Предание Темных - Кейси Эшли Доуз
– Орать? Там ты это все видела что ли? Ну зачем ты пошла к ним без меня..
– Я не маленькая девочка – огрызаюсь, и ловко выдергиваю руку – порой мне кажется, что я, наоборот и без того слишком полагаюсь на остальных и из-за этого
(..прожить здесь столько времени, стать свидетельницей столько всему, получить столько недвусмысленных намеков.. и в итоге не понять, о чем я говорю?..)
упускаю что-то очень важное..
– О чем ты? Что он тебе наговорил? – Лео хмурится.
– Да всякой всячины, забей. Он просто взбесился, вот и пытался взбесить всех остальных, чтобы не одному там скакать.
Мы как раз доходим до комнат и я открываю дверь своей. Чувствую на спине взгляд Лео, но решаю, что оставшуюся ночь хочу провести сама. Да уж, я попыталась отвлечься от вечернего безумия при помощи реальности – но обрела на свою голову лишь еще больше проблем. Выходит, не судьба, находить отвлечение в настоящем..
А для прошлого мне нужно уединение.
Оборачиваюсь:
– Спокойно ночи. И, спасибо.. что помог искать Милли.
– Да не особо-то помог, она сама нашлась.. – жмет плечами и несколько озабоченно глядит на меня, после чего все-таки сдается – ладно, спокойно ночи.
Я закрываю дверь и, едва щелкнув замком, замечаю на кровати книгу Милли. Хм-м. Видимо, когда я забежала с ней в комнату к Лео
(..милли, я просто хотела отдать книгу..)
и не обнаружила сестру, то там же и умудрилась ее оставить, подавшись на поиски. Очень мило со стороны Лео вернуть ее мне, дабы дать возможность помириться с сестрой – а не самому отнести ее Милли, едва заметив в своей комнате.
Подхожу к тубе и аккуратно достаю из нее необходимое полотно с почти полностью очищенным изображением на нем Сафие-хатун.
Взяв к нему еще и нужные инструменты – забираюсь на кровать, подобрав под себя ноги и усевшись по-турецки.
И лишь сейчас понимаю, что сижу на новом покрывале. А перед дверью, в самом деле, не было больше той заляпанной,
(..валентин! где ты был? я тебя по всему холлу искала!..)
брошенной мешком простыни.
Видимо, дворецкий потом все же спустился и обратил внимание на эту груду возле двери. И без объяснений понял, что приключилось и что надо с этим сделать.
Кхм-м.. Правда, это одеяло такое же темное, как и предыдущее..
Но теперь мне это совсем не важно.
Склоняюсь над картиной и начинаю быстро дочищать ее со всех углов, очень скоро пропадая в знакомых толщах вод, каждый слой которых означает всякое минувшее с тех пор столетие..
-11-
1446 год, Османская империя.
Дворец султана в Эдирне.
Лале пытается открыть глаза.
Вначале ей это не удается, сколько усилий не прилагай, будто бы веки прочно склеили. Но спустя пару мгновений, девушка все-таки с большим трудом разлепляет глаза.. и мутная дымка постепенно превращается в очертания комнаты.
Сначала неразборчивые – и чем сильнее она пытается сконцентрироваться на них, тем больше начинает болеть голова и даже тошнить.. но мало-помалу, ей удается различить предметы, и даже обстановку вокруг себя.
Комната эта маленькая, но очень дорога обставленная.. и совершенно ей незнакомая.
Прежде Лале точно здесь никогда не была.
Чувствуя под руками шелковую ткань, она одергивается, точно от змей, и пошатываясь, слезает с.. кровати. Огромное шикарное ложе, устланное шелковыми покрывалами и заваленное подушками с роскошным золотым шитьем.
Лале озадаченно морщится и делает шаг назад, упираясь.. упираясь спиной в стену.
Прямо кожей.
Только сейчас она опускает глаза ниже и замечает то, что заметила бы намного ранее, не боли так голова и не расплывайся все перед глазами. Девушка каким-то образом оказывается облачена в расписной танцевальный костюм – похожий на один из тех, которые выдела на девушках гарема в танце.
Только этот намного и намного шикарнее.
Однако, Лале никогда не примеряла подобные костюмы.. откуда он мог быть? И откуда он мог вообще взяться на ней?
Голова начинает болеть еще пуще прежнего, но, изо всех сил противостоя ей, девушка пытается лихорадочно восстановить в памяти последние события, которые, быть может, подскажут, как она здесь (где именно) могла очутиться?
Но после обеденной трапезы, принесенной служанкой, она не помнит совершенно ничего. Причем, у нее после увиденного утром с пленными все еще не было аппетита, и она даже отказалась от еды.. лишь воду выпила. И с того самого момента воспоминания обрываются..
Подмешано!
Туда что-то подмешали.
Что-то, что заставило ее потерять сознания.. но на какой срок? И где она теперь?
Лале подбегает к единственной обнаруженной двери и дергает изо всех сил, но та и не думает поддаться. Она принимается колотить в нее кулачками и кричать, но никто ее либо не слышит, либо слышать не хочет.
Обернувшись, она замечает под потолком два маленьких окна. Но даже их снаружи закрывают массивные кованые решетки..
Клетка..
Но разве клетки снабжаются таким шикарным ложем? И разве всех, кого помещают в клетки, зачем-то переодевают в танцевальные костюмы? Да и кто вообще мог посметь ее, кузину самого султана, взять и..
Танцевальный костюм.
Клетка.
Ложе.
Кузина султана.
Догадка, озарившая Лале, заставляет ее с яростью забить кулачками в дверь еще сильнее, хотя она и заранее знает, что теперь-то это точно не принесет никакого результата.
Мехмед!
Именно он приходил к ней с утра, а после обеда, выпив воды, она вдруг потеряла связь с реальностью.. а теперь этот глупый костюм, благоухания, решетки и ложе..
Ну конечно!
Он знал, что она ни в коем случае к нему не придет и просто.. притащил силой? Нет, обманул! Нагло одурманил из-под тишка самым гадким способом!
Однако, еще пара ударов.. и последние силы покидают девушку. То, что ранее отражалось лишь на мутном восприятии комнаты, теперь переходит в общую слабость, охватившую тело. Голова вновь начинает пульсировать и Лале, прижавшись к двери, со стоном сползает по ней вниз.
Она не знает, сколько именно она так сидит, но распахивает глаза, когда ее слух улавливает какое-то шуршание в замке по ту сторону двери. Лале вскакивает и отбегает назад.. Но суровый стражник, открыв дверь, впускает совсем не Мехмеда, а хрупкую девушку с подносом.
Зара.
Увидев, очевидно, в каком состояние Лале, лицо Зары вытягивается, а после брови поспешно взлетают в крайнем сожалении и беспокойстве:
– Лале-хатун!
– Зара! – Лале бросается к девушке, хватает ее за руку, точно последнюю спасательную соломинку, и трясет – где я? Скажи, где я?
Зара осторожно высвобождается, ставит поднос, а лицо ее между тем становится все более печальным:
–Вы в гареме, в особых покоях султана Мехмеда.
– Так и знала! – Лале не понимает даже, чего больше в ее голосе, злости или отчаяния
