Инстинкт Убийцы. Книга 3. Остров Черной вдовы - Элеонора Бостан
И сегодня он точно знал, что его ждет очередное чудо, жемчужина мироздания, которую он поймает и сохранит. Возможно, она станет той самой картиной, которая изменит его жизнь. Возможно, она изменит чьи-то еще жизни, ведь единственная цель, с которой люди приходят в искусство – изменить мир, оставить свой мазок на великом холсте бытия, стать той самой жемчужиной, которую сохранит само Время.
Молодой человек, которого на самом деле звали Анатолий, разложил кисти и еще раз посмотрел на пустой холст – всё это он закреплял на спине, пока преодолевал заграждение и осторожно спускался по каменистому склону – его ждала сама Вселенная, она говорит со всеми слугами истинного искусства, а он умел слушать.
В небе розовые лучи проложили ровные дорожки для ангелов или эльфов, или вознесшихся светлых душ. Птицы кружили над ними, как сопровождающие, как проводники, а прямо под ним огромной темной гладью раскинулась вода. И волны пели свою величественную песню, воспевая новые день. И он слышал силу и любовь в этом пении, утверждающем, что мир – это великое чудо, а жизнь – величайший дар.
Художник еще раз сложил руки перед собой, многочисленные браслеты на обеих руках защелкали, перемещаясь вниз по запястьям, он закрыл глаза и произнес:
– Я открыт для слова Твоего. Позволь мне быть искренним, позволь мне такую честь – быть проводником Твоего замысла.
А когда открыл, чудо и в самом деле явилось ему.
2
Ближе к берегу она начала уставать. Баллон с кислородом она затопила где-то на полпути, не хотела, чтобы волны прибили его к берегу. Без него плыть было легче, но медленнее – до этого она передвигалась под водой близко к поверхности, теперь просто поплыла, делая глубокие вдохи и стараясь не смотреть в сторону берега очень уж часто. Несколько раз она останавливалась и просто ложилась на воду, чтобы отдохнуть, но вес рюкзака не позволял насладиться этим положением, вода начинала заливать лицо. Отдохну на берегу, подбадривала она себя, осталось уже не так много.
Чем ближе она подплывала к берегу, тем лучше видела совершенно пустую полоску суши, упирающуюся в почти отвесные скалы – на них проходила трасса, огражденная от обрыва металлическими сетчатыми щитами. Ни души, там никого и быть не могло, территория наверняка закрыта для гражданских, да им туда и не забраться, слишком высокие и слишком отвесные скалы. Да и сам пляж за городом, между двумя населенными пунктами. Кое-где скалы вдавались в море, и волны разбивались о них, создавая густую пену, Фатима держала курс на ровную полоску каменистого пляжа, уже мысленно представляя, как она растянется на этих камнях, всего на несколько минут… но эти минуты будут такими сладкими. Мышцы ныли и требовали отдыха, рюкзак становился всё тяжелее, но зато и берег становился всё ближе. Там могут быть камеры, подумала она, хотя сама не верила в это, там нечего охранять, не за кем следить, а если кто-то окажется в воде – радары станции сразу засекут нарушителя. Но всё же она решила не выходить из воды, пока тщательно не осмотрит берег. Тщательно, насколько позволят скалы, покрытые кустами. Да там можно спрятать что угодно, подумала она с раздражением. Или кого угодно, хоть целую группу захвата. Но выбора всё равно не было, и чем раньше она окажется на суше, тем лучше для нее, это было понятно.
Когда до берега оставалось метров 100, она остановилась. Солнце уже почти полностью вынырнуло из своей ночной колыбели, так что света хватало, берег был пустым и необитаемым, ни следов от костра, ни бревен, на которых можно сидеть перед костром. Склоны, возвышающиеся над самим пляжем, были почти голыми, только в нескольких местах растительность была довольно пышной, теперь она это видела, там ничего не могло спрятаться, если было крупнее чайки. Всё оказалось даже лучше, чем она могла предположить. Камер тоже видно не было, если, конечно, они не были вмонтированы в сами скалы и замаскированы. Но эта мысль ей самой показалась абсурдной. В такую рань – она предполагала, что сейчас начало седьмого – машин на трассе тоже почти не было. Идеально.
Первая волна безудержной радости накрыла ее, когда ноги впервые достали до дна, это было так восхитительно – чувствовать под ногами землю. И хотя глубина была почти до носа, она сняла маску и пошла к берегу, осторожно ступая по камням. Вот и всё, мелькнула мысль, дело Ады Терер, известной, как Паучиха, завершено. Это победа.
Волны то подталкивали ее вперед, то пытались утащить обратно, как будто хотели задержать, растянуть этот волшебный момент между двумя жизнями – прошлой и новой. Сейчас я призрак, подумала Фатима, выходя из волн в рассвет, сейчас я никто, прозрачная сущность, пришедшая в мир, чтобы обрести свои краски. И свою историю. Новую историю.
В груди что-то радостно и волнительно завибрировало, предвкушение, волнение и невероятная красота утра смешались в гимн ее новой жизни. Со старым я уже простилась, подумала Фатима, пора выйти в новый мир.
Волны в последний раз лизнули ее ноги, она сорвала с головы маску и встряхнула мокрые волосы. Воздух был таким свежим и таким наполненным энергией. Улыбка расцвела на уставшем лице, она быстро и тщательно осмотрела берег – никого, и никаких камер, она была здесь одна. Не переставая улыбаться, Фатима повернулась спиной к скалам и посмотрела на темное море, в котором она похоронила свое прошлое. Ее карьера убийцы, ее сумасшедшая тайная жизнь осталась там, в этих темных водах, навсегда похороненная, как и сотни тайн за сотни лет. Она покорила свой Эверест, она оставила след, она сделал то, что считалось невозможным. И теперь она хотела уйти, понимала, что
