Предание Темных - Кейси Эшли Доуз
– Вас сюда доставили по его приказу и подготовили – кивает на наряд – к сегодняшнему вечеру. Я ведь сейчас мало в гареме бываю, больше в школе. Но тут случайно зашла и узнала.. Сразу упросила Гюль-хатун меня к вам в служанки приставить! – теперь она уже осторожно берет руку Лале – может быть, я смогу вам чем-то помочь!
– А чем?
Ладошка Лале обессиленно выпадает из руки Зары.
Мысли, очень туманные, явно под остаточным действием чего-то из подмешанного, лихорадочно начинают метаться в голове. Чем Зара может ей помочь?
Чем вообще хоть кто-то может ей помочь, когда речь идет о султане? Кто может быть выше и сильнее султана?
Да никого!
Никто не сможет повилять на решение султана, никто не сможет его оспорить, и никто не сможет ей помочь..
Кроме.. разве что главного визиря? Халиль-паша после Мехмеда самый влиятельный человек в империи. И он, как не посмотри, все-таки старше и длительный отрезок времени по поручению самого дяди Мурада выполнял обязанности султана. Значит, он имеет достаточное уважение во дворце, и быть может, все-таки, сможет что-то сделать…
Однако, вряд ли он станет слушать Зару, девушку из гарема, пришедшую к нему с «важной просьбой». Вот если бы..
– Точно! – Лале заметно воодушевляется пришедшей ей в голову идеей и хватает за плечики Зару – прошу вас, пойдите к Сафие-хатун, дочери великого визиря! Сообщите ей о моем положении и просите поговорить с отцом! Если уж он не сможет помочь – тогда точно никто не сможет..
Зара быстро встает, едва ли не склонив голову в поклоне:
– Конечно, Лале-хатун, я все передам.
Но перед тем как уйти берет еще раз ее ладони в свои и сильно сжимает, будто бы желая через них передать ей всю надежду и поддержку.. после чего, опустив голову, поспешно ретируется из комнаты, а с той стороны вновь слышится шебуршание, говорящее о запирании двери..
* * *
Зара и Сафие-хатун подходят к кабинету Халиль-паши. Лицо дочери главного визиря теперь так же вызывает вещее беспокойство и даже тревогу, однако она поворачивается к Заре и кивает:
– Вы правильно сделали, что пришли сначала ко мне. Одну бы он вас не принял – слишком занят сейчас..
И будто бы подтверждая эти слова, у входа вместе с ними Зара оглядывает толпы военных различных чинов и подразделений. Все они достаточно взволнованные, и отчасти даже скрыто-недовольные. Даже Заре, девушке далекой от всего этого, становится понятным – происходит что-то нехорошее.
Вот дверь отворяется и из нее выходит визирь. Следом за ним какой-то мужчина, в котором Зара узнает главу янычар. Тот хмурится, пробурчав какие-то последние слова, на что визирь отвечает:
– Я понимаю ваше возмущение.. но лучшее решение сейчас – ждать.
Мужчина прощается и визирь поворачивается обратно к своему кабинету, когда Сафие быстро подбегает к нему, не давая скрыться внутри:
– Отец!
Девушка подходит к нему и принимается шептать ему что-то на ухо. Он слушает ее все более удивленно, не скрывая изумления от услышанного, однако в конце всего рассказа лишь устало жмет плечами и удрученно, едва различимо, отвечает:
– Нет, милая, мне жаль, но я ничем не смогу помочь. Ты же видишь ситуацию..
Девушка еще что-то говорит отцу, но в итоге главный визирь скрывается в своем кабинете, а Сафие-хатун возвращается к Заре еще более грустная, и лишь обреченно разводит руками:
– Сейчас слишком много проблем..
Зара краем глаза замечает, как среди прочих военных в очереди кто-то с ярко-рыжими волосами, явно узнав их, встает и подходит ближе. И когда он уже озабоченно останавливается в паре шагов, девушка различает в нем одного из друзей Лале – Аслана.
– Сафие-хатун? Зара-хатун? Что вы здесь делаете? Вы здесь по делам школы? Ходжам Мустафа отправил?
Недолго думая, Зара тут же выдает:
– Нет, дело совсем другое – пригнувшись к самому уху юношу, она тревожно шепчет – ваша подруге Лале-хатун попала в большую беду!..
* * *
Лале уже давно теряет счет времени.
В какой-то момент она уверена, что прошло пять часов, а уже в следующий убеждена, что никак не больше получаса. Пересев с пола на кровать, она лишь в томлении глядит на дверь, но ни Зары, ни спасительного силуэта Халиль-паши там не появляется.
Она периодически то невольно засыпает, то так же быстро просыпается, и ей уже кажется, что не будет никакого конца этому дьявольскому замкнутому кругу… когда раздается скрип двери.
И теперь она ясно осознает, что может быть и кое-что похуже цикличного сна-бодрствования в ожидании Зары.
Да, может.
Например, приход Мехмеда.
Вместо Зары и Халиль-паши – именно его силуэт теперь Лале наблюдает проскальзывающим в дверь комнаты. Султан явно находится в благодушном настроении – на его лице играет улыбка.
Улыбка, которую бы Лале с большим удовольствием стерла самым большим в мире ластиком. И желательно навсегда.
Мехмед либо не замечает, либо не хочет замечать, как изменилось выражение лица Лале, едва она его видит. Потому подходит к ложе, но девушка тут же вскакивает, точно ужаленная, и отбегает на несколько шагов назад. Настолько, насколько позволяет то небольшое пространство, покуда ее спина вновь не касается стены.
В ответ на это он лишь изумленно изгибает бровь:
– Боишься? Не надо. Рано или поздно это случилось бы. А я – определенно лучший вариант для.. первого раза. Кто знает, какого мужчину тебе выберут в мужья. Может, повезет, да даже не очень старого.. Ну уж точно не столь высокопоставленного.
На его губах вновь появляется самодовольный оскал:
– Потому что выше просто никого нет.
– Да из всех – вы худший вариант! – в запале выкрикивает Лале.
А что может уже случится?
Он запер ее тут, в покоях гарема, понятное дело с какими мыслями. Что еще ей смогут сделать, даже вызови она гнев султана?
Потому она дает волю всем тем словам, которые приходилось ранее держать при себе, дабы пуще прежнего не разозлить Мехмеда:
– Вы – глупый, самонадеянный мальчишка, который разрушал империю два года назад, и начинает это делать опять, вновь добравшись до престола! Худшего варианта, чем вы – да видит Всевышний – нет ни для меня, ни для всей Османской империи!
От этих слов лицо Мехмеда буквально перекашивает, точно он инсульта. Грубы кривятся, а ноздри едва ли не раздуваются, точно у быка. Сжав кулаки, он делает несколько шагов к Лале, пользуясь тем, что она сама загнала себя в угол между двух стен:
– Не стоило тебе портить мне настроение – цедит он – потому что, я предупреждал тебя, если ты это сделаешь, тебе же самой придется узнать, каков я в нем. Что ж, ты сделала свой выбор, ку-зи-на – последнее слово он нарочно произносит по слогам, с нескрываемым издевательством.
Он хватает ее за руку и тянет к ложе:
– Теперь давай знакомиться
