Людмила Зарецкая - Капкан для Золушки

Постепенно кулаки разжались, дыхание стало ровнее. Иван, не спеша, вышел на лестницу, успев мимоходом улыбнуться перепуганной женщине, которая метнулась от него в другой конец коридора.

– Дожил ты, Бунин, – подумал он, – от тебя уже в присутственных местах люди шарахаются. Лечиться тебе надо.

Выйдя на улицу, Иван закурил, огляделся по сторонам в поисках свободной лавочки и решительно достал из кармана мобильный телефон.

– Слушаю вас, – услышал он вальяжный, чуть ленивый голос Муромцева.

– Здравствуйте, Сергей Васильевич. Капитан Бунин, первый отдел.

– Здравствуй, капитан. Не буду говорить, что рад тебя слышать.

– Почему вы уехали, я же просил вас не покидать город?

Ты просил, я не послушал. Неприкосновенный я. Подписки ты с меня не брал. А у меня дела. Что же, бизнес встать должен только потому, что Гелька в окно сиганула? Кстати, если ты до сих пор считаешь, что это я ей помог, то наведи в Собрании справки. Я в тот день, когда ей жить надоело, в составе депутатской делегации в Питер ездил. Рядом со мной человек пятнадцать было. Так что, как тебе ни грустно это осознавать, капитан, а у меня алиби есть.

– Плевать я хотел на ваше алиби. По какой причине вы поссорились с Ангелиной Степановной?

– Экий ты упертый, капитан! Я ж тебе русским по белому сказал, что мы не ссорились.

– Сергей Васильевич, есть свидетели, которые утверждают, что, находясь в Турции, вы с гражданкой Маркеловой крепко поругались, после чего уехали домой, оставив ее одну. А она, кстати, ходила и плакала.

– А ты капитан, оказывается, жалостливый. Нда. Я даже знаю, как те свидетели выглядели. Этакий симпатичный бабец с любопытными глазами и мальчонкой-подростком. Прав я или нет?

– Почему вы поссорились с Маркеловой, Сергей Васильевич?

– Да бабла она у меня попросила, – заорал Муромцев. – Много. А я сказал, что не обалдел такими деньгами расшвыриваться.

– Но вы ведь давали ей деньги.

– Я ей на жизнь давал. Штуку баксов в месяц. Подарки дарил, ну, колечки там всякие, шубу норковую. Она всегда свою меру знала. А тут, видать, на солнце перегрелась и заявила, что ей нужны три миллиона.

– Сколько?

– Три мульта.

– Ни фига себе, – не выдержал Бунин.

– Так и я про это.

– И чем она объяснила свою просьбу?

– А тем, что я на ней не женюсь, и она из-за этого испытывает страшные морально-нравственные страдания, облегчить которые могут только три миллиона рублей.

– И что было дальше?

– Дальше я ей велел в море голову помочить, чтобы охолонуть малость. А она разозлилась и спросила, собираюсь я раскошеливаться или нет. Я, естественно, захохотал и сказал, что с ее уровнем притязаний надо с султаном Брунея встречаться, и велел бредни из головы выбросить. А она скандалить начала, орать, визжать, рыдать. Я эти бабские штуки, капитан, страсть как не люблю, ну и сказал, что уеду, если она не остановится. А она, дура, начала кричать, что к жене моей пойдет, что она еще мне покажет и что мне же дешевле выйдет ей эти деньги дать. Ну, я плюнул и уехал. Сказал, что если ей так деньги нужны, так пусть мой последний подарок продаст. Все, капитан, самолет мой объявили. Не могу больше разговаривать.

– Последний вопрос, Сергей Васильевич, а что было вашим последним подарком? Если его можно было продать в утешение из-за отсутствия трех миллионов рублей?

– Моим подарком? – Муромцев неприятно засмеялся. – Моим подарком был перстень царя Соломона.

Иван услышал, как в трубке запищали гудки. Связь прервалась.

Алмазы – моя тайная страсть. Я могу читать про них бесконечно. Еще в школе мне случалось проводить в библиотеке по несколько часов, чтобы погрузиться в прохладный сверкающий мир, полный интриг, кровавых убийств, таинственных похищений и мистической мести камней, которые признают только одного хозяина.

Самым любимым фильмом у меня были «Приключения принца Флоризеля». Моя готовность смотреть его не знала границ, и все из-за огромного алмаза, который сводил с ума, открывал дорогу бесам, уничтожал в душе все человеческое.

Иногда мне бывает страшно признаться даже себе, но ради настоящего большого алмаза я тоже смогу убить. До сего момента Бог просто миловал меня, не вводя в искушение.

Все свое свободное время я провожу в Интернете. Читаю. Рассматриваю картинки. Ищу новые истории. Новые имена. Алмазы прекрасны. Я знаю про них все. Но ни в одной компании, ни на одной вечеринке я не кичусь своим знанием, не стараюсь произвести впечатление на окружающих. Мое знание сокровенно. Это моя тайна. Моя жизнь. Моя мечта. Моя болезнь.

Алмаз «Шах». Из-за него были погублены десятки человеческих жизней. А это значит, что он более велик, чем самая великая из женщин. Казалось бы, ничего особенного – три сантиметра в диаметре, 88,7 карат, чистый и прозрачный, слегка желтоватый. Но разве не чудо, что он был найден в копях Голконды, среди обычной гальки!

Голконда – столица древнего индийского государства. Крепость, опоясанная многокилометровой стеной, да еще и не по одному разу, она даже сейчас смотрится неприступной. Мне удалось увидеть ее своими глазами во время путешествия по Индии. Туда погнала меня алмазная страсть.

Именно Голконда произвела на белый свет самые известные в мире алмазы. И «Шах» был найден именно там. Это случилось пятьсот лет назад, но я живо представляю, как он лежал среди серых отшлифованных временем камней и ждал своего часа. Правитель Голконды счел, что он не соответствует представлению индусов об идеальном алмазе, и продал его правителю Ахмаднагара.

Индийские мастера огранки были уверены, что алмазы высшего качества должны иметь 6 вершин, 8 граней и 12 ребер. Они признавали только острые, ровные и прямолинейные камни. «Шах» оказался другим. Да ко всему прочему еще и не был «брахманом», то есть абсолютно прозрачным и бесцветным.

Зато султана Ахмаднагара Бурху Второго огромный удлиненный алмаз поразил в самое сердце. Еще бы, его плоские грани как нельзя лучше подходили для того, чтобы увековечить на них свое имя и попасть в скрижали истории.

Несколько лет придворный камнерез наносил на камень первую надпись. Кончик медной иглы он окунал то в масло, то в алмазную пыль и до бесконечности царапал грани, пока на них не появилось имя «Бурхан-Низам-шах Второй. 1000 год».

По нашему, более привычному летоисчислению это был 1591 год. Время, когда в Северной Индии правил Великий Могол Акбар. Спустя всего четыре года его войска захватили Ахмаднагар, и среди прочей добычи в их руки попал «Шах».

Умница Акбар сразу понял, что за ценность ему досталась. «Шах» сделался династической регалией Великих Моголов и почти полвека пролежал в их сокровищнице. Когда к власти пришел Шах-Джахан, он, разбирая семейные драгоценности, наткнулся на алмаз и отнес его в гранильную мастерскую. Много часов Джахан собственноручно полировал алмаз, а потом выгравировал на нем вторую надпись: «Сын Джехангир-шаха Джехан-шах. 1051».