Нерешенная задача - Елена Валентиновна Муравьева
И так. Ипподром. Скачки устраивались раз в месяц во все времена года, кроме зимы. И сюда стекалось не только больше мужского населения Будапешта, но и приезжали из Германии, Австрии, Чехии. Это сказочный мир, внутри которого время, как будто, останавливалось, но совершенно в другом смысле. Здесь было так много природы! Здесь проявлялись самые естественные качества данные человеку природой — азарт, безрассудство, ярость, доброта, любовь, терпимость. Бог его знает, почему! Царство прекрасных лошадей, может быть это их дух пре возобладал над всеми другими, выливаясь в атмосферу сильными флюидами настоящей природной естественности, лишенной наносной церемонности, зависимости от людского мнения, устоев общества и традиций. Лошадь так естественна по своей природе. Она добра, любознательна, она всегда искренняя по отношению ко всему! Да, это царство лошадей! Их запаха, запаха сена, пота, дерева и кожи. А на трибунах другое царство, но также естественно по своей природе. Когда у тебя от накативших чувств подкатывает ком к горлу, а слезы наворачиваются на глаза и сильно спирает грудная клетка от приливших эмоций, и ты все свое естество непроизвольно устремляешь туда, вперед, где происходит гонка, то не отдаешь себе отчет, как ты смотришься в данную минуту и как тебя воспринимают окружающие. Это ты начинаешь осознавать только на следующий день, но оправдываешь себя тем, что на трибунах такие были все и ты никого в тот момент не видел! Как будто от твоего крика, размахивания руками и нервного топтания ногами лошадь может побежать быстрее к финишу! Ты это понимаешь, но на трибунах становишься именно самым естественным в проявлении своих человеческих качеств!
На беговых же дорожках атмосфера такого напряжения! Что если чиркнуть спичкой в воздухе, произойдет взрыв! А у кабинок старта, из которых автоматически распахиваются легкие дверки и грудь лошади вздрагивая от бешенного рывка и вздоха огромного количества воздуха вырывается вперед, нервным лучше не находиться. Сердце не выдержит. Потому что сквозь стихший замерший храп лошадей, только лишь в эту, самую последнюю минуту, перед ударом колокола, ты четко слышишь удары своего сердца и гулкие тяжелые удары животного.
Так вот остановившиеся время с исторической точки зрения, просто проноситься во временном понятии как взмах ресницы или полет мысли! Максимальная концентрация, мобилизация всех своих нервных клеток и цель. Впереди только цель. Сила животного передается тебе, и ты впускаешь внутрь себя огромную волну чего-то необъятного и необъяснимого.
Ты не слышишь громкий гул трибун, ты не видишь в этот момент ничего что происходит вокруг. Ты видишь впереди разлетающуюся от ветра гриву коня, слышишь его четкое, тяжелое, ровно — быстрое дыхание, теплоту и жажду.
Хлыстом во время забега можно пользоваться не более семи раз. И ты отработал до автоматизма у себя эту мысль, не ударить, подождать, перед финишем. Ты ловишь вибрации лошади, её дыхание, ты чувствуешь запас её сил всем своим телом. Ты, сидя верхом становишься единым целым со своим животным. Вы проникаете друг в друга. Лошадь ловит каждый твой порыв, ты пропускаешь через себя её вдох и выдох, вдох и выдох и тонко чувствуешь, когда она увеличивает отдачу сил, а когда она на пределе их!
На конюшнях всегда много кошек. Они избавляют лошадей от надоедливых грызунов. К кошкам относятся с уважением. Их ценность и полезность неоспоримы. Собаки очень дружелюбны. Уход за лошадью, её учение, выгул в леваде, постоянные тренировки — тяжелейший и самый однообразный труд. И если ты не наполнен любовью и добром, ты здесь не сможешь.
Ставки делались перед каждым заездом в административном двухэтажном здании, которое находилось ближе к ограде ипподрома. Конюшни же располагались ближе к самому ипподрому, беговым дорожкам. В эти дни, дни скачек, возле них и на всей территории ипподрома наводилась более тщательная чистота. Конюхи вставали в четыре часа утра, и все убирали, чистили, выносили, мыли. Над центральной ложей самих зрительских трибун, располагался главный судья. У судьи были помощники на поле. Прямо в зале, где принимались ставки, раздавались программки состязаний.
Следует ли говорить сейчас о том, что Анни провела бессонную ночь. Еще с вечера она поздно ушла, оставив Ангела в деннике на попечительство конюха. Марик на все согласился, довольно быстро. Это даже больше было интуитивное решение. Он никогда не ревновал Ангела к Анни, но ему так хотелось хоть раз стать победителем. Ангел был уже четырехлеткой. С каждым годам шансы коня на победу уменьшались. Никому было не понятно, почему Ангел выбрал своей хозяйкой Анни, но это было признано всеми. Доверие животного человеку было идеальным. Наверное, если бы Анни подошла спереди к Ангелу с огромным ножом, у него ни один нерв не дрогнул бы. Значит так надо. И она, она единственная могла заставить животное делать все что она требовала без единого удара хлыста. Только лаской и добрым словом. Никто не знал, что означает Анни движение, когда она становилась впереди Ангела, расставляла руки в стороны, двигая пальцами ладошек, и слегка поворачивая голову в сторону лошади, издавала тихие звуки голосом, и причмокивая языком. И если Ангел до этого не хотел идти куда-то и сопротивлялся, то это движение — и он молча сдвигался с места, идя за ней, без сбруи.
Ее спрашивали, что сие движение означает? Она пожимала плечами. Она была честна. Она не знала. Это все происходило порывом, где-то на генном уровне, интуитивно.
И вот. Она у старта. Ангел спокоен. Его спокойствие не нарушается даже громким храпом близ стоящих в соседних кабинках животных. Их трепет и нервную дрожь он не ощущает. Его наездница легка как перышко. И ему надо
