Сандра Браун - Влюбленные

— Между прочим, Доусон, завтра начинаются праздничные выходные. И хотя мы будем отмечать День труда, я вовсе не собираюсь вкалывать сверхурочно. Даже ради твоих прекрасных глаз.

— Только не бросай меня! Ты не можешь поступить так со мной, Гленда! Ведь ты же любишь меня, правда?

— Мечтай-мечтай…

Ухмыльнувшись, Доусон направился к лифтам.

— Мне пригодится любая информация по этим двоим, — сказал он в телефон. — Как только что-то нароешь — сразу звони, присылай СМС или пиши на мою электронную почту. В любое время, Гленда, слышишь?

— У меня, между прочим, тоже есть дела, Доусон. И своя личная жизнь. Правда, плохонькая, но все-таки…

— Да, совсем забыл!.. — спохватился Доусон. — От чего умер конгрессмен Нулан?

— А-а, наконец-то! — засмеялась Гленда. — Я все ждала, когда же ты спросишь!..

— А в чем дело? — насторожился он.

— В том, что это-то и есть самое интересное…

ДНЕВНИК ФЛОРЫ ШТИММЕЛЬ

23 января 1978 г.

Сегодня был просто кошмарный день, потому что Карл опять на меня наорал.

Впрочем, я сама виновата — не надо было его сердить. В последнее время он очень нервничает: мы должны были купить крупную партию оружия, но сделка сорвалась. А все из-за этих кубинцев — торговцев наркотой, у которых денег куры не клюют. (Я уверена, что у них очень много денег, потому что половина людей в Майами, похоже, постоянно находится под кайфом. А где бы они взяли столько дури? Только у кубинцев!) Тот парень, который хотел продать нам оружие, загнал его кубинцам, потому что они предложили лучшую цену. Конечно, Карл разозлился! Вот уже три дня он в ужасном настроении — просто не подходи!

Сначала он даже хотел выследить кубинцев, убить и забрать оружие. Но Хлыст (я до сих пор не знаю настоящего имени этого парня) уговорил его не делать этого. Он сказал — только полный придурок станет связываться с кубинским отродьем. По его словам, это такой народ, что отрезать кому-то голову им так же легко, как перекреститься. Правда, Карл ответил, что тому, кто умеет стрелять первым, никто башку не отрежет. Но я заметила, что он призадумался. Совсем чуть-чуть, но все-таки призадумался.

К счастью, у Хлыста оказалась с собой какая-то хорошая дурь, очень забористая (наверное, он купил ее у тех же кубинцев). Они покурили, и Карл немного отошел. Во всяком случае, нам с Хлыстом все-таки удалось убедить его не мстить кубинцам.

Я вообще не хочу, чтобы началась война — ни с кубинцами, и ни с кем другим, потому что боюсь за Джереми. Но каждый раз, когда я говорю об этом Карлу, он только зубоскалит: мол, никто на свете не посмеет тронуть его сына. Я, правда, думаю, что кубинцы вряд ли так уж боятся Карла. В глубине души он, наверное, сам это понимает. Во всяком случае, он пока еще никого из них не застрелил.

Кстати, может быть, он так нервничает именно поэтому. Ему скучно, только и всего. После того случая, когда мы брали банк в Луизиане и копы подстрелили Джима, нам пришлось залечь на дно. По телевизору так и сказали, мол, один из грабителей погиб в перестрелке с полицией. Но Карл не доверяет журналистам. Он говорит, им наврать — раз плюнуть. Типа телевизионщики — просто тупые марионетки, которые повторяют все, что велят им легавые и политики.

Карл думает, что, если Джим умер не сразу после того, как его подстрелили, он мог рассказать копам о нас. Вот почему мы перебрались в Миссисипи и живем теперь в старом автоприцепе — у парня, о котором Джим не знал. Так что, даже если Джим и проболтался перед смертью, полиция нас ни за что не найдет.

Мне, правда, не очень хотелось куда-то переезжать, потому что мы с Джереми простудились — у нас был кашель, насморк и очень болело горло. Джереми кашлял даже сильнее, чем я. Такой кашель моя бабушка называла «крупозным» — уж не знаю почему. Разумеется, о том, чтобы показать мальчика врачу, не могло быть и речи. Я даже не стала заговаривать об этом с Карлом. Я и так знаю, что́ он мне скажет.

Парня, у которого мы поселились, звать Рэнди. Он восхищается Карлом и считает его отважным героем. К нам Рэнди тоже относится очень хорошо, хотя ночью Джереми наверняка мешал ему спать своим кашлем. Рэнди даже купил ему сироп от кашля, хотя, возможно, вовсе не потому, что он такой добрый — просто ему хочется спокойно спать по ночам. Как бы там ни было, он принес нам этот сироп, хотя я его ни о чем таком не просила.

Слава богу, через пару дней Джереми стало полегче. Он перестал капризничать и плакать по всякому поводу и начал почти нормально кушать, хотя раньше каждую ложку приходилось запихивать ему в рот буквально с боем. Это очень хорошо, потому что Карл решил, что нам пора менять место жительства. Мы переехали во Флориду. У Карла хорошо работает интуиция, он называет ее «мое шестое чувство». Оно и подсказало ему, что нас разыскивают уже не так активно и во Флориде нам ничто не грозит.

Если, конечно, мы не станем делать глупости, которые могут привлечь внимание властей.

Майами, в общем-то, неплохой город. Но дом, в котором мы поселились, мне не нравится. В нем полно мышей, которые надо мной буквально надсмехаются! Разумеется, я их ловлю — каждый вечер я расставляю по углам и вдоль плинтусов мышеловки-давилки, а потом всю ночь слушаю, как с лязгом срабатывают пружины. Ненавижу этот звук! Кроме того, по утрам мне приходится выбрасывать дохлых мышей. Мне не нравится, что по ночам они шуршат под диваном и бегают по комнате. Но еще меньше мне нравится смотреть на их обмякшие серые трупики. Впрочем, сколько бы мышей ни попадалось в мои мышеловки, на следующий день их становится еще больше, чем было. Тараканов в доме тоже хватает! Причем некоторые из них такие же большие, как мыши.

Подружка Хлыста мне тоже не нравится. Она очень хитрая и себе на уме. Чем-то она похожа на кошку, которую мои родители держали, когда я была маленькая. У кошки не было одного глаза, что само по себе выглядело страшновато. К тому же эта тварь просто обожала бросаться на меня из-за угла. Я была рада, когда она заползла под дом и сдохла.

Хлыстова подружка такая же, как эта кошка. Правда, на меня она не бросается (пока) и оба глаза у нее на месте, но мне она все равно не нравится. Во-первых, она очень много о себе воображает и постоянно выделывается перед нами, в особенности перед Карлом! А во-вторых, она просто ненавидит меня и Джереми. Вчера, когда она красила себе ногти на ногтях, Джереми случайно опрокинул флакончик с лаком. Всего-то капля и вылилась, к тому же я сразу ее вытерла, но Хлыстова подружка все равно ущипнула моего сына за руку. Очень больно. Джереми взвизгнул, а я бросилась на нее. На шум прибежали мужчины, они нас растащили. И это хорошо, потому что я бы, наверное, ее убила. На ручке у Джереми остался большой синяк, и на Карла это тоже подействовало. Настроение у него стало еще хуже, поэтому когда сегодня он увидел меня с фотоаппаратом, то буквально взорвался.