Сьюзен Льюис - Месть

— Черт возьми, Лоренс, — проворчал Кемпбел. — Ты хочешь, чтобы меня уволили?

— Дэрмот, ты и твоя газетенка почти разрушили ее жизнь, а теперь, если ты сделаешь это, то разрушишь и мою. Не дрейфь, я уже подкинул тебе сенсационную новость о том, что мы теперь живем вместе…

— Уже пять дней? — с недоверием спросил Кемпбел. — Почему же об этом никто не знает?

— Понятия не имею и не интересуюсь. А теперь, скажи мне, что намерен хоть раз поступить, как подобает порядочному человеку.

Кемпбел долго смотрел на него, кроша хлеб на тарелке и обдумывая ситуацию. Он совсем не собирался помогать Куколке Кирсти — зачем, если она никогда и ничего не сделала для него? Но, как бы ни возмущало его отношение к нему Лоренса в последние месяцы, он был очень привязан к этому человеку. Помнил он и о том, что Лоренс помог ему в трудные времена. Вообще-то он бы не возражал сделать то, что предлагал Лоренс. Это, возможно, помогло бы ему вырваться из когтей Диллис Фишер, да и Лоренс почувствовал бы себя обязанным ему и, наверное, дал бы ему работу, если Диллис его уволит. Но он не был уверен, что Диллис уволит его, она могла найти другой способ разделаться с ним за предательство, и Кемпбелу не хотелось думать, какой.

— Послушай, — сказал Кемпбел, когда официант подлил вина в их бокалы. — Буду с тобой откровенен, Лоренс. Диллис Фишер способна в любую минуту перекрыть воздух Кирстен. Я не знаю точно, как, но она уверяет, что смерть Анны Сейдж — дело рук Кирстен, и берется доказать это.

Лоренс побледнел от страха и отчаяния, губы его напряженно сжались.

— Тогда тебе придется остановить ее, Дэрмот.

— Не могу. Она сама себе — закон, ты это знаешь. Нет, нет, выслушай меня, — остановил он Лоренса. — Не знаю, как Диллис обыграет смерть Джейка Батлера, но стоит заглянуть в газеты, как становится понятно, что она вознамерилась приписать Кирстен и эту смерть. Может, ты что-то от меня скрываешь, Лоренс, но если тебе известно о том, что произошло на этих съемочных площадках…

— Дэрмот, я знаю столько же, сколько ты, Кирстен и любой из нас. Полиция пришла к выводу, что оба случая не внушают подозрений.

— А ты уверен, что полиция так считает? И что дела эти закрыты?

— Если бы они не были закрыты, мы не смогли бы уехать из Нового Орлеана.

— Это так, но Диллис намерена снова открыть их. Она хочет достать Кирстен, Лоренс, и что бы ни делали мы с тобой, это не остановит ее.

— Побойся Бога, Дэрмот, неужели ты всерьез думаешь, что Кирстен имеет отношение к этим смертям?

— То, что думаю я, не имеет никакого значения.

— Дэрмот! — в отчаянии пробормотал Лоренс, — я могу потерять своего сына, и это, несомненно, случится, если ты не остановишь Диллис Фишер. Я потеряю их обоих, Дэрмот…

— Ты мог бы сохранить Тома, если бы не связался с Кирстен.

От этих слов у Лоренса пропал аппетит, ибо он понимал, что Кемпбел прав. Но разве мог он оставить Кирстен, когда Диллис Фишер готовилась погубить ее? Он ничуть не сомневался в невиновности Кирстен, но для того, чтобы доказать это, придется вступить в борьбу — жестокую, затяжную, с перемыванием грязного белья на виду у всех. Какой же судья во всей стране присудит ему опекунство над Томом при таких обстоятельствах? Кемпбел сейчас — его единственная надежда и он должен убедить его положить конец этой безумной мести.

— Послушай, — сказал Лоренс. — Я знаю, что прошу тебя закрыть амбразуру своим телом. Я знаю, Диллис Фишер сделает все, чтобы ты никогда больше не получил работу на Флит-стрит, но…

— Да, ты совершенно прав, но даже если забыть о Диллис, я буду выглядеть очень глупо, отказавшись от всего, что до сих пор писал о Кирстен. Кто после этого поверит хоть одному моему слову?

— Но ты мог бы завоевать хорошую репутацию, признавшись в своих заблуждениях. Подумай, это было бы просто здорово!

— Ничего не выйдет.

— Почему?

— Просто не выйдет.

— А как выйдет, Дэрмот? Скажи, мне надо знать. Я должен знать это ради двух людей, которых люблю больше всего на свете.

— Ну что ж, — Кемпбел помолчал. — Возможно, выход есть. Учти, я говорю только «возможно». Многое будет зависеть от самой Куколки Кирсти. Хорошо, хорошо, не убивай меня, я больше никогда не буду так называть ее.

— Дэрмот, если ты поможешь нам выбраться из этой ситуации, Кирстен первая позволит тебе называть ее, как ты, черт возьми, хочешь!

Диллис Фишер сидела одна в своем офисе, окна которого выходили на Темзу. Она только что узнала о встрече Дэрмота Кемпбела с Лоренсом Макалистером и о том, что Кемпбел намеревался предпринять. Конечно, его следует остановить и его остановят, ибо он слишком много знает о том, как она преследует Кирстен, и нельзя позволить никаких откровений в газетах. Однако он собирался печатать это не в ее газете, а в какой-то другой — под псевдонимом. Ну что ж, он болван, если надеется, что у него есть хоть шанс проделать такое. Ему, наверное, уже известно, что она уволила его, а значит, это его не беспокоит, как бывало раньше. Сейчас ей нужно одно: найти быстрый и эффективный способ заставить его замолчать.

Она тихо рассмеялась и глубоко задумалась. Теперь, после смерти Анны Сейдж и Джейка Батлера она знает идеальный способ заставить Кемпбела замолчать. А у Кирстен Мередит, конечно же, есть убедительный мотив разделаться с ним.

Схема была такой стройной, что даже Диллис, иногда удивлявшаяся тому, как повороты и капризы судьбы играют ей на руку, с трудом верила в это. Она избавится от Кемпбела, а заодно пресечет для настоящего убийцы всякую возможность совершить какую-нибудь глупость, вроде чистосердечного признания полиции. Одним выстрелом она убьет двух зайцев, а вину за это возложит на Кирстен Мередит.

Конечно, нужно время, чтобы отработать детали, ибо каждый должен оказаться в нужном месте в нужный момент. Поэтому она, возможно, не успеет остановить Кемпбела. Но разве в этом дело? Она предвосхитит его историю своей собственной — правдивой, а вместе с тем изобличающей. Она очень долго ждала, когда можно будет напечатать такую статью, и правильно, что ждала.

— Соедините меня с редакцией газеты, — сказала она в микрофон селекторной связи несколько минут спустя.

— Машина ждет вас у подъезда, чтобы отвезти на обед к лорд-мэру, — ответила ее секретарша.

— Хорошо. А теперь соедините меня с Филиппом Макинтайром.

ГЛАВА 31

Детская коляска быстро двигалась по улице. Она вцепилась в ее ручку так крепко, что побелели костяшки пальцев. Ее глаза остекленели. Ребенок плакал. Мимо проносились машины, она шлепала прямо по лужам, поднимая брызги, и люди шарахались в стороны, пропуская ее. На автобусной остановке коляска задела за столб, альбом упал и фотографии рассыпались по тротуару.