Галимов Брячеслав - Мария Стюарт, соперница Елизаветы

– Однако сэр Френсис не остался без работы, – заметил Энтони.

– Он вылавливает выскочек, слишком жадных и слишком алчных; честолюбцев, которые чувствуют себя ущемлёнными и хотят славы; наконец, сумасбродов, свихнувшихся на своих идеях. Благородные и нравственно здоровые люди редко попадаются в его сети, – эта рыба нынче почти перевелась.

– Позвольте поинтересоваться, к какому разряду вы относите меня, ваше величество? – рассмеялся Энтони с некоторой принуждённостью.

– Наверно, я должна была бы польстить вам, сказав, что вы благородный человек, борющийся за справедливость и истинную веру, – но я не привыкла лгать своим друзьям и особенно тем из них, кто рискует из-за меня жизнью. По-моему, вы относитесь к тому разряду молодых людей, которые переняв основные черты нашего подлого века, пытаются построить лучшее будущее. Какая бы ни была ваша участь, вы не станете ни апостолом, ни святым, ни мучеником веры, – однако вы можете приблизить то время, когда к нам придут и апостолы, и святые, и великомученики… Вы не обиделись на меня, сэр Энтони, мой друг? – королева ласково взглянула на него.

– О, нет, мадам, – отвечал Энтони, – я ценю вашу откровенность, и вы правы… Но давайте возвратимся к нашему делу. Итак, вы считаете, что ваши тюремщики ни о чём не подозревают?

– Я считаю, что сэр Френсис решил избавиться от меня.

– Но почему?

– В преддверии войны с Испанией он желал бы очистить Англию от всех, кто мог бы оказать помощь врагу или действовать в интересах испанцев. Он хочет уничтожить всё, что угрожает власти Елизаветы внутри страны, а я, как вы понимаете, главная и чуть ли не единственная угроза для этой власти. Моя кузина тоже это осознаёт и мечтает о моей гибели, однако ей страшно посягнуть на женщину, в чьих жилах течёт кровь сорока поколений королей, и которая связана родством почти со всеми правителями Европы. Я сегодня уже говорила своей фрейлине, что Елизавета большая трусиха, как бы ни желала она выглядеть волевой и бесстрашной. Я жива благодаря её трусости: будь Елизавета по-настоящему смелой королевой, меня давно убили бы.

Но сейчас настал момент, когда медлить больше нельзя: война с Испанией слишком серьёзное испытание, которого власть Елизаветы может не выдержать. Я уверена, что многие из подлецов, близких к ней, втайне уже прикидывают, как удобнее перейти на службу к Филиппу, если тот будет побеждать. Удобнее же всего это сделать, перейдя на службу ко мне, так как все знают о моей близости к испанскому королю – по родству, по вере и по убеждениям. Пошатнись трон Елизаветы, и в моём замке отбоя не будет от знатных лордов и прочих джентльменов, приехавших выразить мне своё почтение и свою преданность.

А если бы Елизавету удалось свергнуть до начала войны, то и воевать не надо было бы, потому что я, естественно, сразу заключила бы мир с Филиппом и вернула Англию в число цивилизованных христианских государств. Война же далеко не всем англичанам по нраву, многие предпочли бы не подставлять свою драгоценную грудь под пули, – а кроме того, не подвергать опасности свои деньги, имущество и семьи, если война перекинется на английскую землю.

– Да, я это понимаю, – сказал Энтони. – Мне не ясен замысел сэра Френсиса относительно вашего величества.

– Мне он также не ясен. Однако, судя по тому что мне разрешили свободно разъезжать по окрестностям замка, сэр Френсис надеется на моё бегство или заговор. Первое менее вероятно: уехав из Англии, я не потеряю притягательной силы для обиженных на Елизавету и недовольных ею; с моим отъездом опасность для моей кузины удалится, но не устранится. К тому же, сэр Френсис не глуп, он знает, что я никогда не соглашусь вернуться в Англию на испанском корабле и войти в Лондон в обозе испанских войск. Мир и союз с Филиппом – обязательно, но быть его наместницей, служить испанской короне – никогда!

– Вы стольким обязаны испанскому королю, – удастся ли вам сохранить независимость? – спросил Энтони. – Мне бы очень не хотелось служить испанцам, – я англичанин!

– Дайте мне стать королевой Англии, а там увидите! – глаза Марии сверкнули. – Я никому не позволю помыкать собой, надо мною нет господина, кроме Бога!

– Ваше величество, – Энтони приложился к её руке.

Роланд дёрнулся и заржал.

– Спокойнее, скоро поедем, – Мария похлопала коня по шее. – Нет, я не убегу, – продолжала она, – и сэр Френсис это знает. Следовательно, его надежда – на заговор, который я составлю. Тогда можно будет предать меня суду за государственную измену, – боже мой, за измену, в нашей-то стране! – и приговорить к казни. Елизавете ничего другого не останется, как утвердить приговор, и она его утвердит: пусть моя кузина и трусиха, но не дура.

– Выходит их замыслы совпадают с нашими, – задумчиво произнёс Энтони.

– Но не в отношении моей казни, – холодно улыбнулась Мария. – Сэр Френсис предоставляет мне свободу для составления заговора – отлично! Заговор будет составлен, однако неизвестно, кто из нас проиграет, – я надеюсь выиграть. Мне некуда отступать; годы идут, и хотя я на десять лет моложе Елизаветы, но я не хочу увянуть в заточении. А если она победит в войне с Испанией, кому я вообще буду нужна? Меня сошлют в какую-нибудь дыру похуже нынешней и там медленно сведут на тот свет.

– Мы не допустим этого, ваше величество! – вскричал Энтони.

– Тише, милорд! – Мария огляделась по сторонам и прошептала: – Что вам удалось сделать в Лондоне?

– Как я сообщал вам, мне удалось найти надёжных людей среди придворных, среди банкиров и даже среди служителей англиканской церкви. Более того, я вошёл в доверие к ближайшей фрейлине Елизаветы.

– Что же вы обещали несчастной девушке, – видимо, неземную любовь?

– Я обещал жениться на ней.

– Нехорошо обманывать девушек, милорд.

– В достижении благой цели все средства хороши, – так учат нас борцы за апостольскую веру из ордена Сердца Иисуса.

– Продолжайте.

– Расположение звёзд явно благоприятствует нам: ещё одна хорошая новость – у Елизаветы появился новый фаворит, племянник графа Лестера.

– Как, в самом деле? Племянник сэра Дадли? – рассмеялась Мария. – Если он пошёл в дядюшку, Елизавету можно лишь пожалеть. В жизни не встречала более бесхребетного и невезучего мужчину, чем Дадли. Елизавета нянчилась с ним, как с малым ребёнком, без её помощи он пропал бы… Так она решила сменить дядю на племянника? Интересно. Сколько же ему лет?

– При дворе говорят, что он ещё не вырос из детской курточки. Ему едва минуло двадцать.

– Пресвятая Дева! На тридцать с лишним лет моложе Елизаветы! Чем больше она стареет, тем милее ей мальчики… Чем же хорош этот юноша для нас?