Нора Робертс - Маленькая частная война

— Взяла пару рогаликов с кремом. Свой я уже съела, и, если вы не хотите, я с радостью займусь вашим.

— Я его хочу, а съедать сразу два рогалика с кремом никому не советую.

— Эй, я потеряла пять фунтов, пока лежала в больнице! Ну ладно, три я опять набрала, но ведь все равно остается еще два, как ни считай. — Она положила пакет на стол Евы. — Где Никси?

— С Соммерсетом. — Ева бросила так и не распечатанный шоколадный батончик в ящик стола и вынула из пакета рогалик. Она откусила сразу чуть ли не половину и пробормотала что-то вроде: «Скол абели».

— Школьные табели? — перевела Пибоди, извлекая из кармана два лазерных диска. — Их учителя и директора чуть не плакали, когда я их уведомила. Хорошие школы. Койл прилично учился, никаких подозрительных снижений успеваемости или прогулов. А Никси у нас вообще отличница. У обоих высокий коэффициент умственного развития, но она на целый уровень превосходит своего брата и пользуется этим вовсю. Проблем с дисциплиной не было у обоих. Пара предупреждений за болтовню на уроках или пронос в класс компьютерных игр, но больше ничего. Койл играл в софтбол и в баскетбол. Никси участвует в драмкружке, пишет в стенгазете и играет в школьном оркестре на пикколо.

— На пикколо? А это что еще за зверь?

— Это духовой инструмент. Такая маленькая флейта. У обоих детей много внешкольных занятий, высокие отметки. Мне кажется, у них просто не было времени на что-то незаконное.

— У них обоих есть банковские счета с ежемесячными поступлениями, — заметила Ева. — Откуда у детей по сотне монет в месяц?

Пибоди повернулась к настенному экрану и прочитала данные:

— Пособие.

— Пособие для чего?

Пибоди оглянулась на Еву и скорбно покачала головой:

— Их родители давали им деньги на личные траты и на будущие сбережения. Что-то в этом роде.

Ева откусила еще порцию рогалика.

— Им платят за то, что они дети?

— Примерно так.

— Непыльная работенка! Весь вопрос в том, как ее получить.

— В таком доме у детей наверняка есть какие-то определенные обязанности, даже притом, что в доме живет прислуга. Держать свою комнату в чистоте и порядке, убирать со стола, загружать утилизатор мусора. Ну и потом, им дарят деньги на праздники, на день рождения, премируют за хорошие отметки. У нас, квакеров, вместо денег был в основном бартер. Но, в конечном счете, это одно и то же.

— Значит, если бы все оставались детьми, никому не пришлось бы искать работу. Они могли что-то случайно увидеть, — продолжила Ева, прежде чем Пибоди успела возразить. — Могли что-то подсмотреть или подслушать. Что-то такое, чего им знать не полагалось. Надо будет повнимательнее присмотреться к учителям и школьному персоналу. Проверить сослуживцев и клиентов родителей, а оттуда перейти к друзьям, соседям, знакомым. Эти люди явно не были случайными жертвами.

— Да, не похоже. Но разве мы можем сбросить со счетов обычных городских террористов?

— Слишком чистая работа. — В этом Рорк был прав. — Террористы всегда оставляют следы, свои «фирменные знаки». Прежде чем убить, они бы насиловали и пытали, устроили бы погром в доме, порубили бы на фарш домашнюю собачку…

— У них не было домашней собачки, но я понимаю вашу мысль. И если бы это был терроризм, какая-нибудь психованная группа уже взяла бы ответственность на себя. У нас уже есть рапорты? ОЭС, «чистильщики», медэксперт?

— Я говорила с Фини. Он над этим работает. Я тебе по дороге все расскажу.

— По дороге куда?

— В морг, потом в Управление.

Ева поднялась, запихивая в рот остатки рогалика.

— Хотите, я предупрежу Соммерсета, что мы уезжаем?

— С какой стати?.. Ах да. Да, пожалуйста.

Ева подошла к двери, отделявшей ее кабинет от кабинета Рорка. Он как раз поднимался из-за стола, на ходу надевая пиджак от одного из своих темных костюмов.

— Я уезжаю, — объявила она.

— Я тоже. Пришлось пересмотреть свое расписание. Вернусь не позже семи.

— А я не знаю, когда вернусь. — Она прислонилась к дверному косяку и нахмурилась, глядя на него. — Надо бы отправить девочку в безопасное место.

— Этот дом вполне безопасен, и ей хорошо с Соммерсетом. Между прочим, только что передавали более подробные новости. Имен пока так и не назвали, но сказали, что целая семья из Верхнего Уэст-Сайда, включая двоих детей, уничтожена прошлой ночью в собственном доме. Твое имя тоже упомянуто. Ведущий следователь. Детали обещали сообщить позже.

— Я с этим разберусь.

— Конечно, разберешься. — Он подошел к ней, обхватил ее лицо ладонями и поцеловал. — Ты сделаешь свое дело, а со всем остальным мы справимся. Береги моего копа!

Как она и думала, главный судмедэксперт взял дело Свишеров на себя. Такого рода дело Морс не смог бы поручить никому из подчиненных вне зависимости от их способностей и квалификации.

Ева обнаружила его за работой над телом Линни Дайсон.

— Я их осматривал в том порядке, в каком они умерли.

Его темные глаза холодно светились за стеклами очков-микроскопов.

Играла музыка. Морс всегда работал под музыку, но на этот раз он поставил что-то мрачное, траурное. «Один из тех композиторов, которые носили белые парики», — предположила Ева.

— Я заказал токсикологию по всем жертвам. Причина смерти во всех случаях одна и та же. Нет второстепенных ран или повреждений, хотя у мальчика имелось несколько старых ушибов, два свежих и пара ссадин: на правом колене и на ляжке. Указательный палец на правой руке был сломан, вправлен и зажил где-то в пределах последних двух лет. Все повреждения в рамках того, что мог получить парень его возраста, увлекающийся спортом.

— Главным образом софтбол, — уточнила Ева. — Свежие ссадины наверняка от падения при броске на базу.

— Да, похоже на то. — Морс взглянул на тело девочки с перерезанным горлом. — Обе несовершеннолетние жертвы были здоровы. Все жертвы в последний раз ели приблизительно в семь часов вечера. Белая рыба, темный рис, зеленая фасоль, хлеб из смешанных злаков. Яблочная шарлотка с тростниковым сахаром на десерт. Взрослые выпили по бокалу белого вина, дети пили молоко.

— Мать, вторая взрослая жертва, была диетологом.

— Значит, она сама придерживалась своих советов и всю семью приучила к этому. Но у мальчика где-то был тайничок, — с улыбкой добавил Морс. — Около десяти вечера он съел две унцииnote 5 лакричных леденцов.

У Евы почему-то полегчало на душе. По крайней мере, перед смертью парень успел полакомиться запретными сладостями.

— Орудия убийства?

— Идентичны. Скорее всего, ножи с лезвиями в десять дюймовnote 6. Смотри сюда. — Морс указал на экран и увеличил изображение раны на шее девочки. — Видишь рваные края? Вот здесь, на краю диагонали. Резанул слева направо и слегка сверху вниз. Это не ровное лезвие и не зазубренное по всей длине. Три зубца возле рукоятки, а дальше ровное.