Наталия Костина - Все будет хорошо

— Деньги всегда нужны. Странный вопрос, Витя. — Он приготовился выслушать деловое предложение. Даже как-то подобрался и поставил на стол чашку. «Очень вовремя, — подумал он. — Молодец, Витек». И услышал это самое предложение.

— Узнаешь? — Хозяин положил на стол фотографию.

— Да. — Он почему-то слегка охрип и кашлянул, прочищая горло. — Мы с ним играли… тогда…

— Когда ты тридцать штук просадил, — жестко сказал Витек. — И потом еще два раза по штуке.

— Ну и что? — Ему неприятно было напоминание об этом.

— Девушка твоя знакомая хорошо стреляет. — Витек выложил на стол пистолет и пачку денег, перехваченную резинкой. — Волына чистая. Здесь аванс, две с половиной штуки.

Когда сделает, получит еще столько же. Тебе, как посреднику, само собой, — штука. Я позвоню на неделе, встретимся, перетрем детали. Прикрытие будет. Ну что, поговоришь с ней?

Ему внезапно стало страшно. Во что он ввязывается? Как можно «перетереть» с Васькой про такое? Деньги, конечно, нужны. Но не эти. Не таким путем.

— Да шулер он! Обыкновенный катала. — Витек заметил смятение, написанное большими буквами на его лице. — Он вообще сволочуга редкая. Его нужно наказать.

«А ты не сволочь, — хотелось крикнуть ему, но он промолчал. — Ты порядочный! В твоем доме, между прочим, играл этот шулер, и это ты меня сюда пригласил». Внезапно злость вскипела в нем, как пузырьки шампанского, и ударила в голову. Тридцать две тысячи! Он месяц уже ломает себе голову, где взять деньги. Каждый день приходится об этом думать. Выкручиваться. Пять тысяч за убийство этой сволочи. Шулера. И еще тысяча. Феликс — вот как его зовут, — вспомнил он. Если бы тогда он знал, что этот Феликс его обманывает, он придушил бы его голыми руками.

— Хорошо. — Он взял со стола фотографию, деньги и пистолет. — Я согласен. Я с ней поговорю.

— Вот и лады. — Хозяин услужливо предложил пакетик с цветочками. — Я знал, что ты нормальный пацан. — Витек встал. — Еще по кофеечку? Или по рюмочке?

— Спасибо, Витя, я за рулем. — Ему хотелось поскорее сесть в машину, поехать домой и все переварить. Он осторожно держал пакет в руках, как будто тот был горячий.

«… Труп мужчины, нормального телосложения, возраст приблизительно 38–40 лет… проникающее огнестрельное ранение в области сердца… огнестрельное ранение в голову… Калибр приблизительно 7,65 мм. На правой руке убитого, на среднем пальце, имеется наколка в виде перстня — голова кота. На этом же пальце перстень из желтого металла с гравировкой „НВ“. При убитом найдены документы: паспорт на имя Нечаева Владимира Ивановича, водительские права…» — монотонно диктовал эксперт.

— Ну, и что ты думаешь? — Николай Банников посмотрел на напарника, Игоря Лысенко.

— Чего тут думать? — Игорь кивнул в сторону убитого. — Дело ясное, что дело темное. Денег нет, техпаспорта тоже нет. Гляди, судя по всему, он был на машине — кругом грязь, дожди с самого июня льют не переставая, а у него туфли чистые. Грабанули нашего Владимира Ивановича. Тачку забрали, а самого отволокли в посадку.

— Ты наколки у него на руках видел?

— Ну, видел. Да мало ли когда он их сделал? Может, по малолетке наколол, может, по глупости. Как говорится, для понта.

— И что ее так выворачивает, беднягу? Чувствительная девушка. — Эксперт покосился в сторону и деликатно покричал: — Катенька! Катюша, может, вам водички? Лисы его как отделали, все лицо изгрызли… Ну, что, — бодренько закончил он, — давайте команду грузить. Свою работу мы с доктором вроде как закончили. — Он захлопнул чемоданчик. — А дальше, — ухмыльнулся он, — как говорится, вскрытие покажет…

Гера Томашевский заехал домой по делу и заодно, чтобы переодеться. В конторе он всегда был одет в приличный костюм с безукоризненно белой рубашкой, при галстуке — являл собой образ преуспевающего молодого бизнесмена. На стройке же — считал он — такие излишества ни к чему. Старые джинсы были бы там в самый раз. Тихо открывая своим ключом дверь, чтобы не разбудить жену, он услышал на кухне голоса: значит, Васька уже встала; скорее всего, они с Ниной, как всегда, кофейничают.

— Заходи. — Он пропустил вперед клиента, которому нужна была партия компьютеров для магазина. Клиент был какой-то уж больно неуверенный, видно, и сам пока не знал, чего хочет. Гера пригласил его зайти за прайсами и попить кофеечку. Несмотря на отсутствие твердого решения, перспектива явно была. Кроме того, Гера любил обаять клиента.

— Привет, девчонки! — Гера ввалился в кухню и обомлел: Васька сидела вся зареванная и не сводила глаз с Нины. Та же, бледная, со странно остановившимися глазами, подносила к виску пистолет. Разбираться уже было некогда. Схватив стакан воды, Гера с размаху выплеснул его Нине в лицо.

Через секунду все было кончено. Нина отбросила пистолет, закрыла лицо руками и зарыдала. Васька подскочила к ней, оттолкнув по дороге Геру, обняла подругу и тоже зарыдала. Пистолет вертелся волчком на плиточном полу, и Герка в сердцах пнул его ногой, загнав под шкаф. Злосчастный «Мартиан» ударился о стену и снова вылетел Герке под ноги. Он снова пнул пистолет и снова загнал его под тот же шкаф, и тут грянул выстрел.

— Гера! — Васька оторвалась от Нины. — Ты что! Он же заряжен!

Клиент стоял в дверях, ничего не понимая, с совершенно обалдевшим видом.

— Дуры! — Гера просто задохнулся. — Какие дуры! Где ты его взяла?! — Он кричал на Ваську, хотя раньше никогда этого не делал. — Зачем ты его взяла?! — Он никак не мог успокоиться и метался по кухне. — Ей ты его зачем дала?!

— Я не давала! — Васька с ходу перешла в нападение. — Ты хоть знаешь, что случилось? Сергей ушел к этой самой Лике!

— Догадался! — Гера выпустил весь заряд злости, сел на табурет, достал из кармана чистый носовой платок и протянул его Нине. — На, вытрись.

— А ты знаешь, что Нина еще и работу потеряла, и…

— Вася, не надо. — Нина отняла от лица платок и посмотрела на подругу. — Я прошу тебя. — Она сделала ударение на слове «прошу». — Не нужно больше никому ничего рассказывать. — Она покосилась на стоящего в дверях незнакомого парня. — Ну, я пойду. — Она поднялась.

— Никуда ты не пойдешь! — Гера, взяв за плечи, снова усадил ее на стул. — Пойди переоденься, — велел он жене. Васька послушно вышла. — Ну, а теперь рассказывай. — Он посмотрел Нине в лицо и тряхнул ее за плечи, как куклу. — Как ты могла хоть на минуту забыть о том, что у тебя ребенок? — Его лицо стало жестким, и он опять тряхнул ее. — На кого ты бы его здесь оставила? Сергею — с новой женой? Или своему отцу — этому тихому алкоголику?

В его голосе было столько, как ей показалось, злости, что она снова поднялась, чтобы идти, но он опять не дал ей этого сделать.