Сьюзен Льюис - Западня
— Я тоже. — Они оба рассмеялись. — Что ж, делать нечего, перейдем к бассейну.
— Спасибо за одолжение, — съязвила Стефани и в тот же миг зажала уши ладонями, чтобы не слышать, как он зовет Вуди.
Рабочие потащили оборудование вниз, к плавательному бассейну.
В куртке с капюшоном и теплой шапочке, позаимствованной у костюмеров, Мэриан стояла возле своего коттеджа, прислонившись к стене, и наблюдала за их спуском. Сзади подкралась Мадлен.
— Бу-у-у!
— Мэдди, чтоб тебя черт побрал!
— Да брось ты! Не так уж я тебя напугала. Или ты думала, это Мэтью?
— Нет. Я знаю, где сейчас Мэтью. А где Пол?
— Не знаю. Где-нибудь корпит над своим романом.
— Виделась «кое с кем»?
— Да. Сегодня мы собираемся во Флоренцию. Очень интересно!
Мэриан уловила в ее интонации оттенок сарказма.
— Мэдди, «кое-кто» вряд ли делает это для своего удовольствия: он столько раз это видел! Так что могла бы хотя бы из благодарности сделать вид…
— Ладно, ладно, не начинай меня пилить. Открою тебе страшную тайну: осматривать достопримечательности «кое с кем» — и то интереснее, чем слушать, как Пол разглагольствует о своей книге. Тоска зеленая! Я половины не понимаю.
— Надеюсь, ты ему этого не сказала?
— Нет, конечно. Послушай, если ты сейчас свободна, пошли на кухню — может, Габриэла даст нам горячего супу?
— Это для съемочной группы.
— Ну ты сегодня точно не в духе!
Мэриан принужденно улыбнулась.
— Ладно, пусть будет суп. Заодно отнесем остальным. Как ты доберешься до Камайоре?
— А, кто-нибудь подбросит, они так и шныряют взад-вперед.
Когда за ними закрылась дверь кухни, Пол вышел из укрытия — узкого затененного проулка между двумя коттеджами. Ему хотелось ринуться туда вслед за девушками, вытащить Мадлен и зверски избить. Но нет, для нее это слишком мало. Ценой сверхчеловеческих усилий он взял себя в руки и, спотыкаясь на каменных ступенях, побежал в дом. Он тяжело дышал; кровь бешено стучала в висках. Таралло! Эта сука встречается с Таралло! После всего, что он, Пол, предпринял, чтобы не допустить этого! Они принимают его за идиота — думают, он не догадается, о ком речь! Не в силах более сдерживаться, Пол замолотил кулаками по стене и разбил их в кровь. Ноздри раздувались, как у дикого зверя. Никогда еще он не испытывал такого чувства ненависти! Все, для чего он работал, все жертвы — коту под хвост. Предательница! Она ускользнула из-под его контроля, лгала ему, изменяла, издевалась над ним! Пол так ошалел от ревности, что готов был убить ее!
Он поднялся в спальню. Нужно хладнокровно все обдумать. Забыть о своих планах посвятить ей остаток жизни. Отрешиться от воспоминаний. Только думать! Сосредоточиться на ее предательстве. Успокоиться и принять решение.
* * *К половине третьего туман стал рассеиваться; за горами веером разошлись солнечные лучи. Пришлось прекратить съемку: неподходящее освещение.
— И что теперь? — спросила Мэриан.
— Поедем на шоссе снимать дорожные сцены. Неутомимая Хейзел раздобыла грузовик.
— Эй, садитесь ко мне! — крикнул из своей машины Вуди.
— Хорошо, — откликнулся Мэтью.
— У Кристины не высохла одежда, — пожаловалась Белинда.
— Пусть переоденется. Поговори с Бини. Она сделала покадровую разбивку эпизодов на завтра? Снимем, что можно.
— Мэтью! — окликнул его один из ассистентов. — Нам понадобится автомобиль со сдвигающейся крышей или не обязательно?
