Ларри Макмертри - Вечерняя звезда
— Боже милостивый, я просто задала вопрос! — воскликнула Рози.
Позже, после того как Аврора предприняла пару бесплодных попыток дотащиться до туалета, чтобы опустошить и без того пустой желудок, она попыталась восстановить в памяти события, которые привели к тому, что она была в таком состоянии. Она вспомнила, что обнаружила пояс Пэтси Карпентер на кушетке у Джерри Брукнера. У нее было ощущение, что ее предали, и на вкус это ощущение было ужасно похоже на те несколько капель желчи, которой ее стошнило.
В следующий раз Рози отважилась заглянуть в щелку перед ужином. Аврора сидела в постели и плакала, а в комнате горела только настольная лампа.
Аврора, которая чувствовала себя одинокой, беспомощной и старой, рассказывала ей о поясе на кушетке.
— Так у вас все в самом деле было… то есть… у тебя с Джерри? — изумилась Рози, с облегчением получив наконец важную информацию.
— Ну, я не знаю, — призналась Аврора. — По-моему, это было именно так, как оно и было.
— Что это значит? — не поняла Рози.
— Это означает, что мне это было нужно, а ему нет, — сказала Аврора. — Я принимала участие в этом, а его словно не было. Так что в каком-то смысле ничего не произошло. А что все это означает, так это то, что я была такой идиотской дурой, а теперь из глубины моего существа поднимается уважение к себе, и я снова становлюсь самой собой, — прибавила она совершенно спокойным голосом. — Я знала, что когда-нибудь у меня возникнет такое желание, но не предполагала, что Пэтси Карпентер приблизит это.
— А может быть, она и не сделала этого? — сказала Рози. — Ты всего-навсего исходишь из того, что увидела пояс на кушетке. Может быть, ей стало щекотно, она и сняла его, чтобы почесаться, да и забыла надеть.
Аврора посмотрела на нее так мрачно, что Рози растерялась. Что опять она сделала такого? Потом ей пришло в голову, что, наверное, ей не стоило говорить о том, что у кого-то что-то там чешется.
— Ну, у нее могла оторваться пуговица или она переела, откуда ты знаешь? — спросила она извиняющимся тоном.
Позже, почти глубокой ночью, сидя без сна в своем эркере, Аврора поняла, что Рози, возможно, была права. Могло существовать совершенно невинное объяснение того, как этот пояс оказался на кушетке у Джерри. Она ни на минуту не верила, что тут и в самом деле было что-нибудь такое, хотя всякое было возможно. Но какое все это имело значение? Если Джерри еще и не спал с Пэтси, то скоро будет спать — с ней или еще с какой-нибудь молодой женщиной. То, что означало для нее увидеть этот пояс на кушетке, вообще имело мало отношения к Джерри. Скорее, это напомнило ей о том, как глупо она себя вела. Она отбросила всякие понятия о собственном достоинстве на несколько месяцев, в течение которых занималась сексом с молодым человеком, которому, собственно, и не была нужна. Кроме того, она вдруг осознала, что означало все это с самого начала. Вечно она хочет получить как можно больше, но не было случая, когда бы она так грубо нарушила правила, как в этот раз, прыгнув настолько выше головы, и когда бы ее оскорбили сильнее, чем теперь.
— Может быть, ты и права, но ты ведь можешь и ошибаться, правда? — спросила Рози за завтраком, выпекая оладьи для Авроры. Как раз тут и зазвонил телефон.
Аврора, хотя и сидела ближе к нему, проигнорировала звонок. Телефон прозвонил несколько раз.
— Хочешь, я сниму трубку? — спросила Рози.
— Пожалуйста, если хочешь.
Рози сняла и испуганно взглянула на Аврору.
— Это Джерри, — прошептала она, прикрывая трубку ладонью и сковородкой одновременно, чтобы уж ничего не было слышно.
Выражение лица Авроры совершенно не изменилось. Ответа на свой немой вопрос Рози не прочла.
— Привет, Джерри, — сказала Рози, думая, что, может быть, ей бросить эту работу, если ее будут заставлять находиться в центре всех событий каждый раз, когда звонит телефон.
— Да, у нее все прекрасно, но она еще не спускалась, наверное, она в душе. Попросить ее перезвонить вам? — предложила Рози. Аврора поморщилась, когда услышала, что ее могут попросить позвонить ему.
— Пожалуйста, сделай так, чтобы она позвонила, она вчера не приехала, и я немного огорчился, — попросил Джерри.
— Он говорит, что немного расстроился, — сказала Рози, опуская трубку.
Аврора поднялась и, не произнося ни слова, отправилась в гараж и села в машину.
