Вали Гафуров - Роман, написанный иглой
— Несчастный, вот он кто…
— Это я и сама вижу, — резче чем она ожидала, оборвала шофёра Мухаббат.
В словах его послышался чуть ли не тоже «сиротский приют».
Шофёр удивлённо глянул на женщину и безразлично добавил:
— Его, кажется, Сакиджан зовут. Говорят, сводный брат какого-то Мирабида.
— Мирабид?! Так, значит, это сын нашей тётушки Кунпаш?
Мухаббат слышала, что после того, как мальчик ослеп, отец его бросил семью. Узнав об этом, Камбар решил забрать его с собою.
— Да, — подтвердил шофёр. — Мать его только что ушла. Плачет, бедная. Да и как не плакать, когда сына в сиротский приют забирают…
— Да что вы все заладили: «сиротский приют, сиротский приют»! — уже взорвалась в гневе Мухаббат. — Недавно вон сельсоветский сторож, а теперь вы!..
— А что же там, если не сиротский приют? — искренне изумился шофёр. — Если одевают-обувают, кормят-поят, значит, сиротский приют. Вы-то сами видели то место. Куда мы везём этих несчастных?
— То место, куда мы их везём, — Мухаббат кивнула на кузов, — предприятие. Понимаете, промышленное предприятие, а не сиротский приют. Там люди работают, как и мы с вами…
— Что же они, слепые, делать-то могут? — озадачили шофёра слова этой неизвестно чем рассерженной женщины.
— А вот приедем — сами увидите… «Сиротский приют»! И выкопают же такие слова!
До самого города Мухаббат больше не проронила ни слова. «Ведь так, наверное, и о Рустаме думают, — вспомнила она о муже. — Говорить не говорят, а думают… Только того «сердобольные» не знают, как страстно жаждут Рустам и ему подобные труда, любого, пусть даже самого тяжёлого, но полезного».
В лобовое стекло кабины застучали крупные капли дождя. Потом хлынул настоящий ливень.
— Чтоб ты пропал! — в сердцах прошептала Мухаббат. — Ну и достанется же Каромат с женщинами…
— Что? — повернулся шофёр. — Вы что-то сказали?..
И тут Мухаббат обожгла мысль о тех двоих, в кузове.
— Остановите машину! — крикнула она и на ходу открыла дверцу. — Немедленно остановите!
— Да что случилось? — испугался шофёр, нажимая на тормозную педаль.
— У вас брезент есть? — взволнованно спросила Мухаббат.
— Брезент?.. Ах ты, чёрт! — понял он наконец, в чём дело. — Конечно, есть…
Через несколько секунд оба они уже были в кузове. Камбар сидел неподвижно, заботливо прикрыв голову и плечи парнишки полой своего пиджака. Вода сбегала с тюбетейки, струилась по лицу, но он не вытирал её и даже глаза не закрывал. Казалось, Камбар всматривается в затянутую густой сеткой дождя даль, словно хочет увидеть там что-то светлое и желанное.
— Камбар-ака, извините, — сдавленным голосом проговорила Мухаббат. — Мы сейчас… Нет, вы лучше с Сакиджаном в кабину садитесь…
Камбар ничего не ответил. Лишь отрицательно покачал головой.
Тогда они вместе с шофёром быстро развернули уже намокший и ставший жёстким, как фанера, брезент, осторожно накрыли им мужчину и мальчика.
— Может, и правда, в кабину сядете? — повторила Мухаббат, но Камбар и на этот раз не отозвался. Он лишь потянул за край брезента, заботливо прикрывая им поплотнее мальчика.
Мухаббат, молчаливая и подавленная, сидела в кабине, смахивая с лица капли влаги. И было непонятно, дождь это или женщина беззвучно плачет.
Из этого тягостного состояния её вывела небольшая трогательная сценка, которая предстала глазам, едва машина въехала в ворота предприятия.
У порот стояла девушка. На ней было новенькое крепдешиновое платье, изящные лаковые туфли, а на голове — вышитая тюбетейка, из-под которой змеились, ниспадая ниже пояса, две туго заплетённые косы. К груди она прижимала букет роз. Они как-то по-особому нежно оттеняли миловидное девичье личико. Мухаббат переводила глаза то на лицо девушки, то на цветы, любуясь завидной свежестью молодости и цветения.
Но вот девушка, по-прежнему прижимая к груди благоухающий букет, обошла сложенный посередине двора камыш и направилась к асфальтированной дорожке. Осторожно нащупала её ногами и тут же ускорила шаг.
Шофёр, так же как и Мухаббат, не отрывавший от девушки глаз, только теперь понял, что она — слепая.
А навстречу ей шёл парень.
— Кажется, цветик мой цветы несёт? — ласково проговорил он, беря девушку за руку чуть выше локтя.
— Да, я действительно принесла цветы. Тебе…
— Спасибо. Только самый прекрасный для меня цветок — это ты!
От этих пылких и нежных слов парня девушка негромко рассмеялась, уткнув лицо в букет.
