Легенда о яблоке. Часть 1 - Ана Ховская
В самый последний момент Лили почувствовала легкое недомогание, и Томас принял решение остаться с женой дома. София с притворным огорчением отправилась в Логану с матерью и сестрой.
Радость Бенджамина была искренней. Давно в его доме не собирались столь дорогие и близкие люди. Ужин с Хелен и ее девочками создал настроение семейного уюта, которого у него никогда не было, из далеких юношеских переживаний проявились чувство полноты жизни и душевная гармония.
Ранее Бен не ощущал такой умиротворяющей радости при встречах с Хелен, всегда незримо между ними стоял Ланц. Теперь же не нужно было беспокоиться за репутацию дорогой женщины, которая, впрочем, всегда отличалась уважительностью к семейным ценностям и к браку. Теперь в окружении дочерей Хелен была такой безмятежной, освобожденной и уверенной. В ее глазах читались внутреннее раскрепощение и умиротворение. Бен даже несколько усомнился в своей уверенности, что давно отпустил Хелен.
Воспоминания прошлых лет нахлынули с новой силой: и то безумное желание прикоснуться к ней, когда они встречались на праздниках в Эль-Пачито в толпе людей; и та жгучая ревность, когда он видел ее в сопровождении Ланца; и то умиление, когда наблюдал за Хелен и ее детьми, и та тоска, которая настигала его, когда он оставался один после случайной встречи с ней. Нет… Хелен по-прежнему была ему дорога.
София и Милинда стали вспоминать свое детство в Эль-Пачито, свои проказы и успехи, раскрывать подробности своих поступков, которые тогда казались огромной тайной. К ним подключились и Хелен с Беном. Живой, душевный разговор создал атмосферу настоящего семейного ужина, как будто так было всегда, и не было споров, критики и запретов. Жаркое из баранины и овощное рагу, приготовленные Беном, казались самыми вкусными блюдами, которые пробовались за всю жизнь. Вино с примесью трав приятно согревало внутри и добавляло беседе вдохновения и раскованности.
– Давно не чувствовала себя так легко и спокойно,– призналась Хелен, раскрасневшись от вина и теплого воздуха со стороны камина.
София и Милинда, сложив локти на край стола и подперев головы ладонями, млели от вкусной еды, теплой обстановки и умиленно улыбались друг другу, матери и Бенджамину.
Логан отодвинулся от стола и предложил мороженое на десерт.
– О-о, я с удовольствием!– откликнулась София и, довольно поглаживая свой живот, откинулась на спинку стула.
Бен собрал пустые тарелки и вышел на кухню.
София украдкой взглянула на часы. Ужин продолжался уже третий час, а она все пыталась уловить подходящий момент, чтобы оставить мать и крестного наедине. И, наконец, решилась.
Бен внес поднос с креманками, наполненными мороженым и поставил на край стола.
– Ой,– вскрикнула София и схватилась рукой за бок.
– Что?– насторожилась Хелен.
– Я так объелась, что у меня разошлась молния на платье,– с неловкостью сообщила София.
– Ну, это не так страшно,– по-доброму рассмеялся Бен.
– Я чувствую себя голой за столом… Думаю, что эта молния окончательно сломалась…
София сделала вид, что пытается починить замок, но напрасно дергала за язычок молнии, так как он давно сошел с зубцов.
– Вы продолжайте, а я пойду быстренько переоденусь, а то как-то неловко.
София осторожно встала со стула, и тут молния полностью разошлась по всей длине платья. Она успела ухватить пальцами обе половинки платья и скомкать их на талии и бедре, чтобы не обнажить тело.
– Ну вот, я же говорила!– возмутилась она.– Лин, ты должна мне помочь. Не могу же я идти по улице в таком виде. Ты меня прикроешь?
Взгляд Софии был странно напряженным, когда она смотрела на сестру.
– Конечно, я провожу…
Хелен неожиданно весело засмеялась и, смутившись от этого, закрыла лицо ладонями. Логан тоже улыбнулся и, присев за стол, озадаченно потер пальцами подбородок.
– Хорошо, что мы ужинаем не в ресторане…
Девушки вышли из-за стола. София прислонилась боком к спине сестры и, комично улыбнувшись, подтолкнула ее к выходу.
– Вы продолжайте без нас, а то мороженое растает.
За дверью дома крестного София облегченно выдохнула, выпрямилась и удовлетворенно подняла голову к звездам.
Милинда недоуменно уставилась на сестру:
– Ты, кажется, хотела переодеться? Так чего же ты стоишь? Я еще мороженого хотела бы попробовать…
София нахмурилась.
– Какая ты странная, Лин! Хочешь, я куплю тебе вагон мороженого?
– А мы что, не вернемся?
– Нет!– отрезала София, возмущенная недогадливостью сестры и, взяв ее за руку, повела на противоположную сторону улицы.
***
Хелен взглянула на пустые стулья, где только что сидели дочери, рассеянно улыбнулась и перевела глаза на Бенджамина. Подперев голову одной рукой, а другой размеренно помешивая тающее мороженое, он по-доброму изучающим взглядом рассматривал ее лицо. Несмотря на свой возраст, сейчас Хелен ощущала себя неопытной девчонкой. Но вино сглаживало остроту чувств, снимало напряжение, неловкость, и она, не пряча глаз, тоже смотрела на мужчину.
В их возрасте уже не было места юношескому смущению и отговоркам, скрывающим суть их отношений друг к другу. Их чувства давно стали зрелыми и не нуждались в обсуждении. Оба просто знали, что значат друг для друга. Однако легкое напряжение сквозило между ними, и его трудно было избежать.
– Софи, всегда отличалась изобретательностью,– выдержав долгую паузу под мелодию испанской гитары, сказала Хелен.
Бен согласно кивнул.
– Выпьем кофе у камина?
– Пожалуй…
Хелен расположилась в одном углу дивана, обняв подушку и поджав под себя ноги, а Логан – в другом. Свет от огня мягкими переливами отражался на лице женщины. Бен невольно любовался ею. Ощущая себя связанным с Жанной, он не мог открыться Хелен в истинных чувствах. И стоило ли сейчас менять свою жизнь, будучи неуверенным в ее желании быть с ним. Их связывало большое, глубокое чувство, но по истечении времени оно могло утратить стремление обладать друг другом и перерасти в глубокое уважение и доверие. Но это не любовь! Бен был уверен в себе, но не мог решать за Хелен.
– Когда ты собираешься вернуться в поместье?– поинтересовался он, подвигая поднос с кофе ближе к Хелен.
– Откровенно – не вернулась бы туда никогда. Но боюсь за Лин.
– Лин – взрослая…
– Да, наверное. Но я мать, и всегда буду переживать за нее.
– Ладно, оставим переживания на потом. В такой прекрасный вечер хочется думать о приятном,– заботливо проговорил Бен.
Он сел удобнее, полностью повернувшись к Хелен, и положил свою руку на спинку дивана.
Хелен невольно перевела взгляд на свисающую кисть Бенджамина и с тоской вспомнила, как его пальцы касались ее щек, губ на этом самом месте, только на другом диване тридцать лет назад, и как трепетало ее сердце, когда он
