Легенда о яблоке. Часть 1 - Ана Ховская
– Я им совсем чужая. Не хочу там показываться. Может, вы расскажете что-нибудь о нем? Где он?
Жанна отвела взгляд от проницательных глаз де Кампос и устремила его на поднос с лекарствами.
– Эх-х, сбежала, а теперь ищешь? Но, да ладно. Он в Вашингтоне. Такой умный, взрослый, красавец мужчина. Скоро ему обещают место в Хьюстоне, переедет поближе.
– В Хьюстон? Это точно?
– Если верить его слову.
Фурье удовлетворенно вздохнула.
– Я рада за него!
Жанна тонко выведала еще ряд деталей о жизни Ахматова, удовлетворила любопытство пожилой женщины о жизни во Франции, терпеливо выслушала ворчание и недовольство Амелии событиями в городе и стране и тихо покинула ее комнату, когда та, утомленная, мирно засопела. Уходя, на пороге дома Жанна резко повернулась лицом к провожающей ее сиделке и жестко сказала:
– Если она умрет из-за плохого ухода, я вернусь и хорошенько промою твои мексиканские мозги!
Сиделка с трудом поняла смысл слов гостьи, и тон ее насторожил. Фурье сунула в руки удивленной испуганной женщине плотную пачку сотенных купюр и вышла за порог.
Вечерняя улица была полна людей. Где-то вдалеке слышалось цоканье кастаньет. Это на площади Эль-Пасо проходил мексиканский национальный фестиваль.
Жанна обошла квартал и, обессилев от нахлынувших воспоминаний, присела на скамью в небольшом сквере у дороги. Встреча с Амелией навеяла небывалую грусть.
Город готовился к Рождеству. В окнах домов мелькали цветные огоньки елочных гирлянд. По тротуару проходили люди с подарочными упаковками и в колпаках Санта Клауса на головах, весело обсуждая грядущее торжество.
Фурье облокотилась на спинку скамьи и подняла глазу к небу. Сквозь пелену облаков проглядывали звезды, такие же одинокие и затерянные в пространстве и времени.
…– В Рождество особенно романтично проводить время с любимым человеком!– душевно произнес Пьер и накрутил на палец рыжий локон Мэри.
Тугой локон отскочил и задел ресницы девушки. От щекотки она смущенно и мило рассмеялась. Пьер сидел рядом, такой внимательный и нежный, с безграничной преданностью в глазах, с ласковыми страстными словами, слетающими с губ. Где-то глубоко в душе Мэри понимала, что слишком рано было начинать откровенную игру, неминуемо ведущую к близости, которую она одновременно и боялась, и ждала. Но не было сил сопротивляться безумному напору чувств.
Вечер закончился бы близостью, но Мэри вовремя отвела губы от его сладких губ, сердце защемило от сожаления и тоски, но было слишком поздно, ее могли хватиться дома.
Пьер уже начал обижаться, но Мэри слезно убедила его, что новый год они проведут вместе, что она останется с ним навсегда. Она в это свято верила…
Жанна заплакала. Следующий шаг Мэри стал роковым.
…Она вышла из комнаты Пьера. Прислонившись на минутку к стене от слабости в коленях, и все еще с обжигающим ощущением поцелуя на губах, прислушиваясь к своему внутреннему голосу, она на минуту замерла. Вспомнив, что ждет ее дома, девушка отрицательно покачала себе головой и взялась за дверную ручку. «Зачем отдалять счастливый момент. Я останусь с ним навсегда именно сегодня! Он столько раз просил остаться с ним навсегда. Разве его красивые ласковые глаза могут лгать?»– подумала Мэри и, не оставляя времени для сомнений, резко дернула дверь на себя и вошла в комнату.
– Пьер, я хочу остаться с тобой!
Пьер, конечно же, был счастлив, даже очень – он буквально подпрыгнул до потолка.
А после… Темная комната, освещаемая лишь светом уличных фонарей, наполнилась словами любви, жадные требовательные поцелуи и прикосновения сводили с ума. Мэри медленно и томно растворялась в новых ощущениях, в своих чувствах, вспыхнувших так ярко, с невероятной силой уносящих за пределы реального времени и пространства. Ее женская сущность еще не проснулась, чтобы достойно оценить происходящее, но жажда быть любимой, и тоска по ласке затмевали разум. И Мэри на мгновение открывала глаза и вновь их закрывала, не разбирая, где истинные чувства и ощущения, а где плод ее фантазии. Эта ночь показалась такой длинной, что она даже устала от ненасытности Пьера. Но тем не менее полностью доверилась ему и выполняла каждое его желание.
Следующие четыре дня Мэри и Пьер выходили из комнаты, только чтобы что-нибудь перекусить и вновь кинуться в объятия друг друга. Каждое утро Мэри просыпалась с ощущением безмерного счастья и умиротворения. Кьюри заботливо суетился рядом с ней и не давал возможности почувствовать себя одинокой. Комплименты и нежности так легко слетали с его губ, что казалось, нет конца блаженству. Он пропускал сквозь длинные пальцы пряди ее рыжих волос и, заглядывая в зеленые глаза, часто повторял:
– Ты моя Жанна…
– Почему Жанна?– недоуменно улыбалась Мэри.
– Жанна д’Арк. Ты на нее похожа,– уверял Пьер и вновь возвращался к ласкам.
Мэри не могла определить – нравится ли ей то, что делал с ней ее любимый, но тело податливо выгибалось навстречу ему…
– Ох, какая же я была идиотка!– истерически смеясь, воскликнула Фурье и несколько раз тряхнула головой, чтобы сбросить гнетущий груз воспоминаний.– Неужели это была я?! Жанна д’Арк! Ха-ха-ха! Да уж, и в самом деле – д’Арк. Костер-то достался не хилый: со всех сторон обжарил!
Жанна закусила нижнюю губу, все еще дрожавшую от истерического тика и, обхватив себя за локти, начала ритмично покачиваться вперед-назад. Это движение ее успокаивало. Давно она не позволяла вспышкам гнева и ярости из прошлого заставать ее врасплох. Никто никогда не видел Жанну Фурье, трясущейся от негодования, жалости к самой себе и невыразимой боли. И сейчас она умело справлялась со своими эмоциями. Пара минут, и Фурье была в форме: неуязвимая, хладнокровная, жаждущая новых побед. Она поднялась со скамьи, снисходительно улыбнулась своей минутной слабости и уверенно направилась в отель.
Эль-Пачито
Поезд Хьюстон – Эль-Пасо прибыл вовремя. Хелен не могла дождаться, когда же обнимет свою малышку Софи.
Когда пассажиры начали покидать вагоны, радостный визг Софии был слышен на всю площадь перрона.
– Моя девочка! Какая ты взрослая!– радостно слезным голосом проговорила Хелен, спеша к дочери и заключая ее в объятия.
Мать поцеловала девушку в макушку и, ощупывая ее стройное тело, словно убеждаясь в ее правильном физическом развитии и хорошем питании, крепко прижала ее к груди.
– Мамочка, дорогая, я так скучала по тебе! Матерь божья, как же я скучала!– в ответ ласкалась София и гладила мать по плечам и рукам.– Я привезла вам столько подарков и от себя, и от тети Лили, и даже от мистера Кроу.
Хелен слегка отстранилась и, все еще касаясь плеч дочери, внимательно рассмотрела
