Флакон смерти №5 - Антон Валерьевич Леонтьев
Но думать об этом ей совершенно не хотелось, потому что рядом с ней был ее очаровательный шаромыжник. Ну да, никакой не шаромыжник, как выходило, но очаровательный, это был факт неоспоримый.
Ее очаровательный шаромыжник – и только ее.
– Хочешь мороженого? – спросил ее Антон во время их волшебной прогулки по набережной – и в самом деле, несмотря на то, что давно наступила ночь, неподалеку, около массивной гипсовой беседки в пышном советском стиле, шла бойкая торговля мороженым с передвижного лотка.
Антон вернулся к ней с огромным мороженым, по причине летней жары уже начавшим таять, и с большим воздушным шаром в виде сердца.
– Вот, бери, – сказал он, держа в одной руке сразу два мороженых, – можешь сама выбрать, какое хочешь.
– А шарик-то откуда ты взял? – спросила в волнении Зоя, и молодой человек признался:
– Выменял у одного карапуза, с разрешения его родителей, на солидную порцию пломбира. Вот, оно для тебя, мое пылающее сердце!
Он протянул ей воздушный шар, но Зоя, мороженое которой накренилось в этот ответственный момент, отвлекалась и не успела взять из рук Антона веревочку. Тщетно она пыталась схватить уплывающее в ночную высь большое красное сердце.
Эта оплошность отчего-то ужасно огорчила Зою, она даже расплакалась, а Антон, прижав (насколько это было возможно с тающим мороженым в руке) к себе девушку, со смехом заявил:
– Ну что ты, не стоит! Мое пылающее сердце по-прежнему здесь, а не во тьме ночной!
Прижавшись к груди молодого человека, Зоя в самом деле слышала его гулкое сердцебиение, но все равно ей отчего-то было невыносимо горько.
– Не стоит плакать, прошу тебя.
Зоя в самом деле разревелась, и Антону пришлось утешать ее. Внезапно волшебство летней ночи, как воздушный шарик в виде сердца, куда-то улетучилось, и Зоя почувствовала, что ей делается зябко.
И река, та самая, в рукаве которой на дальнем пляжике в районе дач нырнула и не вынырнула мама, несла свои воды мимо них, и кто знает, может, пылающее сердце, которое подарил ей очаровательный шаромыжник, тоже найдет упокоение в темных водах.
О чем это она, собственно, думает?
– Отведи меня, пожалуйста, домой, – попросила Зоя, опираясь на руку своего спутника, – мне отчего-то холодно…
Очаровательный шаромыжник разволновался:
– Да ты вся дрожишь! Извини, глупая была идея идти на набережную. Хоть и тепло, но все равно ветрено. А я еще и мороженое купил, идиот…
– Спасибо, оно очень вкусное! Ты выбрал именно то, которое я люблю, малиновое с орехами… Ой!
Неловко взмахнув рукой, Зоя выронила мороженое из вафельной трубочки на асфальт, и малиновый шарик, распластавшись, в призрачном янтарно-мертвенном свете изогнутого фонаря, над которым роились ночные бабочки и мошки, превратился в кровавое пятно.
– Какая я неловкая! – потрясенно воскликнула Зоя и зарыдала.
Антон, явно озадаченный ее сильной реакцией на этот пустяк, засуетился, собрался купить ей новое мороженое, но Зоя отказалась.
Нет, ей не новое нужно было, а то, что кровавой кляксой растекалось по асфальту, привлекая к себе армаду пронырливых муравьев.
Но ни старое мороженое, ни улетевшее пылающее сердце вернуть было нельзя.
Как нельзя было вернуть маму, которая нырнула в реку и не вынырнула – во всяком случае, живой…
И отчего она так упорно думает об этом?
– Ты можешь идти? Точно можешь? Нет, давай я все-таки вызову такси? Тебе ведь далеко отсюда?
Очаровательный шаромыжник прикладывал максимум усилий, чтобы Зоя чувствовала себя комфортно, но от этого было только горше.
И дело было отнюдь не в нем, а в ней. В ее прошлом, настоящем и, вероятно даже, будущем.
Понимая, что сводит своим поведением молодого человека с ума, Зоя, взяв себя в руки (однако продолжая чувствовать в душе странную, невесть откуда взявшуюся тревогу, засевшую там тупой иглой), произнесла:
– Ну, тут недалеко вообще-то. Не знаю, ходит ли маршрутка. Сейчас ведь около полуночи?
Антон, бросив взгляд на мобильный, объявил:
– Почти половина третьего.
Запаниковав, Зоя заявила, что ей надо немедленно домой. Мобильный она на вечернику не взяла, потому что в сарафане, который она надела, карманов не было, а сумочку брать не стала, решив, что все равно самое позднее к одиннадцати будет дома.
О чем и сообщила отцу.
Да, маршрутка уже больше не ходила, свободное такси пьяная парочка увела у них прямо из-под носа, а ехать вместе с ними ужасно не хотелось, и тогда Антон снова взял Зою, которая почувствовала, что ужасно устала и нога ее все же болит, на руки.
– Я же обещал, что буду носить тебя все время на руках, так что выполняю свое обещание, – заявил он. – Ну что, прокачу с ветерком!
Он не просто донес ее до дома, но бóльшую часть пути даже бежал или уж точно очень быстро шел, так, что в ушах Зои действительно свистел ветер. Она, кажется, даже прикорнула у него на груди, отчего-то вообразив, что это путешествие в объятиях очаровательного шаромыжника будет длиться вечно.
Но ничего не длится вечно: шарик-сердце улетает в ночное небо, мороженое тает на асфальте, становясь добычей муравьев, а мама…
Мама ныряет и не выныривает – живой.
Напуганная неприятным воспоминанием о смерти мамы, которое пришло к ней во время короткого сна, Зоя вздрогнула от ужаса и открыла глаза – они были у ее дома.
До нее донеслось тяжелое дыхание Антона, и девушка виновато произнесла:
– Извини, что тебе пришлось так надрываться. Ты устал?
Ну да, протащил ее на себе пару километров от набережной до дома – конечно, устал. Дюймовочкой она, как ни крути, не была, и очаровательный шаромыжник, невзирая на свои спортивные кондиции, явно выбился из сил. А она даже не могла пригласить его к себе, чтобы выпить чаю: в три часа ночи на кухню квартиры, где ее ожидал встревоженный отец.
В том, что отец встревожен и наверняка не спит, Зоя, никогда не позволявшая себе подобных ночных эскапад, ничуть не сомневалась. Она даже видела окно кухни на шестом этаже, оно единственное среди прочих черных квадратов светилось в этот поздний час.
– Может, зайдешь? – предложила Зоя, которую Антон осторожно поставил на ноги. – Думаю, кофе предлагать в столь поздний час не стоит, но чай или сок?
Ну да, в три часа ночи на кухне с ее сходящим с ума от волнения отцом-профессором.
Антон, поцеловав ее, произнес:
– Ну, теперь я в курсе, где ты живешь, это для первого свидания даже чересчур, не находишь?
В ответ Зоя сама
