Санта Монтефиоре - Найти тебя
Направляясь через газон к извилистой тропинке, спускающейся к морю, она вдруг почувствовала, как мяч ударил ее по голени. Баунси завизжал от смеха.
— Исфините, — прошепелявил он так же мило, как и всегда. Пурди в два прыжка очутился рядом и схватил мячик.
— У тебя хороший удар. Думаю, ты станешь отличным футболистом. — Малыш, подпрыгивая, подошел к ней. — Вижу, мама от тебя теперь не отходит ни на шаг, — сказала Селестрия, вспоминая тот случай на пляже, когда из-за оплошности Нэнни он запросто мог утонуть.
— Мама — мой лучший друг, — ответил он, и тут Пурди пронесся мимо и чуть не сбил его с ног. Баунси помчался за собакой, пытаясь ухватить ее за хвост.
— А бабушка? — спросила Селестрия с озорной интонацией.
— Бабушка игляет со мной, а папа подблясывает меня в воздух.
— Держу пари, что бабушка не играет в футбол.
— Бабушка очень сталенькая, — с невинным видом сказал он. — Со мной игляют Уилфлид и Сэм, а еще Пулди, — добавил он, побежав на своих ножках-пружинках к мячу. Он ударил по нему, и тот взлетел над травой. Пурди бросился за ним, а Баунси пустился вдогонку за Пурди.
Подняв глаза, девушка увидела, как Джулия наблюдает за ней из окна гостиной. Для женщины подарок Селестрии был, пожалуй, наиболее ценным. Ведь Пендрифт прежде всего являлся семейным очагом для ее детей.
Селестрия сидела на песчаном пляже, наслаждаясь одиночеством и мягким ритмом волн. Она мысленно унеслась в далекие дни своего детства, когда проводила в этом месте каждое лето. Теперь она понимала, что уже вряд ли приедет сюда снова. Одна страница жизни перевернута, и время начаться другой. Она не знала, что уготовила ей судьба, но в одном была уверена: имея достаточно мужества и терпения, она обретет с Хэмишем счастье.
Внезапно она услышала за спиной знакомый голос. Резко обернувшись, Селестрия увидела отца Далглиеша, направляющегося к ней размашистым шагом.
— Мне сказали, что я могу найти вас здесь, — крикнул он, стараясь заглушить шум океана. — Не возражаете, если я присяду?
— Пожалуйста, — ответила она, наблюдая, как священник опускается рядом.
— Какая приятная неожиданность! — произнес он, немного переведя дух. — Джулия рассказала мне, что вы спасли Пендрифт. Ваш подарок — это поступок великодушного человека!
— Да нет же, — возразила Селестрия. — Просто дедушка сделал меня богатой наследницей, и мне приятно, что я могу помочь. Да и папа одобрил бы мое решение.
— Конечно-конечно, — поспешно произнес он. — Уверен, что он бы гордился своей дочерью. — Повисла долгая пауза. Сняв очки, он вынул платок и потер им стекла. — Как Италия?
— Она прекрасна, — ответила девушка.
— Я ничего не знаю об Апулии. На что она похожа?
— Там сухой климат, каменистая равнинная местность, много скал. Есть места, очень напоминающие Корнуолл, только с той разницей, что солнце светит ярче да небо невероятно синего цвета. — И пока она рассказывала о кладбище, о маленькой церкви, примыкающей к Конвенто, в ней крепла уверенность в том, что ее сердце принадлежит Апулии, несмотря на все горести, выпавшие там на долю Хэмиша. Если бы не Наталия, он бы не стал таким, каким был сейчас, но именно благодаря Наталии она и полюбила его за его страдания. Возможно, Селестрия никогда бы не смогла столь сильно измениться, не встреть она Фредди, Гайтано и Дафни. Какой смысл бежать от всего этого?
— Вы выглядите очень посвежевшей, — произнес он, надевая очки. Так оно и было. Она стала еще красивее с того момента, как он видел ее последний раз. После поездки исчезла ненужная нервозность, как будто в Италии ее душа наконец обрела покой. — Я хотел поговорить с вами после того, как вы тогда убежали, — начал он, но Селестрия остановила его, коснувшись его руки.
— Пожалуйста, святой отец. Мне так стыдно. Я не отдавала отчета в своих поступках и вела себя, как последняя дура.
— Вы были сбиты с толку, и это легко понять. Я собирался поговорить с вами, так как не хотел, чтобы вы чувствовали себя смущенной. Но вы уехали…
— Я потом еще долго вспоминала ваши глаза.
— Мои глаза?
— Да, вы смотрели на меня с таким участием, и все же в ваших глазах я видела отражение своего собственного уродства.
Он помотал головой.
— Вы прекрасны!
