Непокорный рыцарь - Софи Ларк
Он ухмыляется и встает в позу бодибилдера. Правда, у него нет ни грамма мышечной массы, так что рукава просто свисают с плеч.
Я слабо улыбаюсь в ответ.
– Да, пап, выглядишь отлично.
Отец помогает мне закончить с коробкой передач, и мы возвращаем ее на место. Вдвоем это делать гораздо проще. Папа работает так быстро и ловко, что я выкидываю из головы все неприятные мысли. Он точно не растерял хватку.
И все же я замечаю, что он дышит чуть тяжелее, чем обычно, и потеет от жары в мастерской.
– Включить вентилятор? – спрашиваю я.
– Не, – отвечает он. – Здесь же прям бесплатная сауна. Что хорошо скандинавам, хорошо и нам.
И все же я приношу газировку из холодильника.
Пока мы пьем, я слышу, как звякает колокольчик на двери в мастерскую. Новый клиент.
– Я посмотрю, – говорю я отцу.
Я спешу ко входу, оставляя газировку на приемной стойке. У нас нет администратора – стойка лишь создает видимость. А еще порой отец использует ее, чтобы разобрать все накопившиеся счета и квитанции, которые мы все время оставляем на потом.
Я вижу мужчину в обтягивающей белой футболке и кепке с эмблемой «Чикаго Кабс»[13], просматривающего нашу стопку журналов о классических автомобилях.
Услышав меня, он поднимает голову. Я вижу квадратную челюсть, загорелое лицо и дружелюбную улыбку.
Черт.
Это офицер Шульц. Я отвлеклась на коробку передач со своим отцом и совершенно про него забыла.
– Камилла, – говорит он, – рад видеть тебя снова.
Жаль, не могу ответить тем же.
– Офицер Шульц.
– Зови меня Логан.
У меня нет особого желания так его звать, поэтому я просто киваю.
– Значит, вы с отцом владеете этой мастерской? – говорит он, оглядываясь.
– Ага.
Нашу приемную нельзя назвать симпатичной. Она крохотная, грязная и на редкость уныло украшенная – пара выцветших постеров и одинокий фикус, который мы вечно забываем поливать. И все же мне не нравится его снисходительный тон и вид, с которым Шульц явился сюда, словно желая пометить территорию в том единственном месте, которое принадлежит мне.
– Ты живешь в квартире на втором этаже?
– Да.
– И твой брат Вик тоже?
– Ага.
– Он ходит в школу в Окмонте?
– Да. Это его последний год.
– Я тоже там учился, – говорит Шульц и засовывает руки в карманы джинсов, отчего его грудные мышцы напрягаются под белой обтягивающей футболкой. Сегодня он не стал надевать свою форму. Возможно, чтобы притупить мой страх. Но это не поможет, как и светская беседа.
– И я, – отвечаю я.
– В каком году ты закончила?
– В 2013-м.
– Вот как. А я в 2008-м. Похоже, мы разминулись.
– Да, похоже на то.
Мой отец выглядывает из мастерской.
– Помощь нужна? – спрашивает он.
– Нет! – быстро отвечаю я. – У меня все под контролем.
– Хорошо. Зови, если что-то понадобится. – Папа дружелюбно кивает Шульцу, не догадываясь, что этот чувак здесь для того, чтобы хорошенько испоганить жизнь его детям. Полицейский салютует в ответ.
Я жду, пока папа уйдет, а затем без особой радости снова обращаю свое внимание на Шульца.
– Давайте ближе к делу, – говорю я.
– Разумеется, – непринужденно улыбаясь, соглашается он. – Давай. У тебя было обнаружено сто четырнадцать таблеток дури.
Черт.
– Я отметил в отчете, что остановил автомобиль для проверки и обнаружил рюкзак. Но полиция Чикаго может по-разному подходить к процессу задержания преступника.
– Что это значит?
Он пристально смотрит на меня своими ярко-голубыми глазами, продолжая приветливо улыбаться.
– Что ж, представь, что хранение наркотиков – это твоя задолженность. Ты должна штату Иллинойс четыре года. Но ты не принесешь никакой пользы обществу, если будешь сидеть в тюрьме. Наоборот, обойдешься налогоплательщикам в кругленькую сумму. Так что по отношению к добропорядочным гражданам этого штата будет справедливо, если ты отработаешь свой долг как-то иначе.
Мне не нравится, что он стоит так близко, глядя на меня сверху вниз.
– И как же мне это сделать? – спрашиваю я.
– Ну… ты слышала когда-нибудь о тайных осведомителях?
Да. Как я уже сказала, я посмотрела немало серий «Закона и порядка». Я знаю, кто такие тайные осведомители.
– Вы хотите, чтобы я доносила, – сухо констатирую я.
– Я предпочитаю называть это «оказание помощи полиции в задержании опасных преступников».
Опасных преступников, которые перережут мне горло, если узнают, что я общаюсь с копом.
– А вы слышали когда-нибудь выражение «доносчику – первый кнут»? – спрашиваю я.
Он наклоняет голову набок, оценивающе оглядывая меня с ног до головы, хотя видит перед собой лишь спецовку.
– Как насчет выражения «не роняй мыло»? – тихо и насмешливо спрашивает Шульц. – Вряд ли ты оценишь федеральную тюрьму, Камилла. Женщины там ничуть не лучше мужчин, а порой и хуже. Они любят, когда к ним попадают юные симпатичные девушки. Стекаются к ним, как рыба к наживке, даже не утруждают себя соблюдать очередность.
У меня по коже бегут мурашки. Ненавижу, когда мне угрожают. И особенно меня бесит, что это все из-за какого-то сраного пакетика клубных наркотиков. В этом городе люди пачками убивают друг друга на улицах. А он привязался ко мне, потому что кучке богатых детишек нравится ловить кайф и танцевать под дерьмовую музыку.
– И что я должна делать? – цежу я сквозь зубы. – Носить жучок и все такое? Я незнакома с настоящими преступниками. Только с кучкой идиотов, которые любят ловить кайф. И мы даже не друзья.
– Откуда взялась эта наркота?
– От Ливая Каргилла, – без колебания отвечаю я. Я не испытываю ни малейших угрызений совести, выдавая этого парня после того, как он завербовал моего брата толкать для него наркоту. – Он живет…
– Я знаю, где он живет, – прерывает меня Шульц.
– Если вы и так про него знаете, то для чего вам я?
– Чтобы подобраться к нему ближе, – отвечает полицейский. – Выяснить, где он достает товар. Разузнать имена всех продавцов и поставщиков. Доложить мне.
– Я, блин, не Пуаро! – кричу я. – Откуда мне все это знать?!
– Разберешься, – говорит Шульц без тени участия и вручает мне визитку. На обратной стороне написан его личный номер. – Запомни этот номер. Привыкай на него звонить. Теперь мы будем часто видеться.
Я подавляю стон. Я бы предпочла видеть его в последний раз. Да и Ливая тоже, раз уж на то пошло.
– А что, если я не смогу предоставить информацию? – спрашиваю я.
– Тогда ты попадешь в тюрьму, – холодно отвечает Шульц. – Как и твой брат. Не забывай, что у него в кармане тоже были таблетки. Он достаточно взрослый, чтобы его судили как совершеннолетнего.
Я сжимаю губы,
