Анджела Уэллс - Истерзанное сердце
Он смотрел на нее взглядом, полным внутреннего огня, но теперь он был серьезен.
- Ничего, - глухо ответил он, глядя в ее обращенное к нему лицо. - Я и не знал, что у друидов были такие... интересные обычаи.
- Сапфи! Где ты? - Голос Эбби вывел ее из транса, держащего ее в плену его объятий. Она тут же отпрянула от него, все еще дрожа от опалившей ее близости, слишком неуверенная в том, что же между ними произошло, чтобы рассказать об этом третьему, пусть и очень близкому, лицу.
- Дэвид хочет поиграть в шарады. Ты не составишь нам компанию? - услышали они раздавшийся рядом голос и увидели Эбби, со смущенным видом рассматривающую сестру и друга своего брата, стоявших под веткой омелы. - О, прошу прощения, - в замешательстве пробормотала она. - Я думала...
- Baula сестра рассказывала мне о чудесном обычае друидов, - невозмутимо вмешался Тэйн. - Вы позволите?
Он подошел к Эбби и, взяв ее за руку, подвел к дверям, украшенным веткой омелы. Она видела, как хорошенькое личико ее сестры еще больше порозовело, когда высокий грек слегка прикоснулся губами к ее нежным щекам, прежде чем торжественно сорвать с ветки еще две ягоды.
Впервые в жизни она почувствовала укол ревности к старшей сестре. Несмотря на разницу в пять лет, они всегда были очень близки и поверяли друг другу свои тайны. У кудрявой кареглазой Эбби никогда не было недостатка в мальчиках, хотя до сих пор в ее жизни не было ни одного серьезного увлечения, и Сапфира никогда не завидовала ее популярности у представителей противоположного пола. Она, скорее, гордилась легкими победами сестры.
Рождественское приветствие Тэйна было коротким и невинным и помогло снять напряженность созданной ею ситуации. И все-таки как же она ненавидела в ту минуту Эбби за то, что она пришла и все испортила. Не тогда ли, в ту самую минуту, Тэйн впервые почувствовал, что его влечет к ее сестре? В свои двадцать два года Эбби была намного ближе ему по возрасту, чем Сапфира, плюс она обладала опытом и искушенностью, свойственной тем, кто сам зарабатывает себе на жизнь.
В довольно испорченном настроении Сапфира присоединилась к остальным членам семьи и гостям, чтобы провести пару часов за традиционной игрой в шарады, прежде чем объявить о своем намерении идти спать, хотя сон тогда никак не мог успокоить ее возбужденное, но неудовлетворенное тело.
Следующие несколько дней прошли в упоительной атмосфере развлечений, в радости с горьким привкусом разочарования из-за того, что она была вынуждена делить общество Тэйна с Эбби и Дэвидом. Он желал ее, она это видела! Однако он не выказывал этого и не позволял себе поставить в неловкое положение ни ее, ни родных, открыто флиртуя с ней. И все же она чувствовала это в как бы случайных прикосновениях их тел, в его предназначенной только для нее улыбке, в его взгляде и особой интимности вроде бы ничего не значащих слов.
- Когда я снова увижусь с вами наедине, Сапфи? - Он последовал за ней в столовую, где она накрывала стол для предновогоднего ланча, и встал, прислонившись к двери, предварительно закрыв ее, чтобы обезопасить себя от нежеланных свидетелей их разговора.
Какой-то частью своего "я" она ощущала, что рядом, на кухне, находятся мать и сестра, раскладывающие по тарелкам утреннюю трапезу, отец с братом сидят у телевизора в просторной гостиной, все остальное в ней было пронизано сознанием, что в эту минуту на всем свете существует лишь два человека - Тэйн и она.
- А вы этого хотите? - Юная и - застенчивая, она бросила на него быстрый взгляд из-под опущенных ресниц, чувствуя, как ее бросает в жар от его слов. - Мне казалось, что вам приятно быть в обществе Дэвида и Эбби.
- Когда, Сапфи? - Он не принял ее поддразнивающего тона и буквально пожирал ее глазами, будто уже владел ею. По спине ее пробежал холодок. Этот человек не юноша, с которым можно просто так поиграть. В нем чувствовался мужчина, способный сокрушить ее пламенем страсти, превратив ее в горстку пепла, свидетельство своей силы и власти. Именно сейчас она должна отказать ему, если она этого действительно хочет...
Она невольно провела языком по сухим, горячим губам и увидела, как при этом потемнели зрачки его глаз. Через минуту они оба вернутся в атмосферу смеха и шуток, в атмосферу любящей ее семьи, бастиона против всяческих превратностей жизни. Сейчас она должна решиться - или навсегда потерять его, так как Тэйн уже объявил, что собирается в ближайшее время вернуться в Грецию, к своему процветающему делу, начатому им с нуля.