Когда мотор разогрелся, она дала задний ход и начала выводить машину из гаража. Взглянув на выражение ее лица, Рози испугалась, но не потому, что в ней опять возник этот вечный страх поцарапать бампер. Рози решила пойти с ней рядом, пока она выезжала из гаража на дорожку, откуда можно было попасть на шоссе. Она набралась смелости и решилась еще на одну попытку попросить ее быть разумной или, если это было свыше Аврориных сил, хотя бы сказать, куда та собралась ехать.
— У Джерри по телефону был такой встревоженный голос, — сказала она, пока Аврора сдавала назад. — Можно было понять, что он соскучился по тебе. — На это ответа получено не было, но Рози, как всегда, не теряла надежды и продолжала идти за ней, провожая ее прямо до дороги.
— Я надеюсь, ты не собираешься снова так же напиться, — спросила она, пока Аврора выворачивала на улицу и переключала задний ход на первую скорость. — Так напиваться очень вредно для твоего организма, — продолжала Рози в виде прощального напутствия.
Аврора не обращала на нее ни малейшего внимания; она посмотрела на дорогу и, убедившись, что никаких помех не было, отправилась в путь.
— А может быть, это вообще был еще чей-нибудь пояс, этот идиотский пояс, — закричала ей вдогонку Рози. Потом она перешла через двор и вошла в свой маленький домик, чтобы задать Вилли хорошую трепку. Все это время у нее было предчувствие, что еще до исхода дня произойдет что-то ужасное. Ей нужно было, чтобы Вилли перестал валяться на кровати, а был бы рядом, хотя вряд ли можно было рассчитывать, что она услышит от него какой-нибудь особенно мудрый совет. Но все-таки она рассчитывала, что он посидит рядом и выпьет с ней кофе, пока она пребывает в таком расстройстве.
К ее досаде, в их маленьком домике Вилли не было. Сначала она решила, что Вилли ошибся и переночевал где-то в другом месте. В последнее время он часто таскался по двору, подстригая кусты, но когда она присмотрелась, то поняла, что во дворе его не было. Она поспешила вернуться в дом, надеясь найти его на кухне, но и на кухне его не было; и ни в одном из туалетов его тоже не оказалось.
На миг ее поразила мысль о том, что Вилли мог вообще исчезнуть, сбежать, уйти. Как только столь простая мысль посетила ее, она осознала, что ничуть не удивлена, хотя, вне всякого сомнения, это ее ужасно рассердило. Теперь от него будет еще меньше пользы, чем когда он был под рукой!
Конечно, Вилли был тупым и медлительным — он мог все еще валяться в постели, когда она поднялась к Авроре. Во дворе его не было, но, может быть, он был где-то на дорожке в дальнем углу двора, слонялся в нерешительности и пытался решить, в каком направлении начать пробежку этим своим крысиным бегом.
Она кинулась к этой дорожке, но никакого Вилли и там не увидела. Она бегом обогнула квартал, надеясь увидеть его на автобусной остановке. В последнее время его дважды останавливала полиция за езду без прав, и ключей от его мини-пикапчика ему не выдавали. Но на остановке Вилли тоже не было. Медлительные люди, похоже, начинали двигаться быстрей, когда речь шла о побеге. Сама она никогда медлительной не была, но много лет тому назад, когда она решила, что на семейной жизни можно поставить крест, она действовала очень быстро. Хотя позже ей все же пришлось вернуться к своему Ройсу — когда один из его лучших друзей выпустил из него кишки.
Она снова вошла в дом и осмотрела все помещения, но не сильно надеялась найти в доме кого-нибудь. Никого она и не нашла.
— Как ушел? — не поверила своим ушам Аврора. Она вернулась минут через двадцать после бесцельных разъездов по окрестностям.
Аврора собиралась было поехать к Джерри и поговорить с ним начистоту, что могло бы стать прелюдией к тому, чтобы простить его, и к тому, чтобы вновь отбить его — если это было еще возможно. Но ей не удалось заставить себя проехать больше двух кварталов — у нее началась нервная дрожь. Она остановилась в красивом уголке тенистой аллеи парка Ривер-Оукс, но дрожь не ослабевала, и вскоре ей пришлось признаться себе, что сил на то, чтобы с кем-то разговаривать начистоту, у нее просто не осталось. Желудок словно сжался, и она обнаружила в себе слабые намеки на аппетит, что было самым надежным показателем того, что говорить с мужчиной начистоту, да еще о многом, она была не в состоянии.
Из-за положения дел на семейном фронте ей было необходимо, чтобы Рози ей посочувствовала. Рози чаще всего и сочувствовала ей. Но та теперь оказалась безвременно покинутой, и было глупо ждать от нее сочувствия в такой ситуации.
