Анна Малышева - Нежное дыхание смерти

Почему? – только тут Даша заметила, что Игорь Вадимович тоже находится в комнате и слушает их.

Она посмотрела сначала на него, потом на Любу, которая, казалось, была чем-то очень смущена. А Даше вдруг захотелось рассмеяться.

– Значит, вы… – только и сказала она, и не выдержала – захохотала.

– Я же говорил, она очень изменилась, – заметил Игорь Вадимович. – Она может смеяться над тем, что случилось, значит, так и есть.

Люба вздохнула, переведя взгляд на Дашу, которая тщетно пыталась успокоиться.

– Ладно, – сказала она. – Лучше принеси нам чего-нибудь выпить и поесть. Хочешь есть? – Даша отрицательно покачала головой:

– Спасибо, я целый день только и делала, что ела. За всю свою жизнь не посетила стольких кафе, как сегодня. А вот выпить не откажусь.

– Джин с тоником? – Люба подмигнула Даше. – Как мы пьем у нас в клубе?

Веселость с Даши как рукой сняло. Она насторожилась:

– Вы находитесь тут из-за клуба? Или по своей инициативе?

– Сегодня вечером это одно и то же… – успокаивающе улыбнулась Люба, делая знак Игорю Вадимовичу. Он удалился из комнаты и зазвенел бокалами в кухне. – Моя инициатива и инициатива клуба – близнецы-братья.

– Как это?

– Сегодня вечером у клуба появился новый председатель.

– Вы?! – Даша так и подскочила.

В этот момент в комнату вернулся Игорь Вадимович, неся поднос с тремя бокалами. В двух была уже знакомая Даше мутноватая смесь джина с лимонным тоником, а в третьем, судя по цвету, – коньяк. Он предложил ей джин, она схватила бокал и заметила при этом, что ее рука сильно дрожит. Даша сама не ожидала, что эта новость так ее взволнует, хотя о Любиных карьерных устремлениях уже была осведомлена.

– Вы стали председательницей? Сегодня? Но ведь еще утром ею была Лариса! Как же она? Неужели она ушла без боя? У вас ведь что-то произошло вчера?

– Вчера ничего не произошло, кроме скандала, – покачала головой Люба. – Произошло только сегодня, и по большей части с твоей помощью.

– С моей?!

– Не волнуйся и пей! – Люба прошлась по комнате, посмотрела в темное окно и опустила штору. – Видишь ли, я не хотела такого исхода… Но так получилось.

– Что именно получилось? С ней что-то произошли? Ради Бога, скажите! Ведь не думаете вы, что я питала к ней какие-то нежные чувства! Я ее ненавидела и теперь говорю это вам вовсе не затем, чтобы подлизаться! Вы и раньше это знали!

– Я в этом не сомневаюсь. – Люба как-то криво улыбнулась. – Тем более что твои чувства мне очень даже понятны. Она была законченная сволочь. Я вытерпела от нее поменьше, чем ты, но только в одном-единственном отношении. Во всех других она меня травила нещадно.

– Она умерла? – догадалась Даша.

– Самоубийство, – ответила Люба, и в комнате стало тихо.

Тише всех сидела Даша. У нее перед глазами снова возникла скорченная фигура Леры на снегу. Ей казалось очень странным то, что она до сих пор там лежит. Все случившееся теперь виделось ей очень давним, почти нереальным. Она посмотрела на Игоря Вадимовича, и тот пожал плечами.

– Ты веришь, что я не убивал ее? – спросил он. – Ведь меня там не было. В это время я ехал за тобой к кладбищу. Кстати, Люба, когда это случилось?

– Да часа два назад, – спокойно ответила та. – Все вышло именно так, как мы с тобой и предполагали. Она не вынесла. Все поняла и решила не дожидаться, когда ее порвут на части.

Даша не решалась спросить, чего именно не вынесла Лариса, которая, казалось, могла вынести все что угодно, но Люба сама сочла нужным ей объяснить:

– Игорь уже рассказал про статуи? Ах, тебе рассказала сама Лера… – Она слегка поморщилась. – Мерзавка. Я думала на нее с самого начала, но как я могла доказать! Так ты знаешь, что в гипсовых фигурах у Ларисы в кабинете должны были быть бронзовые статуи Кановы?

– Да, – ответила Даша. – Но в одной статуи не было. Я ее случайно разбила, и там оказалась свинцовая болванка.