- Сегодня вечером... - тихо, чуть ли не шепотом сказала она, - родители отправятся встречать Новый год с папиными сослуживцами, Эбби получила приглашение на ужин, и мы сможем что-нибудь придумать, чтобы не ехать с Дэвидом и Маршей на вечеринку в ее больницу. - Она улыбнулась. Уверена, без нас они не будут скучать.
Теперь, по прошествии пяти лет, она с болью вспоминала о своей тогдашней наивности. Но в то время у нее не было сомнений. Накануне она многое узнала о Тэйне и его семье, в которой из четверых детей он был младшим ребенком и единственным сыном. Все его сестры вышли замуж и обзавелись собственными семьями.
Семь лет назад умер его отец, а спустя пять лет после него умерла мать. К тому времени он успел закончить университет, где изучал вычислительную технику, и поступил в компанию, специализирующуюся на разработке компьютерных программ по заказам инженерных фирм. Потом он основал собственное дело в партнерстве с таким же честолюбивым соотечественником.
Но в данном случае главное значение для нее имело то, что он не был женат и не собирался заводить постоянную подружку, объясняя это тем, что при его специальности, когда ему приходится работать иногда по 20 часов в сутки, у него нет времени на личную жизнь.
Боже, как же ей хотелось, чтобы он стал ее первым возлюбленным! Вся во власти романтических представлений, Сапфира хотела отдать свою невинность человеку, чья властная мужественность сочеталась бы с нежностью; человеку, который ввел бы ее в манящий мир искусства любви с победной уверенностью настоящего мужчины, благодаря которому этот первый опыт стал бы незабываемым событием, о котором она могла бы вспоминать с гордым удовлетворением и радостью...
Тэйн сказал, что перед возвращением домой в Грецию ему нужно тщательно проштудировать свои курсовые записи. Вот так просто и легко все это началось тогда.
В доме, кроме них двоих, не было никого, и они любили друг друга прямо на ковре у пылающего камина. Она страстно желала близости с этим мифическим существом, и Тэйн не обманул ее ожиданий.
Не произнеся ни слова, он умело раздевал ее, осыпая поцелуями ее тело, заставляя ее испытывать неведомые ощущения, невольно исторгающие из Сапфиры стоны благодарности и любви. Блаженство, которым Тэйн самозабвенно одаривал ее, жгучие восторги, которыми ее плоть отвечала на его ласки, обожание в каждом движении его рук и губ довели ее до полного самозабвения, до той черты, когда она, не задумываясь, сделала бы все, чего бы он от нее ни потребовал.
Ее руки, будто помимо воли, неловко обняли его, и Сапфиру поразила ответная мощь его страсти, наполнившая ее чувством удивления перед собственной властью над его судорожно и бурно реагирующей плотью. Наслаждаясь наготой, она чувствовала, как до боли отяжелели от его ласк ее груди, и, со стоном произнося его имя, Сапфира умоляла Тэйна, чтобы он овладел ею.
В ее воображении ожили картины ее тогдашнего бесстыдства, но Сапфира давно поняла, что с самого начала она одна была виновницей своего теперешнего несчастья, и за то, что произошло в ту ночь, уже давно не винила Тэйна.
Ведь Сапфира сама предложила ему себя, и он просто принял это, принял с такой страстной готовностью, что все ее тогдашние представления о любви побледнели перед силой его желания, и, несмотря на шок, она с восторгом отдала ему всю себя. Это первое знакомство с искусством любви казалось ей чем-то поистине необыкновенным. Из-за отсутствия опыта ей не с чем было все это сравнить, и Сапфира знала лишь то, что акт любви, который ей суждено было разделить с Тайном, оказался намного более неистовым и всепоглощающим, чем что-либо и когда-либо испытанное ею в жизни.
В минуты великого удовлетворения она верила, что безумно и навсегда полюбила этого сказочного грека, превратившего неопытного ребенка в женщину.
Он молча лежал, держа в объятиях притихшую Сапфиру, затем встал и быстро оделся.
Полная блаженной истомы. Сапфира приподнялась и осталась сидеть перед горящим камином, чувствуя обнаженной спиной его ласковое тепло и испытывая ощущение интимного восторга от возможности наблюдать за уверенными и в то же время грациозными движениями одевающегося Тэйна.
Она все еще продолжала сидеть, забыв о своей наготе, со струящимися по плечам волосами, подогнув под себя стройные ноги, когда без всякого предупреждения дверь в гостиную внезапно распахнулась.
