Дэвид Лоуренс - Дочь леди Чаттерли
Она отыскала старую плиссированную юбку на резинке и длинный свободный вязаный кардиган. Каким-то образом ей удалось натянуть на Глорию всю эту одежду. Сняла с вешалки твидовый жакет матери — слава Богу, он все-таки на нее налез. Заставила причесаться, напудрить лицо и вынуть из ушей уродливые серьги. Теперь Глория казалась гораздо моложе и имела вполне пристойный вид, и Клэр поняла, почему ей показались такими знакомыми синие глаза Глории — они были точь-в-точь такими, как у отца. На бледном узкоскулом лице Оливера Меллорса блестели вот такие же огромные синие глаза!
Увидев себя в зеркале, Глория хихикнула:
— Боже! Да я стала как благородная!
— Вот именно. А теперь спускайтесь вниз и ждите… отца.
— Черт, ты такая добренькая… и я тебе очень, очень…
— Я уже говорила вам, что не люблю, когда меня благодарят, — перебила ее Клэр.
— И все равно ты очень добренькая, — упрямо повторила Глория.
Я сделала для нее все, что могла, думала Клэр, но, да простит меня Господь, я бы не хотела видеть ее снова. Ни за что не останусь здесь. Меня тошнит, тошнит от нее. Мать знала, на что шла, когда выходила замуж за отца. Но я тут при чем? Кажется, их самодовольству наступил конец.
Она дала Глории воскресную газету, чтоб та не скучала.
— Я попрошу миссис Дженкинс сварить яйцо, — сказала она. — Вам следует подкрепиться. Только гуся вам есть не советую.
Она поднялась к себе. Ее воротит от семейных сцен, а поэтому лучше не присутствовать при встрече отца с дочерью от первого брака. Не хочется ей быть свидетельницей позора и разочарования, которые непременно испытает мать, оказавшись лицом к лицу с жестокой реальностью. Теперь наверняка разлетится вдребезги уютный мирок их безмятежного эгоистического счастья.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Конни вошла в гостиную рука об руку с мужем. Ее щеки раскраснелись от свежего воздуха, волосы растрепал ветер. Она казалась самим воплощением здоровья и счастья. Увидев на диване незнакомую женщину, остановилась и в недоумении уставилась на нее. Но Глория мгновенно завладела ситуацией.
— Я узнала вас! — воскликнула она. — Вы — леди Чатли. Папаша, а ты совсем не изменился. Неужели ты не узнал меня? Ведь я твоя дочка, Конни. Правда, я поменяла имя на Глорию.
Оливер Меллорс побелел как мел. Он мгновенно все понял. В последний раз он видел свою дочь от первого брака, когда той было девять лет. Дочка Берты… Как же она похожа на мать! Он в тревоге перевел взгляд на Конни. Должно быть, она потрясена не меньше.
И Конни смотрела на мужа. Смотрела с мольбой. Она определенно не желала верить в то, что это происходит на самом деле. Ведь Конни, то есть Глория, представляла собой весьма неприятное зрелище — волосы стоят торчком от дешевой химии, руки красные, под ногтями грязь. К тому же она беременна и вот-вот должна родить. Неужели это и впрямь дочь Оливера Меллорса?!
Казалось, Глория не замечает смятения, в которое повергло хозяев дома ее появление.
— Неужто вы забыли меня, леди Чатли? — пристала она к Конни. — Помните, успокаивали меня, когда папаша пристрелил мою кошку? Она в ваших владениях охотилась. Еще шестипенсовик мне дали.
— Я уже не леди Чаттерли — я теперь миссис Меллорс, — сухо возразила Конни. Да, она слишком хорошо помнит ту девочку. Она ее очень жалела.
— Прости, что я свалилась тебе на голову, — сказала Глория отцу. — Но мне больше не к кому обратиться. Ты же видишь, я вот-вот рожу, а кроме тебя нету у меня никого. И в кармане ни пенса. Вот я и подумала, что, может, ты меня не оставишь…
Теперь она была смущена и растеряна.
Оливер Меллорс медленно раскурил трубку. У него дрожали пальцы. К этой несчастной неряшливой женщине он не испытывал никаких чувств, хотя и знал, что она — его родная дочь, его кровь и плоть, им же и зачатая. Вместе с ней в залитую солнечным светом комнату ворвался призрак Берты, этой злой, сварливой и порочной бабы.
С тех пор минуло столько лет… Да, наверное уже лет двадцать прошло с тех пор, как он жил с девочкой и ее бабушкой, своей родной матерью, в Рагби. Даже тогда он не испытывал к ней никаких чувств, хотя и старался делать все, что было в его силах. Когда умерла бабушка, Берта написала, что хочет забрать Конни к себе и попросила у него денег. Он отправил ей пятьдесят фунтов. Был уверен, что она попросит еще, но Берта к нему больше не обратилась. И он решил, что с девочкой все в порядке.
— Давай-ка рассказывай, в чем дело, — потребовал Меллорс у старшей дочери.
Глория начала свой путаный рассказ. Оливер слушал нахмурившись, пытаясь собраться с мыслями. Девчонке несладко пришлось — как и следовало ожидать, Берта оказалась никудышной матерью. Конечно, он мог бы направить дочь на путь истинный, да вот как-то упустил ее из виду. Не только Берта, но и он виноват в том, что их дочь превратилась в ничтожество. Оливер очень ей сочувствовал, но любить, уж увольте, никак не мог. Глория вот-вот должна родить, а поэтому нуждается в уходе, хорошем питании и хотя бы капельке нежности. Чужого человека, и того в шею не вытолкаешь, а уж свою собственную дочь подавно.
— Ну и как ты находишь меня, Конни? Я здорово изменился? — спросил Оливер.
— Ой, не называй меня Конни. Мать сменила мне имя на Глорию. Это красивше, правда?
Глория! Конни даже вздрогнула. И это — родная сестра Клэр! Невероятно, да и только. Она не могла вымолвить ни слова и лишь в изумлении смотрела на мужа. Интересно, какие чувства испытывает он? И как намерен поступить? А главное — где Клэр? Видела ли она Глорию? И что думает обо всем этом?..
Впервые за много лет Конни вдруг поняла, что в ней не умер прежний снобизм и что она очень тоскует по достойному окружению, образованным людям, положению в обществе. Из-за любви к Оливеру и их безграничной преданности друг другу ей пришлось круто изменить образ жизни, отречься от всего старого во имя нового. Но эта женщина с физиономией шлюхи и грязными ногтями вызывала у нее брезгливое отвращение. Она, что называется, свалилась точно снег на голову, нарушила размеренное течение их с Оливером жизни. И Конни почувствовала страх. Вдруг показалось, что их уютному миру угрожают какие-то зловещие силы извне. Да она сама как бы запачкалась, соприкоснувшись с этой самой Глорией и впервые за все время взглянула на свою теперешнюю жизнь глазами Клэр.
И вдруг она поняла, что на дочери Оливера надеты вещи из их дома. Значит, ее одела Клэр. А если так, то в каком же виде была эта Глория, когда переступила порог их дома? Бедняжка Клэр… Но где она? Небось, спряталась куда подальше, чтобы только не видеть и не слышать эту мерзкую Глорию.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});