Виктория Холт - Павлинья гордыня

Отец сидел во главе стола и почти ничего не говорил. Мать расположилась напротив, не спуская глаз с Мэдди, которая прислуживала во время еды в дополнение к остальным своим обязанностям. Думаю, маму это расстраивало больше, чем бывшую няню. Справа от хозяйки дома находился Ксавьер. Мириам садилась рядом с отцом, а потом я.

Брат что-то говорил о летних ветрах, нанесших урон посевам, и о том, насколько необходим дождь.

Эти разговоры повторялись каждый год, но урожай благополучно собирали, потом украшали собор пшеницей в честь того, что опять свершилось Божье чудо.

— Когда я думаю о земле, которой мы когда-то владели… — вздохнула матушка.

При этом знаке отец прочистил горло и сказал, что по сравнению с прошлым годом дожди идут совсем редко.

— Тогда случилось несчастье, — не унимался он. — Все зерновые в Ярроулэнде оказались под водой.

Батюшка допустил ошибку, упомянув о ферме, принадлежащей Доннигхэмам, что напомнило маме о леди Кларе.

— Никакие несчастья Доннигхэмов не коснутся, — заявила мама, — они сохранили свое состояние.

— Согласен, — кивнул папа, явно сожалея о том, что вообще открыл рот.

Мне стало жаль его, и, чтобы поменять тему разговора, я вдруг выпалила:

— Кто такая Джессика Клейверинг?

Все мгновенно замолчали. Мэдди застыла у комода с блюдом в руках. Родственники ошарашенно смотрели на меня, а матушка даже слегка покраснела.

— Что ты имеешь в виду, Джессика? — нетерпеливо спросила она, стараясь скрыть замешательство.

— Это шутка? — поинтересовалась Мириам, скривив тонкие губы.

— Мы все знаем, кто ты такая.

— Меня зовут Опал-Джессика, но интересно, почему первое имя никогда не используется?

Матушка вздохнула с облегчением.

— Оно не очень подходящее.

— Тогда почему вы назвали меня так? — добивалась я.

Ксавьер, всегда приходивший родителям на помощь, заявил:

— Мы все недовольны именами, данными при рождении. Но люди к ним привыкают. Мне Джессика очень нравится, это имя подходит тебе, мама права.

Но я не собиралась сдаваться.

— А что за Джессика похоронена у нас за садом?

— За садом? — напряженно выговорила мама. — Что ты хочешь сказать?.. Мэдди, все остывает! Подавай быстрее!

Мэдди торопливо разнесла еду, а я вновь почувствовала себя отвергнутой.

— Надеюсь, миссис Кобб достаточно проварила мясо. В предыдущий раз оно было твердым, — подхватила разговор Мириам.

— Именно это я и сказала миссис Кобб, — с готовностью ответила мама.

Но тут вмешалась я.

— Вы должны знать. Человек похоронен рядом с домом, а вы делаете вид, что он вам неизвестен. Я нашла табличку с ее именем.

— А что ты там делала? — потребовала ответа матушка.

Я знала ее тактику. В трудных ситуациях она предпочитала атаковать.

— Я часто бываю там.

— Потому что совсем не занята. Лучше бы вытерла пыль. Правда, Мириам?

— Конечно, мама. В доме полно работы.

— Пустая трата времени, — проворчала я. — Пыль все время собирается, будто ее и не вытирали.

Я вечно подчеркивала очевидное, чем раздражала ближних.

Так мама получила возможность прочитать лекцию на тему домашних дел, упомянув о нашей бедности, о том, что мы обязаны все делать сами, что нужно помогать нуждающимся и бережно хранить каждую мелочь. Теперь мы не могли дарить простыни и одеяла, как принято у высших сословий, приходилось довольствоваться мелкими подачками прислуге.

Ксавьер мрачно слушал, так же как Мириам, а отец молча жевал сыр. И прежде чем я успела опять спросить о могиле и надписи, мать уже поднялась из-за стола.

После ужина я отправилась в спальню и, поднимаясь по лестнице, услышала разговор родителей в холле.

— Она должна знать, — говорил отец. — Рано или поздно ей придется рассказать обо всем.

— Чушь! — возразила мама.

— Не понимаю, как…

— Если бы не ты, этого бы не случилось.

Я бесстыдно подслушивала, зная, что они говорят о могиле Джессики. Однако родители отправились в гостиную, оставив меня в неведении. Все возвращалось на круги своя: отец проиграл семейное состояние в карты и виноват во всем, что случилось с Клейверингами.

Когда наступила среда, мое любопытство по поводу обнаруженного захоронения сменилось радостным ожиданием визита в Оуклэнд Холл. Днем я отправилась в путь, чувствуя себя несколько странно в качестве гостя замка, который бы мог быть для меня родным домом. Я поймала себя на мысли, что опять рассуждаю, как матушка. Господи!

По обе стороны дороги росли огромные гордые дубы, которые раньше так досаждали мне, — из-за них я не могла рассмотреть Холл. Сейчас они казались мне таинственными. Я свернула по дороге, ликуя, что теперь никто из домашних меня не заметит. При виде замка сердце замерло от восторга — столь величественно он выглядел. Издали особняк не производил такого впечатления, но теперь ничто не мешало разглядеть строение полностью. В этот момент я простила все язвительные уколы мамы и поняла, как тяжело потерять дом, в котором прожито столько счастливых лет. Он был выстроен в стиле Тюдора и потом много раз реконструировался, особенно в восемнадцатом столетии, но сохранил свое первозданное величие и почти не изменился со времен визита короля Генриха Восьмого. Только огромные балконы, должно быть, достроили позднее, и они выглядели весьма элегантно. Башни у ворот не перестраивали. На железной решетке до сих пор красовался герб Клейверингов.

Пройдя через ворота, я очутилась во дворе, перед огромной дубовой дверью со старинным звоночком, и потянула за веревочку. Раздался громкий звон.

Через секунду дверь отворилась, будто моего появления ждали у входа. Передо мной предстал величественный джентльмен. Скорее всего, тот, кого звали Уилмот.

— Вы мисс Клейверинг? — спросил он. — Мистер Хенникер ждет вас.

Я словно выросла на глазах, увидев собственное имя, высеченное рядом с гербом над камином. Теперь я гордилась тем, что принадлежу к древнему роду, который когда-то владел этим замком.

— Следуйте за мной, мисс Клейверинг…

— С удовольствием, — улыбнулась я.

В холле стоял огромный стол, стены украшало старинное оружие, вдали виднелась лестница.

Откуда-то послышался приглушенный шепот. Уилмот поднял глаза, и я поняла, что за нами наблюдают.

Дворецкий, уловив мое замешательство, решил, что должен как-то прокомментировать происходящее.

— Вы должны понять, мисс Клейверинг, мы впервые принимаем члена семьи с тех пор, как…

— Мы были вынуждены продать имение, — откровенно заявила я. Уилмот слегка поморщился и царственно склонил голову в поклоне. Позднее я поняла, что называть вещи своими именами в моей семье считалось дурным тоном.