Когда я был Музом - Макси Фэй
Она села на стол, широко раздвинув ноги. Он надел презерватив и ворвался в неё. Я видел их боком. Как двигались вперед-назад его ягодицы. Как она откинулась на стол, упёршись руками. Как её грудь подпрыгивала от резких движений. Он пыхтел. Она стонала. Я держался из последних сил. Я не должен всё испортить. Она не простит.
Она всё время смотрела на меня, но рвано дышала и стонала под другим. Я почувствовал под пальцами острое: я разодрал подлокотники к чертям. Я сгорал изнутри. Но я держался.
Вдруг она оттолкнула Макса, и моё сердце радостно затрепетало. Но она… опустилась перед ним на колени, стянула презерватив с члена и бросила на пол. А потом взяла его в рот…
Я не знаю, что случилось. Будто громкий выстрел в мозгу – и меня переклинило. Я подскочил и за волосы отшвырнул её к стене. А потом ударил его. И ещё. И ещё. Я остервенело мочил мужика, который только что имел мою женщину и получил то, чего никогда не получал я…
Он пришёл в себя быстро. Мы сцепились и упали на пол. Били друг друга как попадётся, кулаками и ногами, кажется, я даже вцепился зубами в его шею… А потом увидел её. Она сидела у стены с широко распахнутыми глазами и раскрытым ртом. Её маска чуть сползла вниз. Тело подалось вперед, упёршись руками в пол. Она впитывала нашу ярость, она кайфовала, чёрт возьми! Тащилась от того, что два голых мужика дерутся из-за неё не на жизнь, а на смерть!!!
Это меня охладило. Я отодвинулся от Макса, выставляя вперед руки:
– Всё, всё, харе! Катись отсюда, пока мы не поубивали друг друга!
Он послушался, встал, с отборными матами схватил свою одежду и ушёл.
Я вытер с лица пот и посмотрел на свою руку. Костяшки сбиты, под ногтями кровь. Сжал кулак и посмотрел на Лику.
Она уже встала и поправляла бельё. А потом протянула надменно:
– Ты не дал мне кончить, чёртов собственник! Я в тебя больше не играю!
Меня разрывало от ярости, я ненавидел её всеми фибрами души… и в то же время бешено хотел. И я решил больше не сдерживаться.
Шагнул к ней и больно схватил за волосы. Потащил по комнате и бросил на кровать. Она не кричала, не сопротивлялась, только смотрела чёрными от страсти глазами. Она отшвырнула в сторону маску и бюстгальтер и смяла руками груди. Я стоял у кровати, сжимал кулаки и дрожал от ярости и желания. Она облизнула свои опухшие губы и раздвинула ноги.
Но мне было противно. Безумно противно прикасаться к ней после другого мужика. Она стала грязная для меня, отвратительно грязная. Но меня разрывало на части от желания оттрахать её и наказать… наказать особо зверским способом… за всё, что сделала со мной.
Я зарычал и резко повернул её на живот. Сунул под неё подушку и ворвался в задницу. Сходу, резко, без всякой смазки, применив силу. Она громко закричала. И мне это понравилось. Сквозь красную пелену перед глазами я видел её вздрагивающую спину. Руки, сжимающие покрывало. И синеющие следы от моих пальцев на ягодицах. Я трахал её. Быстро. Резко. Как можно глубже. В единственную дырку, не тронутую другим. Я наказывал.
Не знаю, сколько это продолжалось. Может, несколько минут… или несколько часов. Где-то на периферии сознания я слышал стоны и всхлипывания. Потом они прекратились. А потом она задрожала внутри и закричала. Закричала, сука, от оргазма!!! И обмякла, продолжая вздрагивать.
Я резко вышел из неё и перевернул на спину. И увидел её лицо. Опухшее от слёз лицо с размазанной по щекам тушью. Искусанные в кровь губы. Закатившиеся глаза. Я снова повернул её на живот и раздвинул покрасневшие от моих пальцев и ногтей ягодицы. Там была кровь. И развороченная грязная рана.
Перед глазами потемнело, и я попятился в ванную. Я не верил своим глазам. Я не мог этого сделать. Она не могла от этого кончить. Это неправильно…
Яростно мотая головой, я глотал слёзы. Я не верил. Чёрт возьми! Член всё также стоял колом. Ему требовалась разрядка. Он хотел вернуться в горячую упругую плоть.
Я снова делал это рукой. Рукой со сбитыми костяшками и кровью под ногтями. Водил ею по грязному члену. Дрочил резко, яростно, но так было нужно. Упёршись лбом в зеркало, я смотрел, как слёзы стекают по щекам, а зубы прокусывают и так разбитую нижнюю губу. Из неё стекала кровь, а из члена, наконец-то, фонтаном била сперма. Я опустился в ванну, прижавшись щекой к холодной эмали. Не знаю, сколько я пролежал так, скрючившись. Почувствовав, что всё тело затекло, я встал. И вдруг вспомнил про Лику. Как она там?
Спотыкаясь на затёкших ногах, бросился в комнату, но её там уже не было.
На смятой перепачканной кровати лежала записка:
«Не вини себя. Только я виновата во всём. Я специально доводила тебя. Хотела посмотреть, как далеко ты можешь зайти. Как далеко мы можем зайти. Мне нужна была твоя ярость. И я её получила. И несмотря на боль, мне понравилось. А может, понравилась именно боль. Она была заслуженной.
Всё же, думаю, нам не стоит больше встречаться.
Я взяла всё, что ты мог мне дать.
Спасибо.
С тобой у меня был лучший секс в жизни»
Не поймаешь ты меня
Я пил. Несколько дней подряд. Пил, пытаясь забыться. И давая ей время пережить это. Я всё время думал, как она там? Насколько сильно я её изувечил? Но я не мог пойти и спросить.
Стал спать на балконе, прямо на полу, положив под голову подушку с тёмными потёками от её слез. Я не мог вернуться в комнату. Она вся была словно завешана гигантскими плакатами с кадрами того чудовищного утра.
Очень хотел увидеть её. Убедиться, что ходит, улыбается, продолжает жить. Воспалёнными глазами вглядывался в прохожих, но её не было. Кажется, несколько раз видел Макса. Показалось, наверное. Меня ведь мучила совесть. Надо будет и перед ним извиниться. Потом… когда будет легче. Если будет.
Я понял вдруг, что она сделала это специально. Специально всё так подстроила. Она ждала чего-то подобного. Ей это нужно было, чтобы порвать со мной. Чтобы самой смочь это сделать. Чтобы была причина, страшная причина, отсекающая все пути обратно. И там, в дверях, она действительно прощалась со мной. Пока ещё по-хорошему…
Но я не смогу её отпустить. Даже после того, что сделал. Я не выживу…
День шестой и из зеркала на меня смотрит заросший, почерневший мудак, с опухшим от водки лицом. Кажется, ему уже хватит.
Собираю бутылки
