Дэвид Лоуренс - Дочь леди Чаттерли

— Один его дружок стал приударять за мной. Тоже поигрался, позабавился, а когда у меня стало расти пузо, его точно ветром сдуло, — рассказывала женщина. — Потом у меня был еще один парень, да только я уже не больно годилась для всяких амуров. Две недели назад меня выперли с работы. С тех пор кое-как перебиваюсь с хлеба на воду.

Клэр не сводила изумленного взгляда с незнакомки. Она жалела ее, но и осуждала. Кошмар — переходить вот так из рук в руки. Ради денег, ради куска хлеба. Не женщина, а подстилка для мужчин. Проститутка уличная. Ну а отец-то здесь при чем? Что ей от него нужно?

Женщина закрыла лицо руками и снова разрыдалась.

— Я такая… такая дрянь. Мне стыдно, очень стыдно обращаться к мистеру Меллорсу. Я вся грязная, как свинья, а переодеться не во что. Все продала до нитки, чтобы билет купить. И адреса его я так долго не могла узнать.

Клэр хотелось заткнуть уши и бежать из комнаты куда глаза глядят. Как могла эта потаскушка спать с другими мужчинами после того, как почувствовала у себя под сердцем ребенка от любимого?..

Клэр открыла окно и швырнула в сад недокуренную сигарету. Подойдя к дивану, сказала:

— Успокойтесь и скажите мне лучше, кто вы и зачем сюда приехали?

— А вы кто, если уж на то пошло?

И женщина нагло хихикнула.

— Я — Клэр Меллорс и это мой дом.

Женщина перестала всхлипывать и уставилась на Клэр. Потом вдруг истерично расхохоталась и стала раскачиваться взад-вперед. Точно деревянный болванчик. Это было отвратительное зрелище, и Клэр сказала как можно резче:

— Успокойтесь. Успокойтесь сию минуту.

— Так значит, это твой дом и ты тоже дочка. Фу ты, как забавно!

— Ничего не вижу забавного.

Клэр была возмущена до глубины души.

— Как же, еще как забавно. Ведь мы с тобой сестры, ты и я. Наполовину сестры. Ясно?

Клэр словно оцепенела.

— Вы с ума сошли! Что вы несете? — С невероятным трудом пролепетала она.

— При рождении меня назвали Конни. Конни Меллорс. Но я сменила имя на Глорию. Глория мне больше нравится. Они что, не рассказывали тебе про меня?

Клэр все никак не могла опомниться. Она пробормотала что-то невнятное, и женщина продолжала:

— Ты разве не знаешь, что мой отец до того, как жениться на твоей матери, жил с моей? Я его первая дочка, понимаешь? И я помню твою мать, леди Чатли. Помню, как мы с бабусей жили в Рагби. Мне было девять, когда их благородие бросили сэра Клиффорда и сбежали с моим папашей. Я ее помню. Моя бабушка очень уважала леди Чатли. Представляешь, я даже помню, как она дала мне шестипенсовик. Вскорости моя бабуся умерла, отец смылся куда-то, а меня забрала к себе мамаша. Это была еще та штучка — все время колотила меня и приговаривала, что я повадками вылитый папаша.

Женщина рассмеялась и громко высморкалась в большой платок из грубой ткани, который вытащила из своей сумки.

Клэр не знала, что ей делать. Она сидела в кресле, вся обливаясь холодным потом, и молча смотрела на эту грязную женщину. Да, мать как-то рассказывала, что у отца до нее была другая жена, от которой есть дочь. И больше ничего. Эту тему в их доме почему-то никогда не затрагивали. Кажется, отец не поддерживал никаких связей со своей дочерью от первого брака. И вот теперь она сидит в их доме — несчастная отталкивающего вида женщина, по чьим рукам только не ходившая. И ждет ребенка, которого нагуляла неизвестно с кем.

Мне она приходится сестрой по отцу, в ужасе думала Клэр. А ребенок, который у нее родится, будет мне племянником. Или племянницей. Ну а отец станет дедушкой. О Господи, что скажет мать?.. Каково ей будет видеть эту отвратительную Глорию?

— Значит, ты мне ничуточки не рада, — услышала Клэр голос с дивана. — Ну да, тебя можно понять. У вас тут очень уютно и богато. Вряд ли вы согласитесь оставить меня здесь. Никому я теперь не нужна. Мамаша умерла, и никого, никого нету у меня, кроме папаши. Я его отыскала через его знакомых по Рагби. Сама понимаешь, я была в безвыходном положении. Иначе б и носу сюда не показала.

Клэр закрыла глаза. Она сама с трудом удерживалась от истерики. Это уж слишком. Эту ужасную женщину зовут Конни. Как ее мать! Какая ирония судьбы! Слава Богу, что она сменила себе имя.

Но бедняжка так несчастна, думала Клэр. И никому не нужна… Если ее умыть, причесать и переодеть, то и она, быть может, станет похожа на человека.

— Почему ты молчишь? — спросила Глория, — Я что, шокирую тебя? Но ведь я — твоя сестра.

Клэр вскочила.

— Я не считаю вас своей сестрой!

— И все равно я твоя сестра, и ничего тут не попишешь, — ехидно заметила Глория. — А папаше придется обо мне позаботиться. Мне больше некуда идти. Я ему внука скоро рожу.

Клэр отошла к окну и устремила взгляд вдаль. Для нее безвозвратно померкла красота этого прелестного мартовского утра. Кто-то жестокий взял и стер все краски, оставив один унылый серый цвет.

Ну и сюрприз ждет родителей! А они себе катаются по берегу моря, ничего не подозревая.

Но неужели это жалкое замызганное существо на самом деле ее сестра? Да не может такого быть! Что общего у них? Ведь она, Клэр, дочка Констанции Рид, бывшей леди Чаттерли, а эта Глория…

— Прости, что я тебя обидела, — услышала она точно издалека. — Мне что-то совсем плохо…

Клэр постаралась взять себя в руки. В ней снова возобладали благородство и человечность, оттеснив на задний план эгоизм. Не ей критиковать ошибки собственных родителей.

Следующие полчаса Клэр посвятила довольно-таки неприятному занятию: несчастной Глории было очень плохо, и Клэр заботливо ухаживала за ней. Умыла, уложила на кровать в комнате для гостей и накрыла одеялом. Пускай поспит хотя бы часок. В час дня она разбудила Глорию — вот-вот должны появиться отец с матерью. Клэр почему-то очень не хотелось, чтобы ее отец увидел свою злосчастную старшую дочь в том виде, в каком она предстала перед ее, Клэр, глазами. Она стянула с Глории грязное платье и швырнула в угол. Туда, где уже валялись пальто и шарф. Эти тряпки наверняка придется сжечь.

Глория была бледна и едва держалась на ногах. Она бормотала какие-то слова извинения и благодарности.

— Прошу вас, помолчите, — велела ей Клэр. — Вы в состоянии ходить?

— Да, я в порядке. Я долго не ела, потому меня и вырвало. Ведь ты меня так хорошо накормила.

У Клэр снова сжалось сердце. Никто не занимался ни ее воспитанием, ни образованием. Вот и превратилась в полное ничтожество. А ведь когда-то, наверное, и она мечтала о любви, о счастливом замужестве. Клэр вздохнула. Ладно, хватит философствовать — делами нужно заняться. Сейчас подъедут отец с матерью и…