Тилли Бэгшоу - Сидни Шелдон. Узы памяти

– Простите, – покраснела она. – Что «почему»?

– Почему вы договорились поменяться сменами, мисс Гилетти?

На какой-то жуткий момент все мысли вылетели у Тони из головы.

– Потому что…

Слово повисло в воздухе, как раскачивавшийся в петле труп. Последовавшее молчание казалось бесконечным. Но наконец Тони выпалила:

– Потому что я устала. Плохо спала накануне и… не хотела присматривать за мальчиками, если не сосредоточена на все сто процентов.

Она снова глянула на Билли, который едва заметно кивнул.

«Молодец. Хороший ответ».

– Спасибо, мисс Гилетти. У меня вопросов нет.

Процесс шел своим чередом. Билли краем уха прислушивался, но в основном следил за Тони.

«Она еще красивее, чем я помню. После суда мы переберемся на Западное побережье. Начнем все сначала, с чистого листа».

Жаль, что он не может поговорить с ней, сказать, чтобы не боялась, что все будет хорошо. Бедняжка так перепугана, словно его вот-вот поведут на расстрел. Его тронуло, что она за него боится. Но к чему это? Все скоро закончится.

Билли твердо знал, что его оправдают. Его адвокат тысячу раз твердил ему это. В конце концов не важно, кто должен был позаботиться о Николасе. Произошел несчастный случай. Никто никого не убивал. Это ошибка, ужасная, трагическая ошибка.

Единственное, что слегка его беспокоило, – количество свидетелей, рассказавших об употреблении им наркотиков. Да, иногда он покуривал травку и вынюхивал одну-две дорожки кокаина. Но в устах «экспертов», стоявших на свидетельском месте, он превращался в прожженного наркомана, а Лесли не пытался опровергнуть обвинения.

Джефф Хэмлин беспокоился по тому же поводу. И в первом же перерыве отвел Лесли в сторону.

– Этот эксперт по наркотикам описывал Билли как торчка. Почему вы ничего не сказали?

– Потому что наркотики – способ отвлечь присяжных. Дополнительный спектакль. Не стоит в это втягиваться!

– Но жюри уже точно в это втянулось! Видели выражение лица председателя? – запротестовал Джефф. – А женщины средних лет, той, что сидит в середине? Выглядела так, словно хочет повесить Билли прямо здесь, в зале суда.

– Наркомания или ее отсутствие никак не повлияет на дело.

– А обвинение, очевидно, думает, что повлияет.

– Потому что дела у них нет. Все рассыпается, – уверенно ответил Луз. – Факт, который я определенно докажу завтра, когда мы начнем защиту Билли. Пожалуйста, постарайтесь не волноваться, мистер Хэмлин. Я знаю, что делаю.

У обвинения ушло два дня на то, чтобы представить дело. Прокурор исполнял роль палача, методически уничтожая Билли. Основной упор делался на токсикологической экспертизе и склонности к дракам. Еще больше было сказано о его распущенности, поскольку немало девушек из Кэмп-Уильямса со слезами признались под присягой, что обаятельный сын плотника их «совратил». Вместе с признанием Билли, подтвержденным показаниями Тони Гилетти, что именно он присматривал за мальчиками в тот день, все пришли к общему мнению, что помощники окружного прокурора сделали достаточно, чтобы доказать неумышленное убийство. Но для этого нужно было еще больше. Им требовалось доказать пренебрежение своими обязанностями и вызвать ненависть.

– Защита вызывает Чарлза Бремара Мерфи.

Билли бросил недоуменный взгляд на адвоката.

«Разве мы это обсуждали?»

Чарлз никогда не был расположен к Билли.

– Мистер Бремар Мерфи, вы присутствовали на берегу в тот день, когда погиб Николас Хэндемейер, не так ли?

– Был, – серьезно кивнул Чарлз.

Сейчас, в безупречно сшитом костюме от Холстона и светло-желтом галстуке, с аккуратным пробором в темных волосах и кольцом колледжа Гротон, поблескивающим на мизинце, он выглядел красивым, здравомыслящим и консервативным – то есть, по мнению жюри, полной противоположностью Билли Хэмлина.

– Расскажите, что запомнили.

Чарлз глубоко вздохнул.

– Я в тот день был на яхте родителей. Боюсь, выпил пару бокалов вина, но все равно взял один из тендеров, чтобы добраться до пляжа, что с моей стороны было глупостью.

Тони внимательно изучала лица присяжных, которые завороженно слушали. Поразительно, как снисходительны они к признанию Чарлза в том, что он пил вино, но не желают простить Билли за предполагаемое пристрастие к наркотикам. Неужели алкоголь более приемлем в обществе? Или их так обаяли манеры и воспитание Чарлза?

– Я шел на довольно большой скорости, когда неожиданно увидел перед собой лодку, на одной из полос, предназначенных для судоходства. Я резко свернул, чтобы избежать столкновения, но при этом ударил Билли. Ударил не в голову, иначе убил бы его. Но задел плечо. Я не ожидал увидеть, что он заплывет так далеко.

– А где в это время были дети?

– Играли на берегу, – уверенно ответил Чарлз.

«Странно, – подумала Тони. – Удивительно, что он заметил мальчиков с такого расстояния и после ужаса того, что случилось на воде».

– А Николас Хэндемейер был с ними?

– Думаю, да. Да. Там было семеро мальчиков, так что скорее всего да.

По залу пробежал изумленный шепот. Родители Николаса обменялись измученными взглядами. Старшая сестра Николаса, хорошенькая темноволосая девушка-подросток, сжала руку матери. Если Николас был жив и здоров в то время, трагедия, вероятно, произошла очень быстро. Более того, именно тогда, когда над Билли хлопотали санитары. Уничтожающее, бьющее наповал свидетельство.

– Так вы помните, что дети были в безопасности, пока сам Хэмлин не был покалечен вашим тендером?

– Да.

– Спасибо, мистер Бремар Мерфи. Больше вопросов нет.

Джефф Хэмлин, торжествуя, едва не выкинул кулак в воздух, но удержался. Добрый старый Лесли все-таки знал, что делает!

– Пара вопросов, мистер Бремар Мерфи. – Обвинитель встал. – Насколько я понимаю, вы и мисс Гилетти встречались во время указанных событий. Это так?

– Д-да… – недоуменно протянул Чарлз. Вопрос вряд ли казался уместным.

– Другие вожатые в Кэмп-Уильямсе свидетельствовали, что мисс Гилетти и Николаса Хэндемейера связывали особые отношения. Это верно?

– Все мальчики обожали Тони.

– Но особенно Николас Хэндемейер?

Чарлз еще сильнее нахмурился.

– Полагаю, так. Он писал ей короткие любовные стишки. Это казалось очень милым.

Тони так яростно вонзила ногти в бедро, что из ранок выступила кровь. Она не хотела думать о стихах Николаса, нацарапанных на клочках бумаги и подсунутых под дверь ее домика. Ее сердце может разбиться на тысячу осколков.

– Мистер Бремар Мерфи, вы считали Уильяма Хэмлина соперником в попытке снискать благосклонность мисс Гилетти?

– Прошу прощения?