Александра Гейл - Дело Кристофера

Слов культурных не находится! Что делать?! Я не приняла душ, от меня разит, как от пивной бочки, самой тошно.

— Это из-за вчерашнего? — тут же вспоминается мне… Брюс.

— С ума сошла? Нет, конечно! Просто, Джо, я совершил ошибку, тогда, на Рождество. Я был слишком подавлен и не знал, как объяснить, что не хочу того, что сам предложил…

— Я и не согласилась! Но даже если так, неужели нельзя было уехать по-хорошему?!

— Прости.

Я лихорадочно отталкиваю его в сторону и бросаюсь вниз по лестнице. На парковке стоит загруженная машина, рядом — дети. Джулиан крепко держит за ручку Кики. Марион плачет.

— Почему ты не едешь с нами? — кричит она на меня, хлюпая носом.

— Я… я… — я сейчас вернусь и голыми руками придушу Лайонела! Я даже игрушки им не подарила, они так и остались.

— Поехали с нами, — говорит Джулиан, протягивая мне вторую руку.

— Я поеду. — Ну, хоть провожу.

— Правда? — Их лица озаряются каким-то светом, что мне становится плохо. Сердце разрывается, я предательница, отвратительная женщина, которая привязала к себе детей, которую Кики считает мамой, а теперь я их бросаю! Таким образом они потеряют опору дважды… Боже, меня сейчас вывернет прямо на тротуар.

Я порывисто присаживаюсь и обнимаю малышей, однако передняя дверца машины открывается, и оттуда выходит женщина. Меня словно в грудь ударяет, я сейчас закричу. У нее кудрявые каштановые волосы и кожаный жакет. Керри? Боже мой, как она на нее похожа! Те же волосы, пухлые губки. Где, мать вашу, Лайонел ее откопал, на выставке клонов?!

Естественно, он дал задний ход и решил тайком смотаться, пока я не прознала, ведь у него нашлась Керри версии 2.0. И он не понимает, что эта женщина совсем другая, чужая. Она никогда не полюбит детей как Керри. Она же сидит в машине, пока Марион плачет, что за ведьмой нужно быть, чтобы не реагировать на такое?!

— Оливия, — протягивает она руку. Кстати, выглядит она потрясающе, а я даже волосы не причесала. Отличная кандидатура на должность родителя года.

— Поехали с нами, с папой и Оливией, — дергает меня за руку Марион.

— Так не бывает, — шепчу я. Для меня даже в машине места нет. Я всегда в другой, той, где сидит один лишь водитель.

— Мама, — зовет меня Кики, тянет ручки. Я не мама, я всего лишь та, кто научил ее алфавиту. Не смею до нее даже дотрагиваться… Теперь не нам решать наши судьбы — Лайонелу. Этому ублюдку, который любил Керри больше, чем детей. Боже мой. Он так безумно любил Керри, что плевав на все нашел хотя бы похожую… Как я могу его в этом винить?

Он выходит из подъезда вместе с коробками, ставит их в ногах заднего сидения, потому что весь багажник забит. Да, неважно, детям она не помешает, они еще слишком маленькие. О чем я думаю?!

— Ты ошибаешься, Лайонел. Она не Керри, — говорю я.

— Ты тоже, — бессердечно рубит он и жестом велит Оливии усаживать детей в машину.

Понимает, что ссоры не избежать.

— Но я и не пытаюсь претендовать, я не притворяюсь никем, кем не являюсь на самом деле! — не помня себя, ору я. Я не должна так кричать при детях, потому зажимаю рот и делаю несколько глубоких вздохов.

— Мне жаль. Я говорю, это ошибка. У тебя своя жизнь, мне жаль, что я был слишком слаб, чтобы отказаться от помощи. — Дьявол, а я ведь сделала все, как говорил Картер. Лайонел стал отцом, он принял решение. Какое-никакое, но окончательное. А больно снова мне! Ленту почетного неудачника, пожалуйста.

— Последние три месяца я жила для вас. И это моя благодарность?! Тайком уехать, не попрощавшись?

— Прекрати.

— Ты мало, Лайонел, думал о детях, только о себе. Это жалко! Я помогла тебе подняться, и вот что получила взамен! — выплевываю я ему в лицо.

— Быстрее, — ледяным тоном говорит он. — Ты помогла мне это сделать всего лишь быстрее, я бы смог и сам. Я взрослый и состоявшийся мужчина, Джоанна, не по твоим критериям, но это так. Я не Шон Картер, я не Ашер Циммерман, но извиняться за это не собираюсь. Вот что я пытался тебе сказать вчера. Спасибо. Я благодарен за помощь.

Благодарен, что ты оказала детям неоценимую поддержку, но тебя никто об этом не просил. Ты пришла, скомандовала, и все подчинились… Теперь просто уходи.

— Я делала так, как лучше для детей! Потому что ты…

— Вот именно, потому что я. Теперь я решаю, что для них лучше, как ты и хочешь. Прости, что не в твою пользу, но… так будет лучше для всех. Ты одиночка. Ты стала такой же, как Шон Картер. Ты осуждаешь, подавляешь и прогибаешь, ты контролируешь, ты достойная ученица.

Почему вы все еще не вместе? Уверен, этим вопросом задается каждый, кто был на твоей свадьбе с другим мужчиной. — От этих у меня на лице дергается мускул.

— Да, я не слабачка, — кричу я. — Больше нет. Почему я должна каждый раз расплачиваться за то, что окружающие меня мужчины — тряпки, которые не в состоянии сказать «нет»? Они запросто позволяют мне делать все самой, лишь бы не прилагать никаких усилий…

— Господи, ты послушай себя, ты же в точности как он. Разница лишь в том, что пытаешься выглядеть милой. Ты сладко стелешь, ты обаятельна, за этим фасадом трудно разглядеть то, что внутри ты просто кусок кремня. Керри умерла, а ты даже не заплакала на ее похоронах. Тебя бросил Ашер, ты ни разу о нем не заговорила, о человеке, за которого собиралась выйти замуж. Потому что если кто-то ошибся, вон и прочь. И за все эти три месяца, черт, страшно подумать, ты ни разу не пропустила утреннюю пробежку! Я боюсь тебя. И любой нормальный человек тоже испугается.

— Зря, Лайонел, я хороший человек, — шепотом говорю я. — Я хороший человек, Лайонел, слышишь?

— Я не сомневаюсь, ты очень хорошая, иначе Керри бы тебя не любила. Но иногда я сомневаюсь, что ты человек.

— Да что ты такое говоришь?!

— То, что тебе нужно услышать.

— В чем ты пытаешься меня убедить?

— В том, что чужая жизнь тебе не подойдет. Ты… как вы это называете? Бабочка? — Киваю. — Бабочки погибают, если им обрезать крылья. Ты не плохая, ты просто из другого теста, нечего тебе делать с людьми, подобными нам. Летай одна. Или не одна. Я вас не понимаю, и многие не поймут, но я видел, как другим, чтобы тебя раскусить, даже вопросов не нужно. Я глупость сделал, что предложил тебе тогда остаться с нами. Ты была права. Во всем.

Мы никогда не сможем быть счастливой семьей…

— Я не хочу жить с вами, но я хочу быть частью вашего мира. Или ты думаешь, что уже решил все проблемы? Они у тебя только начинаются, потому что ей плевать.

— Джо. Не надо. Так для всех будет лучше. Мне ни к чему твоя помощь. Я справлюсь, а у тебя другие задачи.

— Ты будешь просить о помощи. Потому что ты создал фасад идеальной семьи без содержания!