Нет моей вины - Даниэль Брэйн
— Алиса, отстань, — попросила Лиза программу. — И еще звонила потерпевшая по делу Рязанцева. Пока ты был на допросе. Она спрашивала, может ли она забрать заявление.
— Что?!
Если бы Валентин сам был за рулем, он бы точно в кого-нибудь врезался. У Лизы то ли нервы были покрепче, то ли она лучше управлялась с автомобилем.
— Она сказала, что ей жалко мать. Да, ту самую, которая тебя чуть не съела.
— Да она была готова меня убить, — пробормотал Валентин. То, что девочка собиралась… — Она это серьезно?
— Я ее убедила не делать этого. Надеюсь, что убедила… По ряду причин. И одна из них — та, что другая девушка может не справиться даже с помощью одного из лучших психотерапевтов. То, что она может оказаться слабее. На подобное заявление нужна сила, и то, что Рязанцев получит срок, конечно же, ничего не значит, но… Да ну какого черта все так, как замкнутый круг!
Лиза расстроилась не на шутку. Валентин не помнил, чтобы видел ее такой за то время, что с ней работал, злился на себя, что вывалил на нее собственные тревоги, что вообще согласился, чтобы она его подвезла. Но исправить он уже ничего не мог, а извиняться казалось еще более грубым. В конце концов, говорили они о работе…
И он просто коснулся руки Лизы, лежащей на руле. Она в благодарность стиснула кожаную оплетку и улыбнулась, не поворачивая головы.
— Может, заедешь как-нибудь к нам? — предложила Лиза. — Когда мать выползет из своей норки. Сейчас она из-за книги как привидение по дому ходит. Родители будут рады.
— Соседи считают, что я твой жених?
Лиза рассмеялась, и Валентин вздохнул с облегчением. По крайней мере, она на него не сердилась.
— Наверное. Нам как-то без разницы. С матерью ты всегда найдешь тему для разговора…
— А отец опять будет ко мне приставать насчет эпизодов для сериала?
— Он ко всем пристает. — Лиза включила поворотники, припарковалась.
И дождь вроде бы приутих.
— А знаешь, почему я пошел работать… тогда еще в прокуратуру? — Лиза повернула голову, уставилась на Валентина с интересом. — Хотел бороться с преступностью. С несправедливостью. Мне было двадцать четыре, и я был конченым идеалистом. Сейчас это выглядит, ты права, как бег в колесе. А потом приходит потерпевшая, которой внезапно становится жалко мать насильника, и все, что ты сделал, коту под хвост.
— Она не будет забирать заявление, — уверенно сказала Лиза. — Вот увидишь. Просто… под каким-то влиянием. Наверное, этой встречи с матерью Рязанцева. Давай считать, что все будет хорошо?
Утихшая было природа вдруг намекнула на продолжение банкета блеском молнии, а затем припечатала громом. Лиза с усмешкой потыкала пальцем в направлении подъезда.
Если у Валентина и мелькнула мысль пригласить ее на чашку столь нежно любимого ей кофе, то погода однозначно не одобряла его намерение.
Глава тринадцатая
— Нижнее белье — ваш лучший друг. Вы можете экономить на всем, но только не на том, что привязывает к вам мужчину. Ваш эротизм, ваша чувственность, ваше тело — ваш козырь. Некрасивых женщин нет, есть те, которые не хотят быть красивыми, и те, которые прячутся от мужчин. Вот эти две последние категории — выбросьте их из головы, но остальные — самки, хищницы, с которыми вам придется драться за мужчину каждый день, каждый раз, каждую секунду. Он все равно будет смотреть на других женщин, и ваша задача — сделать так, чтобы он, посмотрев, сделал выбор в вашу пользу…
Радио в телефоне работало плохо, батарея садилась, и Кира, вздохнув, вытащила наушники и выключила трансляцию. В приемной было тихо, голоса из кабинета Крутова не доносились, хотя Кира точно знала, что люди еще не ушли: по коридору ходил хмурый охранник очередного клиента.
По дороге к адвокату Киру застал внезапный ливень. Она могла забежать в любой магазин, но зашла почему-то в церковь.
— Куда в штанах, голова непокрытая! — зашипела на нее какая-то бабка. — Морда перемазана!
— Простите, — опешила Кира. — Я… я в первый раз.
Бабка немного смягчилась.
— На вот, подвяжись и голову покрой, — велела она и сунула Кире два потрепанных, несвежих платка. — Вон там за здравие, там за упокой. Свечи купи.
Кира не хотела покупать никакие свечи, тем более что и денег у нее при себе почти не было, только на проезд, но она покорно заплатила сто рублей под пристальным взглядом бабки.
— Чего ревела-то? — буркнула бабка. Народу было немного, все столпились полукругом возле батюшки, что-то пели, бабке было скучно. — Муж бросил?
Кира присмотрелась к ней внимательнее. Нет, не бабка, в полутьме показалось. Женщина, может быть, лет на пять постарше нее самой, но платок ее старит, и речь… своеобразная.
— Давно бросил, — Кира попыталась улыбнуться. — Очень давно. Да нет… не муж.
— Раз пришла, значит, бог привел, — наставительно заметила женщина. — Что бы ни случилось, покайся. Попостись и покайся.
Кира не знала, в чем ей надо каяться. В том, что сделал Леня? В том, что она чувствует что-то к человеку, который собирается отправить ее сына на скамью подсудимых? Даже не так: что она готова ответить на чувства этого человека?
— Крещеная? — продолжала допрос женщина.
«Хорошо, что не она следователь...»
— Я не знаю, — пожала плечами Кира. — Наверное. А может, и нет. Бабушка могла покрестить, но она умерла давно. — Она подумала какое-то время. — И что теперь делать?
Но женщина ответа на этот вопрос не знала, а если и знала, то ей было все равно.
— Помолиться-то можешь, — сказала она. — А насчет крещения у батюшки узнай. Да не сейчас, сейчас он служит!
Но Кира и не собиралась идти к батюшке прямо сейчас. Она отошла, села на лавочку, стала рассматривать людей. Видела она их всех только сзади, но ей казалось, что сюда никто не пришел просто так, как она.
«Интересно, во что они
