Елена Арсеньева - Черная жемчужина
И тут вдруг проказник Олеша взял да и выглянул из бездн Алениной памяти… выглянул и словно бы прошептал на ушко:
– Синие груши…
– «Синие груши»! – послушно выпалила наша писательница. – «Синие груши»!
– Синие? – с сомнением переспросила Ирина Вячеславовна. – Хм… Занятно. Ну что ж, пусть будут синие. Все, спасибо, Елена Дмитриевна, жду роман, и как можно скорей!
И она отключилась.
Алена растерянно смотрела на медленно меркнущий дисплей телефона.
Синие груши? Бог ты мой, ну и натворила она дел! О чем может быть роман, который называется «Синие груши»?!
Ужас…
Придется что-то придумать.
И она пошла домой искать помощи у двух верных друзей – письменного стола и компьютера.
Потом сообразила: значит, Ушастый все же передал ее сообщение. До редакции оно дошло. А еще до кого, учитывая ее вчерашние приключения?!
Нет, все же надо попытаться парня разыскать. Но это уже завтра.
И она с самой блаженной улыбкой принялась думать о том, что предстоит вечером.
Вечером у Алены были занятия в танцевальной студии «Атанго». Расшифровывалось это название предельно просто: аргентинское танго. Придумала это словечко Елена, та самая высокомерная зануда, которая в этой студии преподавала, и оно мигом вошло в обиход танцевального городского мира. В самом деле – удобно. То, что преподают в студиях спортивного бального танца, – танго. Ну а то, что танцуют изысканные тангерос аргентинос, – атанго.
Сегодня Елена была вовсе не высокомерной, а просто захлопотанной: партнеров не хватало, и она то и дело проводила ротацию, то есть меняла состав пар. То есть хоть через танго-другое, но потанцевать удалось всем. Конечно, полезно смотреть на танцующие пары и подмечать ошибки, конечно, полезно стоять у станка и, глядя в зеркало, наматывать километры очос, тщательно следя и за скруткой корпуса, и за правильным положением стопы, и чтобы не косолапить, и отталкиваться правильно, и ногу выносить от бедра, однако не только же за техникой ходила Алена в студию. Черт, ну почему, почему, почему никто из ее любовников не занимается аргентинским танго?!
Впрочем, охи-вздохи на эту тему давно стали привычными, поэтому Алена довольствовалась тем, что имеет: в результате неустанной Елениной ротации ей удалось потанцевать с лучшим из партнеров «Атанго» – Юрой, с молодым и подающим ба-альшие надежды Володей, а также с Андреем, весельчаком и трепачом… впрочем, сакады он тоже иногда делал очень неплохо. Сложные круговые ганчо нынче удались как никогда и с тем, и с другим, и с третьим, и Алена на радостях решила после занятий прогуляться. Любимый маршрут пролегал с Ковалихи, где находилась студия, вверх по Нестерова до Верхне-Волжской набережной, а потом мимо гостиницы «Октябрьская», которая играла особую роль в Алениных приключениях.[9] И непременно постоять около памятника Петру Николаевичу Нестерову, русскому героическому летчику. Памятник имел странное свойство – чем дольше на него смотришь, тем больше убеждаешь, что он поворачивается. Дальше Алена намеревалась пройти по набережной в сторону Сенной площади, ну а потом по Белинке мимо праздничных, нарядных «Шоколада» и «Этажей» – домой. Однако ветер, совершенно как вчера вечером, задувал так, что насквозь пронзал ее довольно тонкие шелковистые брюки, которые она любила надевать на тренировку, но которые никак не смотрелись, если под них поддеть колготки. Зато в обтяжечку, на стринги, сидели – лучше не бывает! Ну да, или красуйся, или мерзни… Мерзнуть не хотелось. Алена очень скоро сбежала с набережной под укрытие домов узкой улицы Минина, а когда дошла до Сенной, решила дальше ехать на трамвае. Попа ей еще пригодится, жалко морозить! Она редко садилась на этой остановке, а потому совсем забыла, что ее перенесли подальше от площади. И вот он идет – манящий огнями, теплом и подогретыми сиденьями! – а до остановки еще далеко, еще бежать да бежать. Нет, бесполезно. И не остановится, конечно, если помахать. Маршрутка – та остановится, а трамвай…
Она знала, что это бессмысленно, а все же махнула рукой. И трамвай остановился. Нет, конечно, подействовал не Аленин призыв – просто впереди загорелся красным светофор.
Не стоит даже и пытаться подавать знаки, чтобы открыли дверь. Водитель маршрутки открыл бы, а трамвайные – они такие строгие!
И все же она снова махнула рукой, и – о чудо! – передняя дверь открылась!
Алена ринулась со всех ног и вскочила в вагон, так и сияя улыбкой.
– Ой, спасибо большущее! – помахала она неясно-оранжевому силуэту водителя. И, пройдя в середину просторного вагона, села на пустое сиденье – такое теплое, что аж вздохнула блаженно!
– Ну конечно, – раздался рядом брюзгливый голос, – как девчонка, так водитель сразу остановится. А как порядочная женщина, так топай до остановки, волоки тяжеленную сумку.
Алена растерянно посмотрела на свою соседку. Она была такая… большая. Примерно Алениных лет – тех лет, которые обозначены в паспорте, имеется в виду. У нее было два подбородка, а вот никакой вообще сумки – ни тяжеленной, ни легонькой – не просматривалось. Впрочем, может быть, соседка спрятала ее под сиденье?
– Извините, – робко сказала Алена, – а почему вы думаете, что я непорядочная женщина?
Она благоразумно не стала выяснять, почему тетенька решила, что она – девчонка. Приятное такое заблуждение, пусть подольше в нем и пребывает. Довольно того, что окружающие немедля принялись мерить Алену оценивающими взорами и решать, под какую категорию она больше подходит, девчонки или порядочной женщины. Честно, Алена не знала, что она сама предпочла бы.
– Почему? – мстительным тоном переспросила соседка. – Потому что мужик сразу клюнул!
– Вообще-то, – астматически дыша от смеха, сказала подошедшая в эту минуту кондукторша, – водитель у нас – женщина. – И отдала Алене два рубля сдачи с ее десятки.
Окружающие после этой реплики впали в мгновенный ступор, а потом хором расхохотались.
Однако тетенька-соседка была, видать, из тех, которые никогда не сдаются, совсем как гордый «Варяг».
– Женщина-водитель? – пренебрежительно повторила она. – Ну, значит, она ее, – неподражаемое движение двух подбородков в сторону Алены (тем, у кого он только один, проделать такое невозможно в принципе!) – приняла за мужика!
Конечно, это был полный бред, однако бред сей Алену обидел. Она поднялась и пересела на другое сиденье, стиснула озябшие коленки, положила на них руки в перчатках, чтобы согрелись скорей.
– Не волнуйтесь, – проговорил незнакомый мужской голос. – Никто и никогда не примет вас за мужчину, даже в темноте и с закрытыми глазами. Кстати, и на девчонку вы тоже не похожи. Вы похожи на очаровательную женщину, из-за которой встанет любое существо мужского пола, и не только трамвай!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});