Кристина Додд - Двойное искушение

В эту минуту в зале появилась фрау Вейланд, которую сопровождали трое слуг с подносами, прикрытыми белоснежными салфетками.

Селеста насторожилась. Старый мистер Трокмортон был известен своим пристрастием к сладкому. Он-то и пригласил к себе фрау Вейланд, выписав ее из самой Вены. Как он любил струдель, который она готовила! Ради этого лакомства он прощал фрау Вейланд все, и она, воспользовавшись этим, вскоре подмяла под себя всех остальных слуг, превратившись в кухонного диктатора. Слуги молча ненавидели ее за это, но разве кто-нибудь мог сказать хоть слово против фрау Вейланд?

Сейчас она провальсировала в центр зала и остановилась, требуя к себе внимания. Мистер Гаррик Трокмортон замахал руками, призывая всех замолчать, а затем кивком головы дал знак фрау Вейланд, чтобы та начинала.

И она заговорила, да так громко, что ее без труда было слышно даже на веранде, где стояла Селеста.

– Великолепное новое блюдо… заслужит ваше внимание… по совету мистера Трокмортона, - доносился из зала трубный голос фрау Вейланд, - позвольте представить вам… пирожное крем де мокко!

Слуги сдернули салфетки, и на подносах Селеста увидела хрустальные вазочки, наполненные чем-то коричневым, с бело-розовыми прожилками.

Мистер Трокмортон попробовал первым. Страсть к сладкому он унаследовал от своего отца.

Вслед за ним серебряные ложки взяли леди Филберта, лорд и леди Лонгшо, Патриция, а последним из них - Эллери, который по-прежнему выглядел озабоченным и рассеянным. Все отведали произведение кулинарного искусства, приготовленное фрау Вейланд, и дружно закивали головами. Патриция кивала энергично, Эллери - едва заметно.

Трокмортон замахал руками, призывая всех продолжать. Эллери торопился как мог, быстро справился со своей порцией и, похлопав брата по плечу, попытался скрыться.

Трокмортон тонко улыбнулся - от этой улыбки мороз пробежал по коже Селесты - и уставился на окно, за которым она притаилась.

Селеста словно ужаленная отпрянула назад.

Она сама не знала, почему сделала это, ведь внутри, в зале, ярко горели огни, и невозможно было увидеть, что кто-то приник к окну снаружи. Да и не было ей никакой нужды прятаться от мистера Трокмортона.

И все же, все же…

Должно быть, Селесте очень не хотелось, чтобы мистер Трокмортон узнал, что она шпионит за ними.

Гаррик Трокмортон еще раз улыбнулся, глядя на окно, и, подхватив Эллери под локоть, придержал его. Таким образом Эллери ничего не оставалось, как остаться рядом со своей невестой.

Селеста не стала смотреть, что будет дальше, и, резко развернувшись, убежала прочь.

Глава 5

Когда- то покойная жена Милфорда, Эйми, с чисто женским непостоянством то расхваливала огромную старинную кухню Блайд-холла, то проклинала ее на чем свет стоит. Что касается самого Милфорда, то ему эта комната нравилась, хотя и была не очень уютной. Но что вы хотите от кухни, где стоят три рабочих стола, где вечно гудит огонь в огромном очаге, а по всем стенам развешаны сушилки для посуды. В обычные дни она казалась слишком пустынной и мрачной, но перед праздниками, -когда сюда сходились все слуги - и свои, и нанятые, когда три поварихи начинали одновременно греметь ножами, готовя ужин на добрую сотню гостей, вот тогда на кухне становилось шумно, тесно и весело.

Милфорд потянул ноздрями воздух, пропитанный запахом специй, и, как всегда в этом случае, вспомнил о своей покойной жене, служившей когда-то поварихой на этой самой кухне.

Но громче всего на кухне звучали не ножи и не тарелки, а голос Эстер, новой главной поварихи, занявшей это место после смерти Эйми, и Милфорд, услышав его, невольно поморщился. Нет, он вовсе не осуждал появление Эстер на кухне Блайд-холла. Как любой здравомыслящий человек, он понимал, что в каждом доме должен быть человек, который готовит еду для всех остальных. Эстер раздражала Милфорда сама по себе, и началось это с того дня, когда она приехала в Блайд-холл, - третья после смерти Эйми претендентка на должность главной поварихи. Увидев Эстер, Милфорд мысленно взмолился о том, чтобы она оказалась не последней претенденткой, но его молитвам не суждено было быть услышанным.

Эстер была настоящей шотландкой - крепкая, коренастая женщина, очень упрямая и с острым, словно бритва, язычком. Хозяин оставил ее тогда в Блайд-холле, и вот уже восемь лет Эстер командовала здесь, на кухне, и все эти восемь лет Милфорду ни разу не дали поесть в тишине и покое.

Ох уж эти кухонные разговоры! Чего только Милфорд не наслушался от прибегавших сюда посплетничать горничных об их похождениях с бравыми парнями-конюхами. И вы думаете, Эстер хотя бы раз остановила их? Никогда! И Милфорду приходилось выслушивать женское щебетание, терпеть громкий смех и шутки, которые далеко не всегда были приличными. Но сама Эстер смотрела на все это сквозь пальцы. Ее в этой жизни по-настоящему волновало только одно: чтобы еда попала на стол вовремя и была при этом горячей. Удивительно, но этот фокус удавался Эстер всегда. Несмотря на любые непредвиденные обстоятельства - а тот, кто служил на кухне, знает, что неожиданности происходят там постоянно, - Эстер умудрялась каждый раз выходить победительницей.

Ну а больше всего Милфорда раздражала в Эстер ее привычка то и дело втягивать его в горячие споры о вещах, до которых ему не было никакого дела. Милфорду просто хотелось тихо и спокойно поесть, чтобы с новыми силами вернуться к своему навозу и любимой цветочной рассаде.

В дни приемов, таких, как сегодня, на кухне было не протолкнуться от слуг - и своих, и приглашенных. Сейчас они сновали между домом и кухней, разнося маленькие бутерброды-канапе, чтобы гости могли немного перебить аппетит в ожидании грандиозного парадного ужина, который подадут в полночь.

Итак, гремели ножи, нежно звенели серебряные подносы, а Милфорд, притулившись в дальнем углу, старался не привлекать к себе ничьего внимания. Но, как всегда, доесть спокойно ему не дали. К столу подошел старый Эрни, посмотрел на Милфорда, затем грохнул подносом и объявил на всю кухню:

– Селеста танцует с мистером Эллери!

Сообщение Эрни произвело эффект разорвавшейся бомбы. Брюнелла, старшая горничная с третьего этажа, замерла, не донеся до рта вилку. Эльва, новенькая горничная, застыла с поднятой в руке гребенкой. Слуга по имени Эдер раскрыл рот, и с его подноса на пол начали падать канапе.

Эстер обвела свои владения горящим взором и громко воскликнула:

– Наконец-то наша маленькая Селеста попала на бал!

Теперь все головы повернулись к Милфорду. Тот заерзал на жесткой скамье, попытался вжаться спиной в стену или укрыться за большим котлом с дымящейся картошкой, который Арвид грохнул на стол, едва не задев при этом локоть Милфорда. Как ему хотелось оказаться сейчас подальше отсюда, в своей уютной оранжерее! Возиться с маргаритками, которые не желают расти, или готовить компостные горшочки…