Каролина Беркут - Свето во мраке

Габриэлла прошлась на кухню, переступая через пустые жестяные банки. На одной из стен она увидела мишень с дротиками. Мишень была изрядно исколота, и все дротики торчали точно в десятке. Джек часто тренируется в меткости, подумала она. В целом, его квартира не выглядела бедно. Новая мебель, современный минималистический дизайн. Недостаток был только в отсутствии порядка. Но это дело поправимое. В глаза бросался большой плазменный телевизор напротив дивана, маленький журнальный столик, заставленный пепельницами.

Затем Габи увидела её.

Девушка почувствовала, как земля уходит из-под ног. На столике в деревянной рамке стояла фотография необыкновенно красивой девушки. Она была очень стройная, высокая, с платиновыми волосами. И за талию её обнимал какой-то парень. Габриэлла снова поразилась, с трудом узнавая в этом парне Джека. На фото он улыбался, казался моложе, чем сейчас. И глаза его искрились счастьем.

У Габриэллы было такое чувство, как будто её со всего маха ударили кулаком в грудь. И из лёгких разом вышел весь воздух. И не получалось сделать нового вздоха.

Вот и всё.

У него есть девушка.

Габи невольно испытала ревность. То чувство, когда не знаешь что делать, но это и не злость, ни отчаяние, ни зависть. Коктейль из целой бури разных эмоций. Это чувство она испытывала впервые в жизни. И оно ей не нравилось.

Да и кто она такая, чтобы ревновать его. Джек всего лишь спас её вечером от мерзавцев. Он бы любую спас, кто бы ни был на её месте. А ты уже себе нафантазировала… Глупышка.

Габи взяла в руку фото, разглядывая красивую девушку.

— Где же ты? Почему он сейчас один? Почему разочаровался в жизни? Почему не хочет, чтобы тебе сообщили, что он в порядке? Что же такое ты с ним сделала?

Поставив фото на место, Габриэлла всё же прошлась до кухни, и открыла там окно, впуская в квартиру свежий утренний воздух, насыщенный влагой и озоном из-за накрапывающего дождя. Дышать стало значительно легче. По всему видно, что ни одна женщина в этой квартирке давно не появлялась. Немытая посуда, мусор, пыль. Габи закатала рукава своего свитера, становясь к раковине.

Вечером в медсестринской было пусто. Габриэлла вернулась только что от Джека. Он спал, и девушка не стала его будить. Она несколько минут просто стояла в дверном проёме и смотрела на него, любуясь. Затем тихонько прикрыла дверь. Пусть отдыхает.

Эрик Дуглас постучал для приличия в дверь кабинета для медсестер и вошёл к ней.

— Привет, Габриэлла.

— Здравствуйте, доктор Дуглас. — Габи была занята наведением порядка в холодильнике с лекарствами. Она проверяла дату и срок годности на препаратах, которые в нём хранились. Многие были скоропортящимися, и по этому, если их срок подошёл к концу, то нужно их немедленно утилизировать. Работа требовала много внимания и знаний.

— Ты ничего не сказала, когда помогала мне с тем парнем. Как его там, Джек. Точно. Почему ты не рассказала, что в тот вечер с тобой приключилось? — Эрик выглядел слегка расстроенным.

— Со мной все в порядке, — ответила Габи, не отрываясь от своего занятия. — А вот Джеку требовалась помощь. Я не видела необходимости сообщать о том, что произошло, чтобы не отвлекать Вас. К тому же я цела и невредима. Всё ведь обошлось.

Хирург что-то неразборчиво хмыкнул.

— Я беспокоюсь за тебя, Габриэлла. — После молчания скала он. Затем развернулся и вышел, оставляя её одну.

Габи пожала плечами.

Мысли её то и дело возвращались к Джеку. Она вспоминала его лицо, когда он спал. Джек казался совсем молодым, как на той фотографии. Габи хотелось к нему прикоснуться.

— Что, Габриэлла, опять прохлаждаешься? — В медсестринскую влетела Сюзанна. Глаза её полыхали ненавистью. — Думаешь, я не вижу о чём ты сейчас думаешь? Мелкая вертихвостка!

Медсестра так же резко вышла, хлопнув напоследок дверью. Габи слышала, как бойко стучат её каблучки по плитке в коридоре.

Боже, неужели со стороны так заметно, что она всё время думает о Джеке? Вот это уже не смешно. Давай, завязывай с этими мыслями.

Нужно следить за своим лицом, а то оно у неё постоянно улыбается. Так скоро все поймут, что у нее на душе. А Габи этого, естественно, не хотелось.

Закончив с холодильником, девушка пошла на ночной обход. Все пациенты на её этаже уже спали. Дедушка сегодня выглядел немного лучше, его глаза стали яснее, на щеках появился румянец, даже проснулся аппетит, и Габи думала, что это очень хороший знак. Дедушка обязательно поправится после операции! Теперь это почти не вызывало у неё сомнений.

Габриэлла сама не заметила, как ноги привели её к палате Джека. Она немного постояла у двери, не решаясь войти. Затем спустилась на первый этаж в процедурную. Здесь имелся чайник и чашки для кофе. То, что нужно, в такую сырую осеннюю ночь.

Холод пронизывал насквозь, забираясь в самую душу.

Тусклый свет от лампочки то становился ярче, то снова почти затухал. Ржавые цепи со скрежетом покачивались под низким серым потолком.

Он смотрел на связанную зарёванную девушку, скорчившеюся на бетонном полу, продолжая держать в руках плеть.

— Как тебя зовут? — прорычал он. — Как тебя зовут?

— Клер. Меня зовут Клер, — ответила Стейси, глотая слёзы. Она так сильно дрожала, что почти заикалась. Это может не понравится её мучителю. Она почувствовала, как снова из её глаз потекли солёные слёзы, вызывая боль в разбитой губе. — Меня зовут Клер, — как можно чётче произнесла она.

— Очень хорошо, Клер, — мужчина усмехнулся и щёлкнул плетью, упиваясь своей властью над избитой девушкой. — Умница. Этот урок мы усвоили. Или повторим ещё разок?

— Нет, не нужно! Я — Клер. Я — Клер, — зашептала она, сильнее вжимаясь в угол бетонного подвала. — И я очень люблю тебя.

— Эти слова, словно музыка для моих ушей. Но я не вижу искренности в твоих глазах, Клер. Ты лжешь мне?

— Нет, — Стейси судорожно всхлипнула, дрожа от страха и холода. — Я очень люблю тебя. Люблю!

Мужчина отшвырнул плеть и взял со стола нож. Отточенное лезвие блеснуло в свете тусклой мигающей лампочки.

— Сейчас мы это проверим, Клер. — Он увидел в её глазах всепоглощающий ужас и ощутил себя всемогущим, всесильным. Пьянящее чувство. Он может сделать с ней всё, что только захочет, она полностью в его власти. Как он когда-то и мечтал. Подойдя к девушке вплотную, он присел на корточки, и приставил нож к её тонкой шее. Стейси вздрогнула, стараясь вжаться в бетонный угол ещё сильнее. — Скажи ещё раз, что любишь меня, Клер. И смотри мне в глаза. Я хочу видеть искренность в твоём взгляде. — Он сильнее надавил ножом на её шею, делая лёгкий порез. Лезвие ножа окрасилось кровью. — Ну, чего же ты молчишь?