Нерешенная задача - Елена Валентиновна Муравьева
Но Анни чувствует себя иначе. От нервного напряжения лоб покрылся испариной и из-под шлема стекает по вискам, расползаясь вверху на очках, впившихся резиной ей в лицо, и сползает по щекам. Ладошки в перчатках стали влажные и Ангел чувствовал быстрые, быстрые удары сердца хозяйки! Грудь часто вздымается и опускается, и она борется со своим страхом. Страхом не победы. Страхом преждевременного фальстарта. Страхом непредвиденных ситуаций. Она первый раз участвует в соревнованиях.
Старт. Ангел глубоко втянул воздух и Анни пришпорила его ногами. Дверцы отскочили, и они ворвались в пустоту, наполненную свободой и драйвом! Лошади бегут только рысью. Галопом нельзя — их дисквалифицируют. Ангел — опытная лошадь. Наездница всем своим корпусом навалилась на стремена и пружинисто подавшись вперед в седле зависла в воздухе, держась силой ног. Ангел разрезал воздух. Громко храпел. Анни чувствовала. Он не пощадит себя. Ему нужно обогнать всех! Ветер свистел мимо ушей, а она, непроизвольно открыв рот, только сцепила зубы. Коричневая трасса под копытами Ангела стала одним коричневым полотном. Хлыст висел на запястье, но… она его не возьмет в руку. Они с Ангелом единое целое, и она не проявит своего превосходства над животным.
Сквозь зубы она громко повторяла все время и все время одно и тоже — Быстрее, родной, давай, давай, ты самый лучший, ты самый лучший, тебе нет равных! Свобода, родной! — и Ангел улавливал каждую вибрацию её тела. Когда рядом появилась морда скачущей лошади, фаворита всех соревнований Браса, Анни поняла, что в эту минуту решиться все и кровь прильнула к лицу, в голове от повышенного давления стали раздаваться шумы. Виски закололо болью. Прильнув еще больше к голове Ангела, она умоляюще воскликнула — Родненький мой, вынеси, спаси, спаси от позора, вдарь!
И Ангел рванул. Его тело натянулось как струна. Анни понимала, это опасно. Он на пределе. На шее стали появляться редкие хлопья мыла. Ее тело сковало в одном едином порыве. Сила и мощь лошадиных мышц устремилась только вперед, наперекор ветру. Работа жилистых мышц превратилась в сталь, твердую и напористую. Воздух словно разрезался. Такое напряжение! И одновременно необъяснимый радостный восторг от бешенной скорости и… Рядом раздался самый замечательный, самый ожидаемый и желанный звон колокола. А рядом никого … Только вот — вот сзади, стали слышны задыхающийся храп приближающихся других скакунов. Брас остался верен себе — он великолепен, но сегодня лишь второй. Они победили! Они победили! Анни дико закричала, забывшись, но тут же оторопела сама же от своего поведения. Она упала на шею Ангела без сил, как будто это она держала дистанцию. На табло появились цифры — 2,3 мин. Это победа! Приблизившиеся жокеи на лошадях смотрели только на неё, на Ангела, в изумлении, кто-то не контролировал своих опущенных уголков губ. Она читала это по губам. Все были в очках, глаз не видно.
Анни благодарственно потрепала Ангела за гриву. Успех, успех. И тут шальная мысль ворвалась в голову. — Нам нельзя расслабиться!
Никто этого не ожидал. Она резко дернула поводья в право и Ангел прорвался сквозь толпу набежавших тренеров и конюхов, встал на дыбы, перескочил через ограду и галопом стал удалятся с ипподрома в сторону конюшен. Ей замахали сзади флажком, кто-то руками, все перевернулись на лошадях в их строну и застыли в недоумении.
Там никого не было. Марик выскочил из боковой двери и схватил лошадь за уздечку. Анни соскочила. Прижалась к морде своего любимого питомца. — Орловский рысак! Не посрамил! — ласково прошептала она. — Люблю, люблю, но сейчас извини меня. Я потом вернусь. Прости…и Марику — Все самое вкусное сегодня ангелу! — и хотела выбежать в боковые ворота, но с той стороны послышался четкий гул людей, а она в костюме жокея. Она бросилась к противоположным воротам и там шум.
Марик нервно дернул её за плечо:
— Наверх, через крышу, вон туда, там не опасно — и толкнул к выходу через чердачную дверь на крышу конюшен. Взобравшись на крышу, она медленно и осторожно пробиралась в сторону запасного входа ипподрома, туда, где выводят лошадей на прогулку в леваду. И дойдя тихо до края крыши прислушалась. Во дворе между собой о чем-то разговаривало несколько человек. Она легла на живот и стала ждать, когда они уйдут. Сняла очки, шлем, перчатки. Все там же и бросила. — А заберу как-нибудь на днях. — Скинула красную куртку. Но самое интересное. Соревнования закончились и народу становилось все больше. Анни на корточках поползла к противоположному концу крыши. За конюшнями. Тихо. Спрыгнула на землю и побежала к леваде. Но, оказавшись в пространстве между двумя строениями: конюшнями и двухэтажным административным зданием чуть не нарвалась на еще одну группу людей. Они приближались. Так растерялась. Если бы она не была все еще в наряде жокея, то ничего опасного и не было бы. На административном здании повисла, вмонтированная в стену железная пожарная лестница. Она бросилась к ней. Уцепилась и стала взбираться. Запрыгнула снова на крышу. Только вот крыша уже была другой формы. Покатая, треугольная. Медленно, неслышно она стала взбираться вверх по ней, чтобы перейти на другую сторону. Так осторожно, выжидая время после каждого шага наверх и боясь поскользнуться, она Бог знает сколько подымалась!? Вот самый верх, и другая сторона крыши, теперь надо медленно спуститься. Она присела— чутко вслушалась. Внизу раздавались какие-то слабые шорохи, но одного человека. Ну и Бог с этим. Она убежит, пока он разберется что к чему. И она осторожно, осторожно стала спускаться. Вот уже середина крыши, еще чуть-чуть, но нога в сапогах со шпорами поехала, скользко. Держаться не за что. Судорожно пытаясь схватиться за воздух, Анни, увлекаемая инерцией, побежала вниз. Край приближался, она непроизвольно закричала и ошалела от надвигающегося ужаса. Край… и она оттолкнулась как можно сильнее — прыгнула вниз! А внизу стоял «Даймлер» князя Войцеховского, и он уже даже занес ногу, чтобы в него сесть. Машина, ажно, подпрыгнула от свалившегося в неё сверху груза. Тяжелый шлепок и Анни заохала как маленькая девочка, из глаз брызнули слезы. Она плюхнулась на заднее сиденье и повалилась с него вниз, оказалась на полу автомобиля. Ей не судьба просто было остаться калекой и это был, видимо, один шанс из тысячи! Ведь она могла свалиться и на руль, и на капот автомобиля! Но все равно было так больно!
Войцеховский застыл.