— Вот вам и «сиротский приют»! — не удержалась, чтобы не уколоть шофёра, Мухаббат.
— Ну, ладно, — смутился он. — Откуда я знал? Люди говорят, и я повторял…
В это время во двор вышел Газимбек. Увидев машину, торопливым шагом направился к ней.
— Здравствуйте! — он пожал руку Мухаббат, потом шофёру. — Вы к нам? Чем могу служить?
Он посмотрел на неловко вылезавшего из кузова Камбара, па то, как он почти на руках опустил на землю Сакиджана, и начал догадываться, с чем приехали нежданные гости. Ну что ж, люди ему всегда нужны. Только мальчишка… Совсем, видать, ещё ребёнок.
— Мы из колхоза «Коммунизм».
— Очень, очень рад. Значит, шефы наши. А как там поживает Ахмаджан-ака, товарищ Халмурадов? Да… В колхозе вашем есть ещё семья Шакировых. Рустам и его жена Мухаббат. Вы знакомы с ними? — оживился Газимбек.
Мухаббат рассмеялась:
— Знакома, Газимбек Расулович, со всеми хорошо знакома!
Не выдержал Камбар.
— Товарищ директор, да ведь с нами сама Мухаббат и разговаривает, — с улыбкой сказал он.
Газимбек смутился. С Мухаббат он действительно не встречался, хотя знал о ней со слов Зои Кузьминичны,
— Да что же мы стоим! — забеспокоился Ганиев. Пойдёмте ко мне,
И он направился в свой кабинет. Едва сели, вошла девушка-секретарь с двумя чайниками свежезаваренного чаю и небольшой тарелочкой с кишмишом и колотым сахаром.
— Кстати, Мухаббатхон, — переливая чай, заговорил Газимбек. — Я слышал, что Рустам Шакиров снова стал видеть. Это правда?
— Да. Недавно он сам и письмо написал. Своей рукой.
— Я от всей души рад за Рустама и за вас.
— Спасибо, — поблагодарила Мухаббат и взяла протянутую ей Газямбеком пиалу с чаем,
— Что-то Зои Кузьминичны не видно?
— В Самарканд уехала.
Ах, как жаль!
— А что? Очень нужна была?
— Да, было одно дело, — уклончиво ответила Мухаббат.
— Наше предприятие заключило о самаркандскими коллегами договор о соревновании, — как бы извиняясь, пояснил Газимбек. — Вот Зоя Кузьминична со взаимопроверочной бригадой и поехала туда.
Мухаббат молча прихлёбывала чай. Решение таинственной «загадки Долговых» откладывалось. А может быть… И пока она успела принять хоть мало-мальски определённое решение, с языка неожиданно сорвалось:
— А сколько Зое Кузьминичне лет?
— Лет? — удивился Газимбек. — А зачем, простите, это вам нужно?
— Да я вот несколько раз с нею встречалась и никак не могла определить возраст. То она покажется совсем молодой, то чуть ли не пожилой женщиной, — с трудом нашлась Мухаббат.
— Пережить с её — и не такой покажешься, — вздохнул Газимбек. — Замечательный человек. И почему на хороших людей жизнь больше невзгод в несчастий обрушивает?.. А лет ей? Совсем она ещё молодая, только двадцать шестой год пошёл.
Подмывало Мухаббат сразу и о родителях Зои Кузьминичны расспросить, но она сдержалась. Не будешь же брать с Ганиева слово, чтобы ни о чём своему заместителю не рассказывал, а не возьмёшь, — обязательно но интересуется: что это, мол, Мухаббат Шакирова возрастом твоим да родителями вдруг заинтересовалась?.. Нет, нет, так можно всё испортить, раньше времени человека покоя лишить.
— Вы бываете в тех краях, где наше подсобное хозяйство, — заговорил о другом Газимбек, и Мухаббат облегчённо вздохнула, — Как там наша новая бригада? Вы же знаете, наверное, что мы Бакирова уволили. Судить, наверное, его будут. Спасибо, Ахмаджан-ака с Халмурадовым помогли вывести мошенника на чистую воду.
— Да, слышала. Сколько верёвочке не виться… А новый бригадир за дело вроде с душой взялся, — ответила Мухаббат. — Председатель наш специально наведывался туда и сказал после возвращения: «На добросовестного, правильного человека похож новый бригадир». Да, чуть не забыла! Колхозники вам на целый год камыша накосили. Мы там новые земли освоить решили. Так что можете забирать в любое время.
— Спасибо, но пусть пока полежит, если, конечно, он вам не мешает. Сами видели, весь двор у нас камышом завален. Переработаем часть, тогда и за вашим приедем.
— Ну, а теперь я…
— Понял, сразу понял, — положил ладонь на руку Мухаббат Газимбек. — Люди нам сейчас очень нужны. Только вот братишка, наверное, молод ещё для работы? Мы его сначала в ремесленное училище направим. Не возражаете?