В остальных тоже! – махнула рукой Люба. – Когда Лариса об этом узнала, то не сказала больше ни слова. Вышла из кабинета, никто ее не удерживал, прошла в малиновую комнату и там застрелилась. Комната, кстати, была та самая, которую занимала ты, почему она не пошла в свою – кто знает…

– Была излишне чувствительна, – откликнулся Игорь Вадимович, смаковавший свой коньяк. – Конечно, все это ее добило. Так что не считай Любу убийцей, – обратился он к Даше. – Она, слава Богу, чиста как ангел.

– Но как же так? – Даша залпом допила свой джин и уставилась на них. – Почему там был свинец? Лера сказала мне, что там должны быть статуи! Она украла только одну! Кто же украл остальные?

– Не мы! – почти хором ответили сообщники и одновременно рассмеялись, глядя друг на друга. Даша продолжала недоумевать:

– Но куда же они делись?

– Да они и не должны были там быть… – отсмеявшись, сказала Люба. – Игорь, позволь, я все ей расскажу! Это будет по-честному! Она должна знать.

– Ради Бога, я только «за»! – Он поудобнее устроился в кресле и закурил. – Тебе она поверит охотней, чем мне. Конечно, я давно, уже утратил Дашино доверие. Иначе и быть не могло.

– Даже не могу сказать, как это началось и кто первый подал идею… – задумчиво говорила Люба.

Свет в комнате был притушен, горела только настольная лампа, и из сумрака отчетливо выделялись одни ноги Любы, скрещенные на светлом ковре, огонек сигареты Игоря Вадимовича и золотые блики в распахнутом шкафу. Шкаф этот был открыт по просьбе Любы, и Даша уже успела рассмотреть его содержимое. Теперь, потрясенная и заинтригованная, она ловила каждое слово и забывала пить из своего бокала, который снова был полон.

– Идею подала ты, а статуи хотел купить я, – напомнил Любе Игорь Вадимович. Голос его звучал добродушно, по-домашнему, и Даша с трудом его узнавала. – Так что авторов этой истории было двое.

– Ну, потом их оказалось куда больше! – улыбнулась Люба. – Лариса, Лера, Даша… Особенно Лера! Она спутала нам все карты! Видишь ли, Дашенька, Игорь давно сговорился с одним венецианским аристократом, чтобы тот продал ему уникальную кабинетную коллекцию – девять муз работы Кановы, из позолоченной бронзы… Они тебе понравились?

– Очень красивые, – согласилась Даша, глядя в шкаф. – Хоть для Эрмитажа!

– Ну, Эрмитаж теперь скорее продает, чем покупает, – вздохнул Игорь Вадимович и надолго умолк. А Люба рассказывала:

Этот венецианец продал статуи посреднику Игоря,– и тот подыскал им место в Венеции, где они должны были храниться до тех пор, пока не найдется возможность их вывезти. Вывозить открыто было невозможно, ничего не поделаешь! Игорь искал безопасный способ, и когда мы встретились, кстати, совсем не поэтому поводу, и он рассказал мне об этой проблеме, я сразу заинтересовалась ею. Для тебя, Даша, не секрет, каково было мое положение в клубе. Мне нельзя было дольше находиться в подвешенном состоянии. Надо было либо уходить оттуда, чтобы не загрызла Лариса, либо сесть на ее место. Середины быть не могло. Лариса – человек не слишком сговорчивый, да и я тоже. Вместе мы существовать там не могли. Я искала любую возможность, чтобы цивилизованным путем заставить ее уйти. Но это было очень непросто! – Она вздохнула и отпила из своего бокала. – Иногда мне начинало казаться, что это просто невозможно! Она крепко приросла к этому месту, она, что ни говори, все это создала и долго этим управляла, и многие не мыслили себе клуб без ее руководства. Нужен был такой вариант ее ухода, чтобы все в клубе, все до последнего, поняли, что как председатель она больше не годится. Лера, кстати, тоже это понимала… О, она давно копала под свою любимую госпожу, но это казалось всем таким невероятным, что никто не верил. А на самом деле надо было смотреть беспристрастно, забыв о ее нежных чувствах к Ларисе. Да и чувства эти давно уже не были нежными… – Люба пожала плечами. – Я видела, что все их единовластие очень шатко, и достаточно умелого толчка, чтобы они обе свалились. И Игорь дал мне прекрасную возможность сделать этот толчок.