? – спросила она. – Ты кого-то увидела?

– Никого. – Ева тряхнула головой, сердясь на себя. Эти воспоминания приходили снова и снова, принося с собой страх и чувство вины. – Мы войдем туда вместе, – продолжала она. – Держись рядом со мной и следи за моими движениями. Если дела пойдут скверно, забудь о правилах и играй круто.

– Обо мне можешь не беспокоиться. – Судорожно глотнув, Пибоди подошла к двери и шагнула через порог плечом к плечу с Евой.

Игральные автоматы извергали выстрелы, вопли, сто­ны и смех. Из двух голографических полей функциониро­вало лишь одно, на котором костлявый парень с пустыми глазами сражался то с римским гладиатором, то с терро­ристом из «Звездных войн», то с еще каким-нибудь зло­деем. Для любителей некомпьютерных развлечений был устроен обнесенный канатами ринг, где две женщины с огромными искусственными грудями, лоснящимися от масла, пыхтя, боролись под восторженные крики толпы. Экраны на стенах транслировали разные спортивные ме­роприятия; присутствующие делали ставки и просаживали деньги, размахивая кулаками.

Не обращая ни на кого внимания, Ева прошла мимо застекленных кабинок, где клиенты испытывали судьбу, играя в одиночестве, мимо бара, где посетители коротали время за выпивкой, в соседнее помещение, в котором не­громкая и мрачная музыка аккомпанировала другим иг­рам.

Дюжина бильярдных столов выстроились в ряд, как гробы; когда шары попадали в лузу или ударялись друг о друга, сбоку вспыхивали огоньки. Половина столов пусто­вала, но возле остальных делались крупные ставки.

Негр с блестящей лысиной и вытатуированной на ней свернувшейся змеей, играл с толстой женщиной, все одея­ние которой состояло из пары зеленых полос на груди и бедрах; к нижней полосе был привязан тонкий стилет. За задним столом Ева увидела Ледо, играющего с тремя муж­чинами. По его самодовольной улыбке и мрачным физио­номиям остальных можно было безошибочно определить, кто выигрывает.

Проходя мимо полуобнаженной женщины, Ева заме­тила, как та коснулась своего кинжала – машинально или предупреждая татуированного партнера. Тот пробормотал что-то о «легавых сучках», но она проигнорировала это за­мечание, боясь спугнуть Ледо. Ей не хотелось разыскивать его снова.

По мере того как Ева переходила от стола к столу, раз­говоры прекращались, сменяясь злобными и тревожными взглядами. Таким же привычным жестом, как у женщины за столом, Ева расстегнула куртку, стиснув пальцами ру­коятку оружия.

Ледо склонился над столом, направив изготовленный по заказу кий с серебряным кончиком в сторону шара. Ева невольно взглянула на лампочку, зная, что, если ему удастся поразить цель, она замигает.

Сейчас Ледо не был ни пьяным, ни накурившимся. Во время игры он не пользовался собственным товаром. Его костлявое тело напряглось, соломенного цвета волосы сви­сали на молочно-белое лицо, на котором выделялись шо­коладного оттенка глаза с розоватыми белками. Практи­чески ему оставалось лишь несколько шагов, чтобы стать таким же наркоманом, как те, кого он обслуживал. Его удерживало лишь то, что в таком случае зрение потеряет остроту и с бильярдом придется распрощаться.

Ева позволила Ледо нанести удар. Его руки слегка под­рагивали, но он компенсировал это весом кия. Шар пока­тился через стол и упал в лузу.

Ледо хватило ума не слишком демонстрировать свое торжество, хотя, когда он выпрямился, его лицо расплылось в улыбке. Потом его взгляд устремился на Еву. Он не сразу узнал ее, но тут же угадал в ней копа.

– Эй, Ледо, нам нужно поговорить.

– Я ничего не сделал. Просто играю.

– Похоже, пришло время для перерыва.

Ева шагнула вперед и чуть не наткнулась на гору мус­кулов, внезапно преградившую ей путь. У этой горы была медного цвета кожа и грудь шириной со штат Юта. Когда Ева перевела взгляд с груди на лицо, по ее спине забегали мурашки. В обеих бровях громилы болтались золотые об­ручи, а во рту поблескивал серебряные, остро заточенные зубы. Ростом он был на целый фут выше Евы, а весил, ве­роятно, на добрую сотню фунтов больше.

«Господи, да он просто великолепен!» – подумала Ева и улыбнулась.