Портрет блондинки в голубом - Анна Трефц
— Три, — не меняя позы, очень тихо поправил ее Кутепов.
— Что вы говорите? — изумилась она, — Как быстро время летит.
— Да уж, — не стал спорить с ней Кутепов и, вскинув больные глаза на Бочкина, предложил как-то уж слишком миролюбиво, — Присоединяйся, Петя.
Частный детектив на уровне инстинкта почувствовал, что лучше ему не перечить. В таком состоянии человек способен либо умереть, либо убить каждого, кто окажется поблизости. Причем, ни то и ни другое для него сейчас особенного значения не имеют. Он аккуратно приземлился на стул, и, наполнив свой голос до краев невыразимым участием, поинтересовался:
— Так о чем вы тут говорите?
— О портрете, разумеется! — возмущенно прострекотала Марго, — Вы же не подумали, что у нас тут пятичасовое чаепитие с пустыми разговорами о погоде.
— А лучше бы, — так же тихо и тоскливо пробормотал Кутепов.
— Ну, хорошо, — Бочкин понял, что в этом затянувшемся разговоре, который по праву нужно назвать монологом, следует принять инициативу, как говориться, на грудь. А потому он подобрался, сжал кулаки и зачем-то напряг спину. Он всегда напрягал мышцы спины, если ему грозила опасность, — О чем именно вы говорили добрых три часа? Марго, вам ведь не пришло в голову обсуждать каждый мазок кисти покойного художника, коими он запечатлел ваш потрясающий образ на своем холсте?
— Нет, — резко ответила она, и Петр, неожиданно для себя сделал странное открытие: оказывается, блондинки способны чувствовать сарказм в голосе собеседника. Раньше он этого как-то не замечал. Возможно, Марго какая-то продвинутая блондинка.
— Тогда что же вас привело в кабинет несчастного следователя, который повинен лишь в том, что в годы сопливой юности читал слишком много детективов про майора Пронина, а потому выбрал неудачную профессию?
— Хм… — она, по всей видимости, задумалась над смыслом сказанного, потом не слишком уверенно проговорила, — Так именно это и привело. Если бы господин, простите, гражданин, или уж совсем на худой конец товарищ Кутепов был каким-нибудь дворником или шофером, я вряд ли обратилась к нему в связи с пропажей портрета.
Тут она мельком взглянула на несчастного следователя, и добавила с большой долей снисходительности в голосе:
— Хотя, мне кажется, вы правы. Этот бедный человек определенно выбрал не ту профессию. Ведь как интересно складывается судьба? Может быть, где-нибудь он смог бы добиться больших успехов…
— Я бы попросил! — неожиданно озверел Кутепов, и бешено завращал глазами. Когда он покончил с упражнениями для глазных мышц, он уставился на Бочкина и едва сдерживаемой, накопленной за последние три часа яростью, прошипел, — Твоя клиентка полагает, что художника убили именно из-за ее портрета.
Слово «портрет» он явно хотел снабдить довольно непристойными эпитетами, и насилу сдержал свой порыв.
— Почему? — искренне удивился Бочкин.
— Как это! — возмутилась Марго, — Посмотрите на список похищенных в доме Бурхасона вещей, и вы сами все поймете.
— Отлично! — взревел Кутепов и, схватив со стола уже довольно мятый лист бумаги, на котором был напечатан список пропаж, громко и с вызовом зачитал, — Браслет с тремя крупными бриллиантами, рисунки художника Брюллова в количестве 5-и штук. Все! Ну, еще мы можем дописать сюда портрет «Дамы в голубом». То есть портрет твоей клиентки, — уже тише заключил он.
— Вот! — с торжеством в голосе произнесла Марго, — Что и требовалось доказать.
— Я пока никаких доказательств не вижу, — промямлил Бочкин, на которого угнетающе подействовала ожесточенность прежнего коллеги по цеху.
— Как же, — изумилась блондинка, — Ведь после перечисления похищенных вещей, совершенно ясно, что ничего ценнее моего портрета из мастерской художника похищено не было. Кто будет убивать за браслет или рисунки?
— Это рисунки самого Брюллова? — напомнил Кутепов, — Между прочим, работники министерства культуры ни раз предлагали Бурхасону продать их Третьяковке.
— Я совершенно не понимаю, о чем вы сейчас говорите, — перешла на резкий тон Марго, — При чем тут работники культуры, Третьяковка и какие-то там рисунки?
— Картины Брюллова выставляют в Третьяковке, так? — с непонятным азартом вступил в спор следователь.
— Послушайте, — миролюбиво обратилась к нему Марго, — Третьяковка — это, пожалуй, единственное место в Москве, которое я посещаю с завидной регулярностью. Примерно раз в два месяца. И нигде я не видела даже намека на какие-то там картины Брюллова. В каком бутике, конкретно, выставляют живопись? Скажите мне, потому что сейчас мы ведем спор на моей территории.
— Бутике? — разом озадачились мужчины.
— А что есть какая-то другая Третьковка? Что вы мне голову морочите! Третьяковка — это линия бутиков в Третьяковском проезде. «Mercury», «Prada», да что перечислять, они всем известны. И абсолютно никаких картин… — не заметив озадаченных лиц собеседников, она наморщила нос и произнесла уже задумчивее, — Хотя там в одном кафе, кажется что-то такое висит… Хм…
— Тема закрыта, — неожиданно подытожил Кутепов, — И потом, я же не отказываюсь искать ваш портрет. Попадется, обязательно дам вам знать. Кстати, Петр Бочкин, по-моему, усиленно занимается тем же. Чего вы так волнуетесь?
— Послушайте, — Марго неожиданно поднялась со стула и, вскинув свою собачонку, направилась к двери, — Вы не понимаете ничего! Если вы найдете мой портрет, вы найдете убийцу. Это же ясно как божий день! Честно говоря, меня мало занимает личность убийцы. Все, что я хочу, так это воздать должную справедливость, и направить последнюю работу автора по назначению — то есть в галерею, для которой он ее писал. Я просто обращаю ваше внимание на важность поисков именно моего портрета. А вы делайте выводы.
— Почему вы так думаете? — осторожно поинтересовался Бочкин.
Она вздохнула. На губах ее заиграла легкая полуулыбка:
— Считайте, что мне это подсказала женская интуиция.
И, тряхнув шикарными светлыми волосами, она гордо выплыла за дверь. В ее движениях было столько грации и невысказанного презрения к оставшимся, что на минуту у мужчин перехватило дыхание. Затем Кутепов тупо посмотрел на Бочкина и мрачно изрек:
— Ты сам выбрал свое ремесло. По мне так уж лучше получать выговоры от начальства и сидеть тут на манер марионетки с вечно задранными вверх конечностями, чем вести дела с такими вот дамочками.
— Ну, пока что она достает только тебя, — усмехнулся ему в ответ частный детектив, — А что все-таки со следствием? Есть хоть какие-то результаты?
— Ой, да ну его к ядреной фене! — отмахнулся следователь, а потом вдруг совершенно нелогично в продолжение такого ответа, начал откровенничать, — Дело, считай, глухое. Бурхасон погуливал с женой Ильина.
