Наталия Костина - Все будет хорошо

— Але, Нин, ты куда пропала? Ты у врача была?

— Была, — едва-едва ответила Нина.

— Слушай, да что с телефоном! Не слышно ничего… — Васька так дунула в трубку, что у Нины зазвенело в ухе. — Ты чего кофе пить не идешь? Или давай я к тебе спущусь.

— Нет, не надо, Вась. — Нина на мгновение замялась. — Я сама сейчас к тебе поднимусь.

У нее просто не было сил сидеть здесь, в этой квартире. Сейчас она поднимется к Ваське как ни в чем не бывало и выпьет с этой толстой веселой слонихой чашку кофе. Так хорошо было жить рядом, ходить друг к другу в гости по пять раз на дню. Скоро этого не будет. Сергей с Ликой будут ходить на седьмой этаж. Может быть, Ваське даже понравится эта Лика, тем более что она тоже ждет ребенка. «Дура! — обругала себя Нина. — Думаешь обо всех гадости. Вот пойди и скажи это Ваське прямо сейчас».

— Привет! Ты чего такая бледная? Сейчас руки вымою и кофе сварю. Если честно, мне не кофе, мне жрать жутко хочется. Нин, как ты думаешь, это ничего, что я столько ем? Может, у меня двойня?

— Ничего, ешь, сколько хочется.

— Давай садись, рассказывай! — Васька занималась каким-то странным делом — перед ней на столе лежала кучка металлических деталей, валялись грязные тряпочки, ершики — непосвященный глаз не сразу бы понял, что Васька чистит оружие.

— Ты что, опять стрелять ездила? — осторожно спросила Нина.

— Ой, какой там стрелять! Меня и близко бы не подпустили.

— А это что?

— «Мартиан», — гордо сказала Васька. — Настоящий «Мартиан» — ты представляешь, на улице нашла! — Она улыбнулась счастливой улыбкой выигравшего в лотерею человека.

— Что значит — нашла? — насторожилась Нина. — Он что, спрятан был? Знаешь, Вась…

— Ну какой там спрятан! На стройке валялся. Грязный, нечищеный. Я вообще его только на картинке раньше видела, а чтобы так… Наверно, выпал откуда-то, когда дом сносили. Я в консультацию иду — смотрю, блестит что-то. Я подошла ближе — лежит…

— В милицию его нужно сдать.

— Может быть, — беспечно согласилась Васька. — Потом… Попробовать хочу. Отличная штука! Знаешь, какая у него дальность боя? «ТТ» ему и в подметки не годится. — Она была вся поглощена сборкой, и зрелище было сюрреалистическое — беременная женщина с огромным животом, в атласном халате грязными руками собирает на кухонном столе, среди изящных кофейных чашек, пистолет. — Ну, вот и все. — Она удовлетворенно повертела его в руках, протерла начисто салфеткой и залюбовалась. — Красавец, просто красавец! Гляди, патроны от «ТТ» идеально подходят. — Она щелкнула обоймой. — Пойду руки вымою. — Она положила пистолет на почетное место, на середину стола. — Нин, чайник поставь! — закричала она уже из ванной.

Нина поднялась, как сомнамбула, и послушно поставила чайник.

— Ну, вот. — Васька вышла свежеумытая, сияя глазами, улыбкой и даже атласным животом.

— Герка что себе думает, — неожиданно горько сказала Нина, — ты так и рожать будешь?

— Как — так рожать? — опешила Васька. — Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что как порядочный человек…

— Ой, умру! — Васька села и захохотала. — Ты не представляешь! Теми же самыми словами, — заходилась она, — точно так же… Таким же тоном…

— Что точно так же? Вась, ты чего? — недоумевала Нина.

— Точно теми же словами, — отсмеявшись, Васька продолжила: — Он мне сказал, что он порядочный человек и так рожать мне не позволит. Как будто он вообще может запретить мне рожать!

— Ну, так и что?

— Что, что… Меньше по теткам своим ездить нужно было, когда единственная подруга замуж выходила! Расписались, — гордо сообщила она. — Сам потащил. Так и не поняла, чего он так вдруг заспешил? Говорит: «Вдруг со мной что-нибудь случится!» Что с ним может случиться? Вот со мной случилось, так случилось! Нет, может там и вправду двойня, а? Ты смотри, как распирает, — кивнула она на свой живот. — Мигом справку из консультации взяли и расписались. Я вообще не хотела никому говорить, — оправдывалась Васька, — только тебе. Свадьбу мы потом сыграем, когда рожу.

— А почему не сейчас?

— Ты что, сдурела, Нин? С таким пузом и в белом платье. В балахоне, что ли, замуж выходить? Алла Пугачева в лучшие годы! Буду как чучело. Вон рожа в пятнах каких. — Васька надулась. — Я хочу, чтобы все красиво было, платье с кринолином, родители чтоб приехали… Вы с Сережкой будете свидетелями… Или как там их… Которые в церкви короны держат — дружки, что ли?

— Не короны, а венцы. Мы с Сережкой уже вряд ли будем дружками, — сказала Нина как-то излишне спокойно, глядя в район кухонной плиты, потом встала и взяла чайник. — Может, лучше чайку попьем, а, Вась? А то у меня что-то голова болит.

— Это что, — не поняла Васька, — мужу и жене нельзя?

— Не знаю. — Нина с отрешенным видом смотрела в открытый шкафчик. — Заварка где у тебя?.. Мы разводимся, — сообщила она ошеломленной подруге.

— Как разводитесь? — Васька вскочила и подошла к Нине. — Ты что, шутишь?!

— Как все разводятся. Так где заварка?

— Черт с ней, с заваркой! — Васька с треском захлопнула шкафчик. — Что случилось, ты мне можешь толком объяснить?!

— Так, все понятно, — через полчаса подвела итог Васька, вытащив из Нины все подробности. — Скотина он редкостная. Ты про опухоль ему говорила?

— А ты бы сказала? Не уходи, Сереженька, подожди, пока я прооперируюсь, а потом ты меня больную и беспомощную и сам не бросишь. Так, что ли, получается? Вот ты бы сказала?!

— Я — другое дело. — Васька смотрела на Нину сухими горящими глазами. — Я в любой момент могу к родителям в Днепр укатить. Там у нас домина, живи — не хочу. Они только рады будут. А ты вот куда денешься? К отцу, в однокомнатную? Пусть он вам с Димкой квартиру оставляет и сам катится с этой Дикой! Дрянь! — гневалась Васька. — Знала же, что мужик женат!

— Не в этом дело, — устало проговорила Нина. — Он своих детей хочет. Своих, понимаешь? И я бы, наверное, хотела на его месте. Я только об одном тебя попрошу, Вась. — Она запнулась. — Если со мной что-нибудь случится…

— А что с тобой может случиться?! Что ты… — горячо начала Васька.

— Постой, не перебивай. Ты понимаешь, операция и все такое… Если что-нибудь случится, возьми Димку к себе. Ему у тебя будет лучше, тетя Оля такая старая…

Васька уже плакала. Слезы катились по ее лицу и падали на большой атласный живот, и на атласе сразу же образовывались огромные круглые мокрые пятна.

— Перестань, перестань, — просила она, захлебываясь плачем, — все будет хорошо…

Все будет хорошо. Магическая формула всякого несчастья. Никогда уже ничего не будет хорошо. За два дня остаться без работы, без мужа и практически без жилья. Спорить, а тем более судиться за эту квартиру с Сергеем она не будет, что там Васька ни советовала бы. И без здоровья, без которого не нужны никакие работы, мужья и квартиры. Она не хочет умирать, как умирала мама — долго и мучительно.