Владимир Гурвич - И корабль тонет…

— Полностью согласен, — поспешно произнес Ромов.

Шаповалов повернул к нему голову.

— Рад, что мои слова находят у вас понимание. А что думаете вы¸ Андрей Васильевич?

— Для меня успех не является критерием, — пожал плечами Шаронов.

— Вот как? — удивился миллиардер. — А что же тогда критерий?

— Внутреннее согласие с самим с собой.

— Безнадежный номер. Для человека оно не достижимо. Я это понял еще в молодости. Поэтому и добился успеха. Тот, кто ищет внутренней гармонии, обречен на пассивность. Меня никогда внутренняя жизнь по большему счету не интересовала. Зато внешняя всегда возбуждала. Чем больше любишь внешнюю жизнь, тем на большее способен. Мы должны жить здесь и сейчас. Уметь получать удовольствия, уметь наслаждаться всем, чем делаешь, всем, что посылает судьба, вот настоящая мудрость. Разве не так? — Шаповалов сначала одарил взглядом Ромова, словно бы проверяя его реакцию на свои слова, и лишь затем взглянул на Шаронова.

— Мне очень нравится то, что вы говорите, Георгий Артемьевич, — быстро произнес Ромов. — Если разобраться, все, что мы делаем в жизни, направлено на получение удовольствия. Другое дело, что далеко не у всех это получается. А у тех, у кого не получается, придумывают разные теории про то, что удовольствие — это примитивно.

Шаповалов довольно кивнул головой.

— Вот и я так полагаю. В этом и заключается главное отличие между людьми. А у вас другое мнение? — посмотрел Шаповалов на Шаронова?

— Я думаю, что все зависит от нашего сознания. Легче всего идти у него на поводу. Но это вовсе не означает, что в этом и заключается вся мудрость. Скорей наоборот, это самое простое, что можно придумать. Быть внешним человеком не так уж и сложно, их подавляющее большинство. Уйти к себе внутрь — это единственная задача, которую стоит того, чтобы ее попытаться решить.

Шаповалов остановился напротив Шаронова. Он был ниже его почти на полголовы и потому смотрел на него снизу вверх.

— Думаете, уважаемый Андрей Васильевич, я такой невежа и ничегошеньки про это не знаю. Ошибочка вышла, — довольно усмехнулся миллиардер. — И про это я тоже книги читал. Может, не так много, как вы. Хотел понять, а может, в самом деле, стоит спуститься туда. — Шаповалов сделал эффектную паузу. — Поверьте, не стоит, там нет, чего мы все ищем. Там вообще ничего нет. Я даже решил проверить этот свой вывод. Однажды бросил все, сел на самолет и отправился в Индию. Когда-нибудь я расскажу вам о своем путешествии. Сейчас же у нас другие задачи. Вы готовы их реализовывать?

— Для этого я здесь, — после короткой паузы произнес Шаронов.

Шаповалов откровенно усмехнулся.

— Вот и ладно. Я не случайно пригласил вас, я смотрел несколько фильмов по вашим сценариям. Я уверен, вы лучший сценарист мира.

— Когда-то и я так думал, — вдруг улыбнулся Шаронов.

— Это замечательно, что мы едины во мнении в этом вопросе. — Шаповалов вдруг пристально посмотрел на него. — А сейчас так не думаете?

— С какого-то момента этот вопрос перестал для меня иметь хоть какое-то значение.

— В этом и заключается ваша главная ошибка. Но об этом как-нибудь в другой раз. Теперь о том, чего же я все-таки хочу. — Шаповалов сел на стул, плеснул себе в стакан сока, недовольно посмотрел на него и все же выпил. — Я вовсе не намерен создавать чисто автобиографический фильм. Хотя моя биография должна лечь в основу его фабулы. Но я не настолько наивен, как вы, господа сценаристы, полагаете.

— Мы так не думаем, — поспешно подал голос Ромов.

— А мне, молодой человек, не интересует, что вы думаете. Думайте, что хотите, я не против. Хоть, что я самая последняя в мире сволочь. Меня это нисколько не смущает. К тому же может быть, так оно и есть. Но фильм должен быть о другом. — Шаповалов посмотрел на бокал в своей руке. — Да принесите, черт возьми, кто-нибудь коньяка! — раздраженно воскликнул он.

Так как стюардов не было, Алла вскочила со своего места и скрылась за дверью. Шаповалов молчал, он ждал, когда принесут алкоголь.

Через минуту появился стюард с подносом. Он налил коньяк и подал рюмку Шаповалову. Тот с наслаждением выпил.

— Я хочу, чтобы в первую очередь в своем сценарии вы выразили мой дух, дух неукротимого человека, который идет к своей цели сквозь все препятствия. Именно в этом духе и заключается вся сила, источник моей неудержимости. Как человек, можно сказать, из нищей семьи вошел в число ста богатейших людей мира. Я выбрал именно вас среди сценаристов, полагая, что вы способны справиться с этой задачей. Сейчас все делают экшн, мой фильм тоже будет наполнен действиями. Но за ними должен скрываться иной пласт. Так что можно в каком-то смысле сказать, что наши с вами представления, Андрей Васильевич, в чем-то сходятся. Вам понятна сверхзадача?

— Да, это очень интересная с точки зрения творческого замысла цель, — проговорил Ромов.

Шаповалов посмотрел на него и, как показалось Ромову, немного рассеянно кивнул головой.

— А вы что думаете на сей счет? — обратился миллиардер к Шаронову.

— Вы заказываете музыку, мы ее играем, — ответил Шаронов.

— Будем считать, что мы поняли друг друга, — усмехнулся Шаповалов. — Сейчас меня ждут другие дела. Но совсем скоро мы продолжим.

Шаповалов стянул с себя пиджак и бросил на пол. Туда же полетела и белоснежная рубашка с бабочкой. Следующими той же дорогой отправились брюки. Оставшись в трусах, он сел на стул и положил короткие волосатые ноги на другой стул.

— Принеси мне шорты и майку, — буркнул он, не оборачиваясь к Алле.

Девушка молча встала и вышла из комнаты. Когда она через пару минут возвратилась, то застала Шаповалова с рюмкой в руке. Только не хватало, чтобы он еще напился, неприязненно подумала она. Напивался Шаповалов не очень часто, но когда это случалось, то становился невыносимым. Мог ударить, оскорбить, даже выгнать. Протрезвев, никогда не просил прощения, а делал вид, что ничего не случилось.

Алла подошла к нему, положила на его колени одежду и села рядом. Она пыталась угадать его настроения и желания. Хотя за год, что она провела с ним, в этом искусстве она сильно продвинулась, но все же это удавалось ей не всегда. Вот и сейчас она почувствовала, что не знает его намерений.

Шаповалов встал, молча переоделся и снова занял прежнюю позицию. Алла решила, что возможно он ждет от нее определенных действий. Обычно он не церемонился, но она знала, что иногда ему хотелось, чтобы начинала она.

Алла положила свою ладонь, увенчанную длинными тонкими пальцами ему на грудь, несколько раз провела по густой и жесткой шерстке, затем стала спускаться ниже. Шаповалов словно сфинкс пребывал в полной неподвижности, и ее закололо раздражение. Так случалось всегда, когда она не понимала, что с ним творится и чего желает ее повелитель.