Кей Хупер - Эта колдовская ночь...

Рори казалось, что ему станет легче, когда костюмы будут наконец сложены в сундуки до… До следующего раза?.. Года?.. А понадобятся ли они вообще в следующем году?

Отбросив эти мучительные мысли, он вдруг спросил:

— Вся ваша семья — это один Джейк?

— Сейчас — да, — ответила Бэннер. — Мой отец погиб в автомобильной катастрофе, когда я была еще совсем ребенком. Мама умерла десять лет назад. Разумеется, есть еще целая куча дядюшек, тетушек, двоюродных братьев и сестер, разбросанных по всей стране, но здесь мы с Джейком одни, уже много лет только вдвоем.

— А что вы собираетесь делать после того, как продадите поместье? — Рори не смог удержаться от вопросов, хотя прекрасно понимал, что лучше бы ему промолчать.

Ему было неприятно снова напоминать ей о предстоящей сделке, но он проявлял не праздное любопытство. Будущее Бэннер действительно волновало его.

Она бросила на него удивленный и несколько грустный взгляд.

— Вам, возможно, покажется странным, но я не заглядывала так далеко вперед, — ответила она. — Думаю, что и Джейк тоже. — Она замолчала, но вскоре так же тихо и спокойно заговорила снова:

— Мы оба родились здесь, и наши жизни были неразрывно связаны с усадьбой. — Она пожала плечами и, стараясь придать голосу равнодушие, продолжила:

— Наверное, мы купим где-нибудь поблизости небольшой дом с кусочком земли, потому что ни я, ни Джейк не сможем жить в городской квартире. Но, Рори, это совсем не ваша проблема, и вас это не касается, — закончила она твердо.

— Не моя? — Он отвернулся от нее, не в состоянии смотреть Бэннер в лицо, вдруг почему-то разозлившись на эту дурацкую ситуацию.

Да, он хотел получить усадьбу, но не такой ценой. Ему претила одна мысль о том, что он лишает Бэннер и Джейка их столь горячо любимого дома. А от понимания того, что они все равно вынуждены продать усадьбу — пусть не ему, пусть кому-то другому, — Рори легче не становилось. Он злился, потому что понимал, что костюмированные балы и охота будут просто частью местной истории и никогда больше не станут явью, а семейные традиции Жасминовой усадьбы превратятся в забаву для скучающих туристов. Он злился еще и потому, что впервые в жизни предмет купли-продажи внезапно приобрел для него столь огромное значение, что от одной мысли о туристах, глазеющих на великолепное убранство дома, ему становилось тошно.

А еще он злился потому, что очень сильно хотел стать неотъемлемой частью жизни Бэннер, но между ними стояла Жасминовая усадьба. Если он ее купит, то на всю жизнь станет для Бэннер человеком, лишившим ее дома. Даже если он поступит достаточно тактично… Мысль о том, чтобы оставить дом себе и жить в нем — какой бы непрактичной она ни казалась, — все сильнее овладевала Рори. Но в этом случае дом все равно не будет больше принадлежать семье Бэннер. И все же, если Рори откажется от покупки дома, его решение только подтолкнет Джейка к тому, чтобы предложить поместье кому-нибудь другому, а этот кто-то не будет заинтересован в сохранении традиций. Или, в лучшем случае, Джейк передаст усадьбу Историческому обществу. Непонятно, что хуже.

Ситуация была патовая.

Бэннер видела, что Рори злится, — это было написано у него на лице, а поскольку она понемногу узнавала этого человека, она стала также понимать причину его злости. Его теплые чувства к старым плантациям и все возрастающий интерес к семье Клермонов ставили его в незавидное положение. Он не закрывал глаза на проблемы и не бежал от них. И не снимал с себя ответственности за то, что произойдет в будущем с Жасминовой усадьбой и ее обитателями.

— Вы же хотите купить усадьбу, — тихонько сказала Бэннер, — а все остальное вас ведь не касается, правда?

Рори вздохнул, а когда заговорил, то в его голосе явно слышалась горечь:

— Да, я хочу купить усадьбу. Но я не хочу, чтобы здесь что-либо изменилось. И не только в самом поместье, но и в вашей с Джейком жизни. Я хочу, чтобы здесь, как до сих пор, каждый год были костюмированные балы и охота, на которые будут съезжаться соседи и прославлять старый добрый Юг. Я хочу наблюдать за тем, как южане вызывают друг друга на дуэль в саду, и слушать дебаты по поводу президентства мистера Линкольна. И я хочу быть уверенным, что в Жасминовой усадьбе опять кто-то станцует в полночь традиционный вальс.

У Бэннер сжалось сердце от сознания той невысказанной боли, которая столь явственно слышалась в его глубоком голосе. Ему не надо было больше ничего говорить. Бэннер без лишних слов знала, что он испытывает к этому дому такую же щемящую любовь, как и она. И еще она поняла, что только человек, способный на сильные чувства, мог так быстро проникнуться этой любовью.

Впервые она захотела, чтобы он купил усадьбу. Рори будет заботиться о ее доме, раз она сама не в состоянии этого делать.

Бэннер оглянулась и увидела, что они остановились посреди небольшой вырубки, по которой весело журчит ручеек. Отвечая ему, несмотря на ком в горле, она постаралась, чтобы голос ее прозвучал легко и непринужденно:

— Значит, вы непременно купите усадьбу. Если, конечно, Джейк не назначит непомерную цену. Вы обязательно купите усадьбу, — повторила она тише, как бы привыкая к звучанию этой фразы. — В жизни всегда происходят перемены, Рори, и вы не можете избавить нас с Джейком от этих перемен.

— Не могу? — Голос Рори звучал мрачно. — А что вы будете чувствовать, Бэннер, когда я отниму у вас ваш дом? Какие чувства вы будете испытывать ко мне?

Бэннер тронула поводья, направляя Сида вперед и в то же время пытаясь найти достойный ответ.

— Не знаю, право, не знаю, — промолвила она. — Но я — не ребенок, Рори, и прекрасно понимаю, что кто-нибудь все равно купит поместье. Так вот, пусть это лучше будете вы. И… и все.

Они неспешно ехали к дому. Рори прекрасно понимал, что в сложившейся ситуации только таким мог быть ее ответ. Но он так же прекрасно представлял себе дальнейшее развитие событий.

Все дело в том, что Жасминовая усадьба была для девушки не просто домом — поместье было частью самой Бэннер. И неважно, что эту потерю она, как истинная южанка, примет с достоинством — усадьба навсегда останется в сердце Бэннер.

Бэннер простит ему ту боль, которую Рори вынужден ей причинить. Но она никогда не сможет избавиться от нее.

Отобедав, гости разъехались. Лошадей отвели в конюшни. Бэннер скрылась в своей комнате — молчаливая, подавленная, погруженная в свои мысли. Рори переоделся и вышел из своей, все еще пахнувшей жасмином, спальни.

Он напряженно размышлял, но никак не мог найти выхода из сложившегося положения. Услышав голос Джейка, он быстро свернул в маленький коридорчик — у него не было сейчас желания разговаривать со стариком.