Анна и Сергей Литвиновы - Предмет вожделения № 1

– Значит, эти ухари на «Нексии» не собирались тебя брать… – задумчиво произнес он. – Только вели…

– Потому что думали, что я приведу их к тебе.

– Но в таком случае они ведь могли спросить у тебя, где я.

– Спросить?

– Ну да. Такие умеют спрашивать.

У Тани прошел мороз по коже.

– Валера! Зачем ты меня пугаешь?

– И не дай бог им не ответить, – как бы не слыша ее, произнес Ходасевич. – Современные средства могут заставить говорить кого угодно. Поэтому, если вдруг начинают спрашивать, лучше выкладывать все, что знаешь. Абсолютно все – и сразу. Чтобы не мучиться.

Валера затушил вонючий окурок, исподлобья посмотрел на падчерицу и закончил:

– Поэтому чем меньше ты знаешь, тем лучше.

Таня с вызовом поглядела на отчима.

– Все равно я хочу знать все, – твердо проговорила она. – Я не могу играть втемную. Ты ведь понимаешь: я уже ввязалась в игру.

Отчим поколебался, пожевал губами. Сказал:

– Только у меня одно условие. Ты будешь жить здесь, в особняке. И отсюда – ни ногой.

– Хорошо, – улыбнулась Таня. Она внутренне возликовала. – Тогда и у меня есть к тебе встречное условие.

– Какое? – нахмурился полковник.

– Ты будешь меньше курить.

С этими словами Таня встала со своего места, подошла к нему, вытащила из его рук еще не раскуренную новую сигарету и смяла ее в пепельнице.

– О-о, нет! Давай!.. Еще! Еще! Еще!..

Потом Любочка закричала.

Павел Синичкин застонал, изо всех сил сжал ее плечи…

…Когда все было кончено и он лежал, отвернувшись, на краю кровати, раскрасневшаяся Любочка прошептала:

– Боже, как хорошо…

Павел встал и, не одеваясь, прошел на кухню. Любочка проводила взглядом его стройную фигуру с аппетитными мускулистыми ягодицами.

Через десять минут Паша, облаченный в фартук на голое тело, явился с подносом, на котором дымились две чашки кофе, а рядом громоздились бутерброды и шоколадные конфеты в вазочке.

Несмотря на то что у частного детектива Синичкина по ходу выполнения им служебных обязанностей (а бывало, и вне зависимости от оных) случались романы [2], он больше всего на свете ценил свободу. А непременным атрибутом его холостяцкой свободы была Любочка – девушка со скуластым лицом обезьянки, но с потрясающей фигурой.

Любочку Синичкин знал уже тысячу лет. Она была готова принять Пашу в любое время дня и ночи, а также пожаловать к нему по первому его зову.

Ясное дело, она на что-то надеялась. «Но ведь я ей никогда ничего не обещал, верно?» – цинично думал Павел. Нахальство в обращении с девушками – даже не второе, а первое счастье, полагал он. И потому руку, сердце и жилплощадь на Большой Дмитровке ей не предлагал. Более того, активно использовал Любочкины возможности для решения сыщицких и иногда личных дел. И бедная девушка все его просьбы всегда выполняла…

– Ну, что тебе от меня нужно? – спросила Любочка.

Она прикрылась простыней и с видимым удовольствием прихлебывала кофе.

– Мне? От тебя? – фальшиво изумился Синичкин. – С чего ты взяла?

Любочка служила в главном информационном центре МВД и потому была для частного детектива исключительно ценным кадром.

– Ты мне первый раз в жизни кофе в постель приносишь.

– Правда? – фальшиво изумился Павел. – Неужели ни разу не приносил? Вот видишь, я исправляюсь.

– Ну а каким делом ты сейчас занимаешься? – Любочка отхлебнула кофе. – Опять следишь за неверным мужем? Или за женой?

– Я вытаскиваю из лап мафии одного пенсионера.

– Пенсионера? – расхохоталась дурочка. – А мафия у него пустые бутылки отбирает, что ли?

Любочка, раскрасневшаяся после любви, была чудо как хороша. «Может, мне и вправду на ней жениться? – мелькнула у Павла предательская мысль. – Будет мне носки стирать… Надоели мне всякие ученые эмансипе типа Кати Калашниковой… С Любочкой хоть не надо каждую минуту думать, что сказать, да как сказать…»

– Что я делаю конкретно – это тайна, – произнес Паша. – Тайна следствия. Но тебе я, так и быть, могу открыться.

– Ну и?..

Любочка допила кофе. Приоткрыла плечико, высунула из-под простыни ножку: дразнила Павла.

– В дело, любовь моя, замешаны высшие чины МВД, КГБ, а может быть, и других силовых структур.

– О-о! Не боишься с ними-то тягаться?

– А я никогда ничего не боюсь.

– Оу, я знаю: ты сильный… – проворковала Любочка.

– И я тебя хотел попросить… Ты не могла бы для меня кое-что выяснить… По своим каналам…

– Я так и знала… – прошептала она. – Ты меня просто используешь…

Синичкин сделал вид, что не заметил ее реплики, и продолжал:

– Мне нужны данные по высшим руководителям МВД, ФСБ и прочим силовикам. Где они живут, где у них дачи, на чем они ездят… А главное – кто у них дети. Точнее, даже не дети – а сыновья.

– Сыновья? – промурлыкала Любочка, высвобождая из-под простыни второе плечико и грудь.

– Именно сыновья. Мне нужны все установочные данные на них. Фамилия, имя, чем занят, где живет.

– А как скоро тебе нужна эта информация?

Любочка стала легонечко, нежно поглаживать саму себя рукой: по плечам, груди, животу. Павел, уже еле-еле сдерживаясь, проговорил хриплым голосом:

– Эта информация была мне нужна вчера.

– Ты понимаешь, Синичкин, – Любочка томно облизнулась, – что эти сведения не просто какая-то там сопливая коммерческая тайна…

Она высунула остренький розовый язычок и томно облизнула губки.

Синичкин почувствовал, что с фартуком, надетым на голое тело, что-то происходит… Любочка тоже это заметила, усмехнулась, спросила:

– Так ты осознаешь, Павел, что эти данные дорого тебе обойдутся?

– Да! – просто сказал Синичкин и одним движением сбросил с себя фартук.

Любочка откинула простыню.

На пол полетела пустая чашка из-под кофе и розетка с недоеденными конфетами. Зазвенел и улетел под кровать поднос.

В то же самое время, когда частный детектив Павел Синичкин в своей квартире предавался любви с незаменимой Любочкой, Таня и ее отчим Ходасевич разговаривали в гостиной особняка Таниного босса.

– Значит, ты изучал различные уголовные дела… – проговорила Таня. – И успел понять, что ж все-таки между ними общего?

– Да. Успел. Во всяком случае, я заметил, что есть общего между шестью из них.

– И что же?

– Способ убийства.

– А именно?

– Убивали женщин. Не в лесу, не в парке, не на улицах. Убивали у них на квартирах.

– Маньяк?

– Да. Но какой-то странный маньяк.

– То есть?

– Никаких следов сексуального насилия. Ни в одном из случаев. Ни малейших.

– Маньяк был импотентом?

– Маньяки практически все импотенты. Потому и мучают своих жертв. Только так они могут получить сексуальное удовлетворение.