Жорж Арно - Как призрак

А Ольга с того самого дня, когда муж признался в преступлении, которого не совершал, окончательно потеряла покой. Раньше она с удовольствием следила за успешным выполнением своего плана, наслаждалась волнением, которое испытывал муж. Она думала, что сопротивление будет долгим, и представляла себе неожиданные повороты.

Но Луи раскололся, как жалкий преступник. Почему? С какой целью? Она рассматривала его признание под разными углами зрения, стремилась понять и не понимала причин.

Напрашивалось только одно объяснение: Луи заключил сам с собой что-то вроде пари. Он знал, что, услышав его признание, Ольга будет удивлена, даже поражена. Он ждал от нее естественной реакции. Ведь она могла вернуться, показать полицейским и следователю, что не умерла.

Если она этого не сделает, то сама себя приговорит к смерти. Никогда она не сможет жить под своим собственным именем. Вычеркнутая из списка живых, она станет ничем. Может быть, в этом и заключается уловка Луи, его тонкая месть? Муж действовал чрезвычайно хитроумно, этого она даже не ожидала.

Во всяком случае, своим признанием он, конечно, заслужит милость судей. Опасно отрицать свою вину, когда против тебя неопровержимые улики. Наверное, это мэтр Гарсия посоветовал мужу признаться.

И все же ей было неспокойно, она усматривала в решении Луи какие-то подводные камни. Может быть, он был вовсе не таким, как она себе его представляла? Не таким грубым… Уязвимее, непонятнее…

Если только не…

Нет, она даже не хотела об этом думать, не могла поверить, что Луи у себя в камере раскрыл все ее карты, догадался обо всем, что она делала с самого полудня 28 января.

И все-таки эту вероятность тоже нельзя было сбрасывать со счетов. Луи знал, но не мог ничего доказать, у него не хватало информации. А что, если сестра Мари-Антуан из милосердия, да и в память о ней вдруг придет к Луи и расскажет, как они познакомились. Ольге так и виделось, как та, улыбаясь, говорит о своих водительских правах, которые хотела посмотреть госпожа Прадье.

— Но зачем ей понадобилось ваше водительское удостоверение? — спросит Луи.

— Потому что она его еще не получила, — ответила бы сестра Мари-Антуан.

— Что за ерунда? У моей жены права уже давным-давно! Ничего не понимаю! Хотя нет… Как раз все понятно.

Ольга вся дрожала от страха.

— Какая вы бледная! — воскликнула медсестра, входя с термометром в палату.

— Правда?

— Может, вам лучше лечь поспать?

— Может быть, — ответила она.

В теплом гнездышке постели смелость понемногу вернулась к ней, а вместе с ней и румянец. Но поведение Луи оставалось загадкой.

Они поменялись ролями, и теперь она волновалась из-за него даже больше, чем он из-за нее.

«Какая глупость! — думала она. — Я сделала все, чтобы отомстить ему с легким сердцем, а он и теперь продолжает меня мучить. Наверное, я никогда от него не избавлюсь».

Это было очень глупо, и Ольге захотелось умереть. А газеты и приемник все молчали. Ее тянуло позвонить в «Европу-1» и спросить о Луи, но там бы наверняка ответили, что дело продвигается своим чередом. Нельзя, конечно, было звонить и мэтру Гарсии. Проклятый адвокат прекрасно мог бы тогда догадаться об истине.

К ней зашла больничная косметичка, порекомендовала разные кремы и их заменители, приободрила ее и обслужила.

Когда Ольга подбежала к зеркалу, то даже растерялась при виде красивой блондинки, обиженно глядящей на нее.

— Я никогда не смогу накраситься так же.

Молоденькая косметичка расхохоталась.

— Сможете, это очень легко. Мы очертили контуром только глаза, брови и рот. Попробуйте сами, и уже через неделю увидите, что делаете это автоматически.

Но на следующий день Ольга разнервничалась и снова вызвала косметичку. Только через два дня макияж начал ей удаваться, и она даже стала получать удовольствие от этого действа.

Наконец доктор Жерар в последний раз вызвал ее к себе в кабинет. Не слишком облегающее платье все же выгодно подчеркивало ее формы.

Он был так удивлен, что против своих привычек даже привстал с места.

— Здравствуйте, доктор.

Но доктор Жерар молчал и так пристально ее разглядывал, что Ольга даже покраснела.

— Вы прекрасны, — хрипло произнес он.

— Благодаря вам, доктор.

Он вышел из-за стола, подошел к ней, вдохнул аромат ее духов.

— Я просто поражен, — прошептал он. — Теперь в вас нетрудно сразу же влюбиться.

Врач нагнулся поцеловать ей руку, а Ольгу вдруг разобрал смех. Он хотел привлечь ее к себе, но она ловко высвободилась. Надо было выходить из этого двусмысленного положения.

— Доктор, у вас остались мои фотографии?

Он удивился и снова принял свой обычный холодный вид.

— Да, это необходимо.

— Я хотела бы, чтобы не осталось и следа от меня прежней.

— Хотите на них в последний раз взглянуть?

Ольга покачала головой.

— Не надо. Я была уродиной. Теперь, благодаря вам я стала чуточку получше, но и это ведь не от Бога, а только ваше искусство.

— Вы суровы к себе, — сказал доктор Жерар. — Если не хотите осложнить себе жизнь, выписывайтесь в другом настроении.

Возвращаясь к себе, она улыбалась. Может быть, надо было уступить домогательствам доктора? Отдаться ему на диване в кабинете или прямо на письменном столе? При мысли об этом она совсем развеселилась.

Но потом Ольга задумалась и опять покраснела. Доктор Жерар — красивый мужчина, а они с Луи уже год спали в разных комнатах.

Странно было даже предполагать, что у нее может появиться другой мужчина, что она может принадлежать другому.

Ольга не спеша сложила чемодан. Ее медсестра ушла в отпуск. Это облегчало дело. Целый месяц прожила она в клинике, где немедленно исполнялись все, даже малейшие ее желания.

В секретариате Ольга заплатила крупную сумму, забрала свои деньги и вещи. Такси ожидало ее у подъезда. Она села на заднее сиденье.

— На Лионский вокзал.

Поездка по Парижу не произвела на нее никакого впечатления.

— Подвезти вас к поездам дальнего следования?

— Да, пожалуйста.

Но, сверившись с расписанием, она сообразила, что экспрессом сможет уехать не раньше восьми вечера. Ольга купила билет в спальный вагон до Ниццы и, оставив чемодан в камере хранения, зашла на вокзале в закусочную.

Какой это был долгий, скучный и тревожный день! Иногда ей казалось, что она узнает чью-то фигуру, лицо, и она вся напрягалась, с трудом заставляя себя не прятаться.

Когда Ольга наконец улеглась в своем купе, то почувствовала настоящее облегчение и, крепко уснув, проснулась только между Марселем и Ниццей. Погода стояла великолепная, и Ольга несколько раз видела в окно море.