Письма проклятой - Мария Ксавьер
Она округлила глаза, приоткрыла рот, а затем кинулась прямо на меня с криками «я тебя убью».
Фрэнк оттащил ее от меня, она лишь успела оторвать ленту от моего платья. Я увидела в ее глазах ненависть и гнев. Ее буквально разрывало изнутри. Она кричала и хлестала Фрэнка по щекам. Мне казалось, что она совершенно сошла с ума.
Я не стала дожидаться, пока они закончат, и просто поднялась в свою комнату, оставив их наедине. На самом деле я уже очень устала от всего этого. Она всеми силами хотела заставить меня признать вину. Она всем своим сердцем хотела, чтобы я ползала перед ней на коленях моля о прощении. Но она этого не дождется. Никогда.
Я старалась как можно реже выходить на улицу. Гуляла только на заднем дворе, не хватало только, чтобы еще соседи распускали сплетни обо мне. Но находиться постоянно дома было совершенно невыносимо. Я почти все свое свободное время сочиняла рассказы. О дальних странах, о диковинных животных и странных не похожих на нас людях, о пиратах и о добродушном капитане корабля в Атлантическом океане. Капитане, который славится своим благородством и верностью. Капитане, который вызволит несчастную девушку из жестокого плена.
Я сочиняла рассказы о путешествиях и приключениях, а когда слышала, как сестра говорит с Фрэнком обо мне, то сразу же садилась за фортепиано и играла очередную симфонию, которая уносила меня из этого дома подальше. В мир, где нет моей сестры. Я часто думала, что лучше бы нам с ней жить отдельно друг от друга. Слишком много одинаковых людей для одного дома. Слишком много ее в моей жизни.
Я играла как можно громче, чтобы не слышать, как моя сестра подыскивает мне мужа и уже не из самых знатных. Ведь, по ее словам, я уже испорчена. Хорошо, если бы взял хоть кто-то, чтобы я не осталась старой девой. На самом деле, ей теперь было абсолютно все равно за кого меня выдавать, лишь бы я была подальше от нее и от Фрэнка.
Я долго ждала своих родов, но они начались так внезапно. Дома кроме меня и слуг не никого было. Сильвия и Фрэнк были на воскресной службе в церкви, когда на этот свет появился мой ребенок. Это был мальчик. Мой Дэвид. С ангельским лицом и с сияющими голубыми глазами.
В этот день в моем сердце разгорелся огонек любви к самому главному мужчине в моей жизни. Дэвид родился необычайно крепким и здоровым ребенком, много кушал и так же много спал. Я прижималась к нему лицом, вдыхала теплый и сладкий аромат молока. Нежность и любовь теперь были в этом мальчике. Весь смысл моей жизни теперь в нем. Вот для чего я здесь. Чтобы стать матерью этого малыша.
Сильвия чуть не упала в обморок, когда узнала, что он, наконец, родился. Ее подхватила одна из служанок.
— Он родился и жив? — Первый вопрос, который задала моя сестра доктору.
— Мой сын. Это мой сын. — Фрэнк взял младенца на руки и поднес к окну, через которое в комнату проникали солнечные лучи. — Он копия ты, просто одно лицо, Сильвия. — Он улыбнулся, а я так и не поняла про кого он говорит. Ведь мы с Сильвией тоже были одно лицо, если можно было так выразиться.
— Нет, я устала. Положи ребенка, и пойдем отсюда. — Она не смотрела ни на меня, ни на Дэвида. Она видела лишь Фрэнка, который держал младенца.
— Сильвия. — Разрезала я тишину, которая повисла на пару минут. — Не вини его, Дэвид ни в чем не виноват.
— Да, ты права. Он просто твоя жертва. И за что ему в наказание такая мать? — Ее взгляд был словно потухшая свечка. Ничего, кроме пустоты и злости в нем я не видела. Больше она со мной не разговаривала.
Шли недели и месяцы. Мой сын окреп и начал набирать вес. Все свое время я проводила рядом с ним. Он начал узнавать меня и уже научился крепко сжимать мои пальцы своей маленькой, но сильной ручкой. Вся моя жизнь, вся моя любовь находились в нем. Я жила ради него и для него. Так ярко он зажег во мне огонь, казалось, что никто и ничто не в силах потушить его.
— Мой, дорогой, посмотри, к тебе в гости прилетели птички. Ах, какие перышки. — Пела я Дэвиду, качая его на руках.
— Прилетела птичка в чужое гнездо и поселилась с чужой птичкой и снесла яичко от чужой птички. Как тебе такая сказка? — Сильвия вошла в комнату, шурша юбками, и помахала какой-то бумагой перед моим носом. — Подпиши здесь, птичка. — Она развернула эту бумагу и ухмыльнулась. — И поторопись, мы с Фрэнком опаздываем на благотворительный вечер.
— Что это? — я не поняла, чего она хочет. И почему впервые за долгое время решила заговорить со мной.
— Ты ведь умная, так прочти. А вообще ничего особенного. — Пробормотала она и сунула мне в руки этот листок, сложенный вдвое. — Подписывай скорее.
Я начала читать и чуть не выронила ребенка, так сильно меня поразило то, что было написано там. Я не верила своим глазам.
— Ты что, Сильвия? Я ни за что в жизни не откажусь от моего мальчика. Ты сошла с ума просить меня о таком? Это просто возмутительно!
Мое сердце начало стучать так сильно, будто оно сейчас пробьет дыру в моей груди. Сильвия просила меня подписать отказ от Дэвида. И я совершенно не знала, что все это значит.
— Нет, Я пока еще в своем уме. А вот ты! Кто знает, что будет с тобой, если ты не подпишешь это прямо сейчас. — Она посмотрела на Дэвида и снова пододвинула документ ко мне. — Подписывай. Я не буду тебя уговаривать. Подписывай сейчас. Или пожалеешь.
— Ты не будешь указывать мне, что делать. Это мой ребенок. — Я подняла голову вверх и крепко прижала к себе младенца.
— Не упрямься сестра, мы с тобой знаем, что ты ничего не сможешь дать этому ребенку, что он будет расти в позоре, благодаря твоему поведению. Он незаконно рожденный, а ты же не хочешь, чтобы он был изгоем. Подпиши и мы с Фрэнком усыновим мальчика. А ты переедешь на некоторое время в деревню под Вустерширом, пока все не уляжется. — Ее глаза излучали только холод. Холодным взглядом она осмотрела сначала Дэвида, затем меня.
— Я никуда не уеду. И Дэвида я тебе не отдам. Я его мать! Не ты! — Я схватила и в клочья разорвала бумагу, которую принесла Сильвия.
