Татьяна Устинова - Подруга особого назначения

— Альберт Анатольевич, почты еще нет, — пропищала она, страшась войти. — Я сейчас спущусь в управление делами и потороплю их.

— Да, — отрывисто сказал шеф, не глядя на нее, — поторопите.

Она стала задом отступать за дверь, когда он неожиданно поднял на нее утомленные глаза.

— Я попросил бы вас, — заявил он и неприятно потянул носом воздух, — чтобы вы прекратили болтать в курилках о вчерашнем… вчерашней неприятной истории.

Варвара вытаращила глаза.

Она болтает в курилках?!

— Я не болтаю, — произнесла она растерянно, — я вообще ни с кем из сотрудников ничего не…

— Будьте любезны, — перебил он, — у нас много работы, и я не желаю, чтобы мои подчиненные мусолили эту тему. Вам ясно?

— Да, Альберт Анатольевич.

Чтобы подчиненные не мусолили, хорошо было бы их срочно расстрелять. Только это смогло бы удержать их от «обмусоливания». Варвара еще не видела никого, кроме Иларии, но была твердо убеждена, что все только и говорят о вчерашней «неприятной истории», как шеф поименовал труп в собственном кабинете.

«Может, он как раз и предлагает мне их расстрелять, — подумала Варвара, приятно улыбаясь в сторону шефа и отступая, — просто выражается так… культурно? Иначе зачем говорить, что это я обсуждаю „историю“ в курилках?»

Варвара выскочила из кабинета, скатилась на один пролет чистой мраморной лестницы и, громко топая от усердия, ворвалась в отсек управления делами.

— Ольга, привет, — возвестила она, влетая к начальнице этого самого управления, — мой-то совсем умом повредился! Почту требует!

— Сейчас?!

— Ну да. Сию минуту. Готова?

— Варь, какая почта в пол-одиннадцатого?! — растерянно спросила управляющая. — Председатель еще ничего не расписывал, это в смысле вчерашнюю, а сегодняшнюю я ему не докладывала еще. Вот газеты ваши пришли и журнал один, можешь забрать, а больше ничего пока нет.

— Заявление есть на отпуск, — сказала из-за перегородки невидимая Наташа Минаева, — по новым правилам их генеральный подписывает. Заберешь?

— Заберу, — пообещала Варвара, — девочки, у вас ничего нет в «Олимп»? От них курьер приехал, можно попросить, чтобы забрал.

Управляющая переглянулась с возникшей на пороге Наташей.

— Так. Сейчас я подумаю. Кадровые приказы мы им отправили, по газете были какие-то распоряжения, но они в «Олимп» не расписаны… А чей курьер?

— Их генерального.

— Письма! — вскрикнула Наташа торжествующе. — Ольга Михайловна, вчера же письма им председатель расписал! Одно из Томска, а второе откуда-то…

— Из Краснодара, точно, — управляющая проворно побежала к шкафу и выудила из него два громадных помятых конверта, — на, Варь. Это как раз их генеральному. Что-то там по местным станциям, я не смотрела. Спасибо, что напомнила.

Варвара была рада, что услужила такой могущественной структуре, как управление делами. Секретариат находился в подчинении управления, так что и она сама, и Илария Ветлинская подчинялись Ольге Громовой, и как раз ей Варвара только что угодила, избавив от необходимости посылать сотрудника в дальнюю даль, на Мичуринский проспект, в компанию «Олимп».

Знакомый курьер скучал в кресле у низкого стеклянного столика, и Варвара, подходя, издали ему улыбнулась. Какой-то человек, разговаривавший по внутреннему телефону, повернулся и внимательно на нее посмотрел. Она не обратила внимания.

— Вот, — сказала Варвара, протягивая толстую папку, — здесь договоры и два письма. Из управления делами передали. Нам есть что-нибудь?

— Вам тоже договоры, — ответил курьер весело, — письма кому? Генеральному?

Варвара кивнула.

— Хорошо. Слушай, Варь, а правду говорят, что у вас вчера какого-то чувака застрелили?

Варвара оглянулась по сторонам, словно ожидала, что сейчас из-за колонны выскочит шеф и уличит ее в том, что она обсуждает «это» с сотрудниками. Впрочем, курьер был чужой сотрудник.

Интересно, а с чужими «это» можно обсуждать?

— Он сам помер, — проинформировала его Варвара и придвинулась поближе, — в кабинете у шефа. Я вошла, а он уже мертвый.

— Сам застрелился? — поразился курьер.

— Да не стрелялся он, Толик! Он умер. Врачи со «Скорой» сказали, что у него что-то там с мозгом. С сосудами, что ли…

— Сосу-уды?! — обиженно протянул курьер Толик. — А мы решили, что…

— Нет, Толик, не правильно вы решили.

— А у нас только и говорят, что теперь Альберта посадят за убийство. Ну, потому, что это он того… укокошил.

— Толик, это чушь! — внушительно сказала Варвара и поправила под мышкой у курьера свою папку. На улице шел снег, и Варвара переживала, что договоры промокнут. — Альберта вообще в кабинете не было. Я в приемной была, когда тот помер. Не Альберт, а посетитель.

— Лучше бы Альберт, — вдруг на ухо ей быстро сказал курьер, и она хихикнула. Приятно было, что шеф никому не нравится, не только ей одной. — Покуришь со мной, Варвара?

— Не могу, он почту ждет, злой как собака. Пока, Толь. Я в ваше управление делами позвоню, если завтра будут бумаги.

Курьер сунул ей под нос ведомость, где следовало расписаться.

— Варь, поставь время на полчаса попозже, а? Я уже в трех местах был, мне бы домой заскочить минут на двадцать, учебники забрать. Сессия скоро…

— Сессия летом, — сказала Варвара, — а зимняя прошла давно, чтоб ты знал.

Она посмотрела на часы и поставила время 11.10, хотя было только половина.

— Спасибо, Варь, — поблагодарил ее Толик, — всегда выручишь.

Он натянул кепку на залихватские студенческие вихры, изобразил воздушный поцелуй и ушел за стеклянные двери, в утренний московский уличный шум. Варвара ему позавидовала.

Хорошо быть курьером! Ездишь себе в разные места, книжицу почитываешь по дороге, посвистываешь, мечтаешь, ни за что не отвечаешь, не думаешь ни о чем, не страшишься никаких взбучек, не отлавливаешь на лице у шефа признака недовольства или раздражения — твое дело маленькое, ты бумаги привез, закорючку получил и дальше поехал.

Надо бежать. Крутов сидит там один, злой и раздраженный, и ждет почту, которой нет. Надо бежать.

Проводив ее глазами, человек вернул трубку на пластмассовые телефонные уши, вынырнул из круглой стеклянной кабинки и деловой походкой вышел на крыльцо. Машина, приткнутая к сугробу, еще не успела остыть — снег на капоте таял, растекался неровными лужицами.

Мужчина сел на водительское место и захлопнул за собой дверь. И посмотрел в зеркало заднего вида.

Прошуршала газета.

— Ну что?

— Она. Вчерашняя.

Газета снова прошуршала.