— Может, вы правы относительно моей внешности, но в душе я далека от совершенства. Даже мой собственный отец считал меня избалованной и отличающейся высокими запросами. Мама вот уверена, что она резко изменилась, потому что ей было видение моего дедушки как раз в ночь, когда он умер.
— Правда?
— Да, она считает, что нашла Бога и стала другой, но я думаю, что она осталась прежней. Наверное, некоторые люди не могут измениться, как бы ни старались это сделать. Я все же стала другой благодаря Италии, которая изменила меня. Но как бы я ни любила Пендрифт, я чувствую, что меня вырвали из этого места, как будто я ему больше не принадлежу.
— Это потому что многое из того, что было вам дорого, изменилось.
— Я знаю. Мой отец одним своим присутствием заполнял все, а без него это место стало пустым.
— Просто нужно время.
Она затрясла головой, и ее волосы упали на плечи золотыми кудрями.
— Нет, я собираюсь обратно в Апулию.
Он вскинул брови.
— Вы собираетесь вернуться?
— Да. Я встретила мужчину, святой отец.
— Вот как… — Он постарался скрыть свое разочарование.
— Я ему нужна.
— А он? Он вам нужен?
— Больше, чем я думала.
— Ну, тогда вы должны ехать. Но по вам здесь будут скучать.
Она улыбнулась с видом человека, который знает, что имеет в виду собеседник.
— Вы будете по мне скучать, не так ли?
Он застенчиво улыбнулся.
— Да. Но я буду счастлив знать, что вы счастливы. Наверное, напрасно ожидать, что вы останетесь в месте, которое причинило вам столько боли и страданий.
— Нет, неправда. Это место взрастило меня. Я его люблю сейчас больше, чем когда-либо. Однако и Апулию я люблю. Я думала, что захочу покинуть ее и начать все сначала в каком-нибудь другом месте, но я не желаю бежать оттуда, где мне представился шанс начать новую жизнь. — Она была как никогда откровенна, хотя чувствовала, что отец Далглиеш не в состоянии понять ее до конца. — Если бы не Апулия, я бы, наверное, стала похожа на мать, и только представьте себе, каким бы я была чудовищем! Мама и раньше не была идеальной, но сейчас, когда ей кажется, что она нашла Господа, ее характер станет еще невыносимей. Будьте готовы к сюрпризам: скоро она приедет сюда с охапкой цветов и с сумками для пожертвований.
— А когда вы уезжаете?
— Завтра утром.
— Тогда не прогуляться ли нам, как прежде? Время ведь у нас есть? — спросил он.
— С удовольствием, — ответила она, вставая.
— И мне было бы приятно. Сегодня, по крайней мере, не идет дождь, — сказал он, направляясь вдоль пляжа к тропинке, ведущей к вершине утеса.
— Вижу, вы надели одинаковые носки, — рассмеялась она, беря его под руку.
— Вы заметили?
— Я всегда все замечаю, святой отец.
Хэмиш сидел в баре Саверио, играя в скопу с Леопольдо, Манфредо и Виталино. Шел дождь. Воздух внутри был спертым от дыма и влаги. Мужчины Марелатта собрались вокруг маленьких столиков, чтобы выпить кофе и пожаловаться друг другу на своих женщин. Хэмиш вспомнил вечер, когда он внезапно увидел здесь Селестрию, разговаривающую с Салазаром. И чувство гнева, охватившее его оттого, что дочь Роберта Монтегю посмела прийти сюда и посягнуть на его внутренний мир, почти что святая святых. Однако тогда же им овладело и непреодолимое желание защитить ее от всех бед, которые навалились на нее и были ей явно не по зубам. Он смотрел в свои карты и предавался воспоминаниям о том, как неожиданно Селестрия завладела его сердцем — с того самого мгновения, когда он увидел, как она проводит пальцами по виноградной лозе на надгробии Наталии. Она светилась очарованием так же ярко, как и те две свечи. Это очарование обезоруживало, и сейчас ему было стыдно за свою несдержанность. Впервые за три года он с болью осознал, в кого превратился. Тогда, узнав, что она дочь человека, который соблазнил его жену, он решил, что самое разумное — избегать ее. Хотя, зная себя достаточно хорошо, он понимал, что будет трудно сопротивляться новому чувству. Он хотел ее ненавидеть и не смог не влюбиться в нее. Она распахнула его сердце, полила медом его раны, ее острый ум и великодушное сострадание вернули ему веру и надежду на счастье. Вдруг опять появилось ощущение влюбленности, красота расцвела сквозь горе, подобно тому, как прекрасный цветок пробивается сквозь расщелины в камне. Он не поверил тогда ее беспечной улыбке и чистым серым глазам, как ему казалось, не способным на какую-либо самоотверженность. У него сложилось о ней неправильное мнение, и он долго обманывал себя. Сейчас он чувствовал себя совершенно иным человеком. Но вернется ли она к нему?
