Кристи Доэрти - Ночная школа

Директриса удобно устроилась с ногами в мягком кожаном кресле. Темные круги под глазами и бледность лица выдавали, как она устала.

— Полагаю, в этом семестре Сильвиана ты уже не увидишь. Ему нужно все основательно обдумать. Да и чтобы излечить разбитое сердце нужно время…

— Не могли бы вы сказать ему… — Элли на минуту задумалась, подбирая нужные слова. — Знаете что? Просто… поблагодарите его от моего имени — и все.

— Обещаю.

Элли поставила чашку на подлокотник кресла.

— Я тоже кое о чем подумала, и решила, что на каникулы лучше поеду домой, чем к Рейчел. Мне необходимо серьезно поговорить с родителями.

На лице Изабеллы проступило обеспокоенное выражение.

— Полагаю, что если ты поедешь к родителям, то поступишь правильно, — осторожно сказала она. — Но теперь, когда мы знаем, что Кристофер с Натаниэлем, а последний разыскивает тебя… ситуация в корне меняется. Я попытаюсь объяснить это твоей матери. Объясню, что дома тебе находиться небезопасно. Я, конечно, сделаю все, что в моих силах, но ты все равно должна быть чрезвычайно осторожна и внимательна.

Элли вспомнила о судьбе Рут.

— Я буду очень осторожна, обещаю вам, — сказала она. — Постараюсь стать маленькой, незаметной — и не высовываться.

— Осенний семестр начинается через три недели, — заметила Изабелла. — Но я не могу позволить тебя оставаться дома так долго. Пробыть несколько дней у родителей я, так и быть, разрешаю, но оставшееся до начала семестра время тебе лучше пожить у Рейчел. Ее отец обеспечит надежную защиту; это не говоря уже о том, что семья Рейчел очень ждет твоего приезда. Так что я пришлю за тобой машину.

Элли было крайне неприятно слышать, что родной дом — в прошлом самое безопасное место в мире — теперь может нести для нее угрозу. Но она не стала спорить с Изабеллой, тем более, что видела собственными глазами, на что способны Натаниэль и Гейб.

— О’кей, — коротко сказала она.

Изабелла перешла к письменному столу, взяла лист бумаги и что-то написала на нем.

— Если почувствуешь, что тебе что-то угрожает или испугаешься чего-нибудь… — она протянула листок Элли, — немедленно звони мне. Я пришлю за тобой своего человека. Повторяю, будь очень осторожна. И не вздумай рисковать, что тебе, к сожалению, свойственно. Обещаешь?

На листке бумаги стояло личное факсимиле Изабеллы, а под ним ее рукой написан номер телефона.

Элли кивнула.

— Даю слово.

Обе встали и Изабелла снова крепко обняла ее. Элли направилась было к двери, но стоило ей взяться за ручку, как Изабелла остановила девушку.

— И еще одно, — наставительно произнесла она. — Попроси свою мать рассказать тебе о Люсинде. — Элли удивленно распахнула глаза, но промолчала. А Изабелла добавила — Скажи ей так: Изабелла просила передать, что время для этого уже пришло.

Глава тридцать первая

— Ну закрывайся же!

Элли сражалась с сумкой. Даже когда она села на нее верхом, молния на ней никак не застегивалась.

Девочкам дали пятнадцать минут на сборы: хотя выяснилось, что большинство комнат не пострадали, учителя и строители опасались, что огонь и пущенная пожарными под сильным давлением вода ослабили конструкцию, особенно полы и потолочные балки.

— Что б тебя черти взяли!

Элли сдалась и расстегнула в сумку, раздумывая, что можно из нее вынуть и оставить в комнате. Неожиданно ее взгляд упал на лежавшие сверху красные, до колен сапоги «Доктор Мартенс», в которых она приехала в школу. Элли вытащила их, швырнула на кровать и попробовала застегнуть сумку снова.

Вот теперь она застегнулась довольно легко.

Элли взяла сапоги.

«Черта с два я их здесь оставлю».

Она полюбовалась на подкованные металлом каблуки и носы, гармошку складок на лодыжках, высокие голенища из красной кожи. Она влюбилась в них в тот самый день, когда они появились в витрине благотворительного магазина, находившегося на улице, которая вела к ее старой школе. Чуть позже, когда выяснилось, что сапоги к тому же и ее размера, она поняла: это подарок судьбы. В течение двух месяцев она то и дело заходила в магазин, чтобы убедиться, что они все еще там и их не сняли с витрины. Она даже договорилась с продавщицами, чтобы те отложили сапоги для нее — до ее дня рождения. И вот теперь она, ни разу не надевавшая их со дня приезда, вновь с удовольствием взяла их в руки. Толстые подошвы, грубая кожа голенищ и сам агрессивный вид этой обуви создавали в душе Элли ощущение собственной силы и защищенности.

«Знаю, я сильно изменилась с тех пор, как приехала сюда, но все еще не верю, что такие сапоги могут носить только шлюхи».

Сбросив казенные «приличные» туфли на резиновой подошве, она натянула сапоги на ноги и с привычной сноровкой туго зашнуровала их снизу доверху. Глянула на себя в зеркало. На удивление, ее любимые сапоги смотрелись отлично даже со школьной формой.

Потом она в последний раз окинула взглядом комнату, провела ладошкой по крышке письменного стола. Как же она ненавидела это место, когда впервые оказалась здесь, а вот теперь, еще не уехав, уже считала дни, остававшиеся до начала осеннего семестра.

Надев сумку на плечо, она рванулась к выходу, едва не сбив стоявшего за дверью Картера, как раз собиравшегося зайти к ней.

— Привет, мисс Торопыга, — сказал он, увлекая Элли внутрь и сам входя в комнату. — Куда мчишься? Опять где-нибудь горит?

— Очень смешно, — сказала Элли, закатив глаза.

Он поднял руку и пригладил ей волосы.

— Что, родители уже приехали?

— Будут с минуты на минуту. — Она слегка поморщилась. — Я потому так тороплюсь, что отец терпеть не может ждать.

Его глаза на мгновение затуманились, и она вспомнила, что родители уже больше никогда за ним не приедут.

— Где ты будешь жить во время каникул? — с беспокойством спросила она. — Тебе не позволят остаться в мужском общежитии.

— Перееду в учительское крыло, пока будут ремонтировать эту часть здания, — сказал он. — Так что все в порядке.

— Надеюсь, ты не будешь страдать от одиночества?

— Говорю же — все в порядке, — повторил Картер. — Здесь мой дом, ты не забыла? Кроме того, в школе остаются Джу и Сильвиан, а Джулия уезжает домой всего на несколько дней. Большинство учеников вечерней школы вернутся сюда через неделю, максимум через полторы.

Услышав имя Сильвиана, Элли почувствовала, как у нее екнуло сердце. Она не видела его со дня пожара.

— Вот и хорошо, — сказала она. — Но я все равно буду о тебе беспокоиться.

— А я о тебе. Ты пиши, — сказал он. — А я попробую выпросить у Изабеллы телефон и позвонить тебе.