Нора Робертс - Маленькая частная война

— Ладно. А теперь вспомни: до того, как все это случилось, твои родители не говорили, что их что-то тревожит, что кто-то зол на них? Или вдруг они видели, как кто-то подозрительный слоняется поблизости?

— Папа сказал, что Дэйв обещал избить его до беспамятства клюшкой номер девять, потому что он выиграл у него в гольф.

— Они много ссорились, твой отец и Дэйв?

— Нет, это они так, понарошку. — Никси потерла глаза. — Они просто прикалывались.

— А с кем-нибудь твой папа ссорился всерьез? Не понарошку.

— Нет. Я не знаю.

— А твоя мама? — Никси покачала головой, и тогда Ева придвинулась поближе. — Скажи, твои мама и папа ссорились друг с другом?

— Иногда, но не сильно. Вот у Джемми мама и папа ужасно ссорились и орали друг на друга, и Джемми говорит, что они даже швырялись вещами. А потом они развелись, потому что ее папа не мог держать штаны на застежке. Это значит, что он спал с кем попало.

— Ясно. Но твои родители так не ссорились?

— Нет, и они не спали с кем попало. Они танцевали на пляже.

— Извини?..

— Летом, когда мы ездили в дом на берегу. Иногда они ночью ходили гулять, и я видела их из окна. Они танцевали на пляже. Они не собирались разводиться.

— Хорошо иметь такую память, — заметила Мира. — Когда тебе будет грустно или страшно, всегда вспоминай, как они танцевали на пляже. Ты все правильно сделала, Никси. Мне бы хотелось еще как-нибудь поговорить с тобой.

— Ладно. Только я не знаю, что мне теперь делать.

— Я думаю, тебе пора поесть. Мне скоро придется уйти, но лейтенант Даллас останется здесь, она будет работать наверху у себя в кабинете. А ты знаешь, где тут кухня?

— Нет, этот дом слишком большой.

— И не говори, — пробормотала Ева.

Мира поднялась и протянула руку.

— Давай я тебя отведу к Соммерсету, поможешь ему готовить ланч. Я сейчас вернусь, — сказала она Еве.

Оставшись одна, Ева начала вышагивать от окна к камину и обратно. Ей очень хотелось приступить к работе. Надо было провести проверки, написать рапорт, сделать несколько звонков, кое с кем повидаться…

Черт, что ей делать с этой девочкой?!

Интересно, те полицейские, что расспрашивали ее саму много лет назад, чувствовали себя так же?..

— Она прекрасно держится, — объявила Мира, вернувшись в комнату. — Куда лучше, чем можно было ожидать. Но не удивляйтесь, если у нее будут перепады настроения, слезы, гнев, плохой сон. Ей понадобится консультирование.

— Вы можете взять это на себя?

— На первое время — да, а там видно будет. Возможно, ей понадобится специалист. Детский психиатр. Я этим займусь.

— Спасибо. А мне, пожалуй, стоит позвонить в департамент, в Молодежную службу. Найти пару офицеров, которым я смогу ее поручить.

— Не торопитесь. Никси сейчас очень трудно: она внезапно оказалась в окружении незнакомых людей, и их слишком много. — Мира коснулась руки Евы. — Вы сами справитесь.

«Может быть, — подумала Ева. — Будем надеяться». Но ее одолевали сомнения. Она направилась наверх, но для начала наведалась в кабинет Рорка.

Он сидел за столом, экраны на всех трех стенах были включены, на них с калейдоскопической скоростью менялись какие-то данные. На столе гудел портативный компьютер.

— Приостановить операции! — скомандовал он и улыбнулся. — Лейтенант, у вас усталый вид.

— Соответствует внутреннему состоянию. Слушай, у меня не было случая обговорить все это с тобой. Выходит, я просто свалила чужого ребенка тебе на голову и смылась.

— Она проснулась?

— Да, она с Соммерсетом. Я провела второй допрос в присутствии Миры. Она неплохо держится. Я имею в виду девочку.

— Я так и понял. Кстати, я только что прослушал новости. Имен пока не называют.

— Я их заблокировала, но это ненадолго. Скоро они прозвучат.

Хорошо зная свою жену, Рорк подошел к кофеварке и запрограммировал две чашки черного кофе.

— Почему бы тебе не обговорить все со мной прямо сейчас?

— Попробую. Только это будет краткая версия, меня время поджимает.

Ева сухо и сжато изложила ему детали.

— Бедная девочка. Есть данные о том, что кто-то из членов семьи был замешан в делах, вызвавших столь ужасную месть?

— Пока нет. Но еще рано.

— Профессиональная работа. Я уверен, что ты уже пришла к этому выводу. Кто-то натренированный в мокрых делах. Зеленый огонек, который, по твоим словам, она видела, — это, скорее всего, дистанционный пульт. Зеленый свет означает, что путь свободен. Ведь кодовые замки были обойдены.

— Об этом я и сама догадалась. На первый взгляд эти люди кажутся обычной семьей. Совершенно обычной. Добропорядочной. Но это на поверхности. Мы пока еще не копнули глубже.

— Сложная электроника, вторжение по типу спецназа, быстрые, чистые убийства. Похоже на зачистку. — Потягивая кофе, Рорк не обратил внимания на сигнал включившегося факса. — Вошли и вышли. Сколько они пробыли в доме? Десять-пятнадцать минут? Это не случайный вандализм. Будь это террористы, они оставили бы знак. И потом, террористы метили бы в кого-нибудь повыше. Впрочем, это тоже на поверхности.

— У тебя еще сохранились связи среди организованной преступности.

Легкая улыбка тронула его губы.

— Думаешь, сохранились? Ева пожала плечами.

— Ты знаешь людей, которые знают других людей, которые знакомы с отбросами общества.

Он шутливо потер пальцем ямочку у нее на подбородке.

— Разве можно так отзываться о моих друзьях и деловых партнерах? Пусть даже и бывших.

— Я привыкла говорить прямо. Ты мог бы навести справки.

— Я так и сделаю. Но я прямо сейчас могу тебе сказать: я никогда не водил компанию с детоубийцами. Или с тем, кто способен вырезать целую семью во сне.

— Я ничего такого не имела в виду. Но мне нужны любые сведения. Он зарезал маленькую девочку вместо той что спустилась вниз. На ней была розовая ночная рубашка с этими, как их? С оборочками по горловине. Я видела по подолу, что рубашка была розовая. Весь верх был красный, насквозь пропитался кровью. Он надрезал ей горло, как будто это было яблоко!..

Рорк поставил кофейную чашку, подошел к ней, обхватил руками ее бедра и прижался лбом к ее лбу.

— Сделаю все, что смогу.

— Такие вещи заставляют задуматься. Вот взять нас с тобой. У нас детство было такое, что врагу не пожелаешь. Жестокость, эксплуатация, пренебрежение, изнасилование, побои, ненависть. А у этих детей было нормальное детство. Каким оно должно быть в идеальном мире: хорошие дома, любящие родители… И тем не менее…

— Мы выжили, — закончил он ее мысль, — а они — нет. За исключением той, что сейчас внизу.

— Она этого никогда не забудет. Но я хочу, чтобы она знала: люди, которые сделали это, заперты в камере. Это все, что я могу для нее сделать. — Ева высвободилась. — Поэтому мне лучше приступить к работе.