Нора Робертс - Игры ангелов

– Броуди пришел! – крикнула Линда-Гейл. – Они с доком хотят попробовать суп.

– Броуди и доктор, – пробормотала Рис. – Повезло мне. – Вне себя от злости, она налила две тарелки супа, положила на поднос булочки и масло и лично отнесла все в кабинку, где они сидели. – Вот ваш суп. И давайте начистоту. Я не нуждаюсь в медицинском обследовании. Я не больна. И со зрением у меня все в полном порядке. Приятного аппетита.

Разразившись этой тирадой, она развернулась и отправилась назад на кухню. Сняла фартук, надела куртку.

– Моя смена закончилась. Я иду к себе наверх.

– Иди, – невозмутимо сказала Джоани и положила гамбургер на гриль. – Завтра ты с одиннадцати до восьми.

Дома Рис первым делом развернула карту. Решила сама отыскать то место. Карта оказалась разрисована красными линиями и кружками. То место, где она вчера стояла, было обведено раз десять.

Она не делала этого, не делала! И все равно посмотрела на пальцы – а вдруг они измазаны красными чернилами? Карта выглядела так, будто какой-то псих испещрил ее одному ему понятными значками. Она этого не делала. Не могла она такого сделать.

Рис кинулась к ящику тумбочки. Красный фломастер лежал на том самом месте, куда она его положила. Дрожащей рукой она сняла колпачок и увидела, что кончик фломастера весь измочален. Она внимательно осмотрела квартиру.

Все лежало на своих местах. Она бы заметила, если бы хоть одна книжка оказалась не там, но все лежало точно так, как утром. Она проверяла замок раза два. Или три.

Рис снова посмотрела на карту. Неужели это она сама сделала? Может, ночью, когда ей снились кошмары и била нервная дрожь, она встала, как лунатик, и разрисовала карту?

В дверь постучали. Она решила, что это Броуди, и, заставив себя успокоиться, пошла открывать.

– Вы готовы?

– Я передумала. Я доберусь одна.

– Как пожелаете. – И вдруг он шагнул в комнату, захлопнул за собой дверь и быстро заговорил: – У меня и в мыслях не было приводить к вам врача. Просто он приходит на обед в то же время, что и я, и мы беседуем. Довольны?

– Да нет, не особенно.

– Очень хорошо, потому что мне придется вас еще немного огорчить. Рик навел кое-какие справки, и пошли разговоры. Док спросил меня, что я об этом знаю. И я как раз решал, что ему ответить, когда вы принесли суп. Суп, кстати, чертовски хорош. А вы – маньячка.

– Я три месяца пролежала в психушке. Так что можете называть меня маньячкой сколько угодно, я не обижусь.

– Думаю, вы там недолежали.

Она открыла было рот и тут же закрыла. Подошла к дивану, села. И расхохоталась. Сняла заколку, распустила волосы, и они рассыпались по плечам.

– Непонятно, почему такой грубый ответ слышать куда приятнее, чем вежливое: «Да нет, вы сейчас в полном порядке»? Может, я действительно маньячка.

– А может, вам надо перестать себя жалеть?

– Мне казалось, я перестала. Но нет. – Она положила заколку на столик. – Вы по-прежнему готовы поехать со мной?

– Все равно день пропал.

Он стоял у двери и смотрел, как она проверяет содержимое рюкзака. Застегнула молнию. Расстегнула, заглянула внутрь.

Он открыл дверь, она вышла, заперла ее. И несколько мгновений просто стояла и смотрела на дверь.

– Да ладно уж, проверяйте. Иначе будете психовать.

– Спасибо. – Она проверила, хорошо ли заперта дверь и, кинув на него извиняющийся взгляд, проверила еще раз и только после этого пошла вниз по лестнице.

– Сейчас гораздо лучше, – призналась она, садясь в машину. – Раньше я уходила только минут через двадцать. А вас не пугает, что я лежала в психушке?

– Вы решили изложить всю свою биографию?

– Да нет. Я просто подумала, раз я вас втянула в эту историю, надо, наверное, хоть немного ввести вас в курс дела.

Он выехал из переулка.

– Шериф проверил, кто вы и откуда.

– Он... – Она запнулась. – Что ж, вполне логично. Никто меня здесь не знает, и вдруг я заявляю, что видела убийство. – Она прижала руку к груди. – Двенадцать человек. Люди, с которыми я работала, которых любила. Я тоже должна была погибнуть вместе с ними. Почему я выжила, а они нет?

– Такой вам выпал жребий.

– Может быть. Они забрали всего-то две тысячи долларов. Но люди погибли не поэтому.

– А почему?

– Потому что так захотели те, кто пришел туда. Я там работала с семнадцати лет. Я любила этот ресторан.

Ужасающая сцена, которую она тогда увидела, и теперь стояла у нее перед глазами.

– Это был мой последний рабочий день. Друзья хотели устроить мне сюрприз – прощальную вечеринку, поэтому я слонялась по кухне, чтобы они могли подготовиться. И вдруг – крики, шум, выстрелы. Мне иногда это снится – серая фуфайка с капюшоном и черный пистолет. Это все. Потом накатывает боль. Одна пуля попала в грудь, другая – в голову.

Она замолчала. Он взглянул на нее и сказал:

– Продолжайте.

– Я упала в кладовке. Зашла туда убрать чистящий порошок. Об этом мне потом рассказали полицейские. Я не понимала, где я.

Она снова потрогала шрам на груди.

– Я не могла дышать. Грудь сдавило. Дверь была чуть приоткрыта. Я слышала голоса. Я хотела лежать тихо, чтобы меня не убили. Моя подруга упала по другую сторону двери. Донна Шэнкс. У нее за месяц до этого была помолвка. Сквозь щель я видела ее окровавленное лицо. Она кричала, молила о пощаде. И тут я услышала выстрел. Ее глаза стали стеклянными. Я ничем не могла ей помочь. И остальным тоже.

– Вы долго пролежали в больнице?

– Полтора месяца. Я плохо справлялась.

– С чем?

– С тем, что случилась. С тем, что я выжила.

– А как вообще справиться с тем, что в тебя стреляли?

– Ну, можно довериться психотерапевту, можно убедить себя, что этому никак нельзя было помешать, можно быть благодарной судьбе за то, что ты выжила, – ответила она с некоторым раздражением. – Не знаю... Но я никак не могла с собой справиться. Все время накатывали воспоминания, по ночам мучили кошмары. Мне все время казалось, что они пришли за мной, я на улицах видела людей в таких же серых фуфайках. Я попросилась в психиатрическую больницу, но потом ушла оттуда – поняла, что могу остаться там навсегда. На таблетках я была почти овощем, а я и так долго пробыла овощем.

– Значит, теперь вы просто невротичка.

– Я страдаю клаустрофобией, у меня бывают приступы паники. Кошмары продолжаются, иногда я просыпаюсь, и мне кажется, что все это опять случилось. Но тех двоих людей в каньоне я действительно видела. Я ничего не выдумала.

– Ну ладно. – Он съехал на обочину и остановил машину. – Дальше мы пойдем пешком.

– Когда я разозлилась на вас, решив, что вы хотите напустить на меня доктора, я пошла вот за этим. – Она протянула ему карту. – Я не помню, когда я это отметила. Наверное, у меня ночью случился приступ паники.