— Спроси у Вуди. — Мэтью схватил Мэриан за руку и повлек к импровизированному офису. — Бери скорей все необходимое, а то с Вуди станется — уехать без нас.
— Только не без тебя.
— Я бы не поручился.
— Ты иди, а меня подберет кто-нибудь из персонала. А может, я и не поеду. Боюсь простудиться.
— Нет уж, поехали. Не хватает, чтобы ты осталась здесь одна.
— Ничего со мной не случится. Люди Фрэнка сидят в баре. И вообще, я хотела поспать.
— Всю ночь не спала?
Мэриан кивнула.
— Это меня не удивляет, — со вздохом сказал Мэтью. — А где Мадлен?
— С Энрико.
— Так ты думаешь, вам ничего не угрожает?
— Абсолютно.
— Пол закончил свой роман?
— Нет. Наверное, бродит по лесу, придумывает трагическую развязку.
— Час назад он рванул отсюда в «панде».
— Интересно, куда.
— Он точно не знает о встречах Мадлен с Энрико?
— Нет, что ты. Мы соблюдаем осторожность. Даже не упоминаем его имени.
Мэтью задумался.
— Так не может продолжаться до бесконечности.
Мэриан захлопала ресницами, но тут же сообразила, что это относилось к Мадлен и Полу.
— Ты прав.
— Знаю, о чем ты подумала. Но у тебя и так хватает проблем, чтобы я добавлял свои. Когда все будет кончено, мы обязательно поговорим.
В это время Вуди оглушительно выкрикнул в рупор его имя.
— Ладно, позднее увидимся. Смотри, не ходи одна в лес.
— Я не буду надевать красную шапочку.
Он засмеялся и пошел к машине.
* * *Дейдра медленно катила во взятом напрокат «фиате», всматриваясь в окрестности и гадая, какие из этих земель принадлежат Таралло. Возможно, все. По обе стороны дороги тянулись нескончаемые виноградники и оливковые рощи.
Остановившись возле черных чугунных ворот с фамильным гербом Таралло, она вышла из машины и надавила на кнопку звонка. Через несколько секунд ворота открылись; проезжая, Дейдра заметила вмонтированную в стену почти неразличимую камеру.
Подъездная аллея оказалась короче, чем она ожидала, и была сплошь усыпана опавшей листвой; зато сад производил впечатление идеально ухоженного. Его украшали мраморные статуи, фонтаны в несколько ярусов; цветочные клумбы окружены аккуратно подстриженным кустарником. Цветов, конечно, не было, но Дейдра без труда представила себе, как усадьба выглядит весной и летом. Она припарковала автомобиль и улыбнулась привратнику. Тот ввел ее в просторный холл; каблучки звонко цокали по мраморному полу. Откуда-то доносились детские голоса.
В гостиной ей первым делом бросились в глаза широкие, выходящие на террасу окна. Потом — превосходные картины на стенах. При виде одной из картин Дейдра не сдержала улыбки: она давно гадала, в какой частной коллекции может храниться именно это полотно Тициана. Ей захотелось потрогать раму, но она вовремя заметила провода сигнализации и отдернула руку.
— Дейдра!
Она вздрогнула и обернулась. Голос принадлежал сидевшей на диване в другом конце комнаты и оттого показавшейся миниатюрной женщине в черном. Должно быть, это Сильвестра.
— Buona sera, signora[15].
— Говори по-английски. Не хочу, чтобы кто-нибудь понял разговор.
— Я договорилась с Энрико…
Сильвестра покачала головой.
— Тебе нужен не Энрико, а другой мой внук, Арсенио, но он пока не может ни с кем встречаться.
— Но…
Сильвестра подняла костлявую руку.
— Энрико тебе не поможет, а я помогу. Садись, пожалуйста.
Дейдра опустилась в удобное кресло у камина и приготовилась терпеливо ждать.
— В глубине души я знала, что когда-нибудь этот день настанет. — В темных глазах пожилой женщины застыла скорбь. — Я не могу вечно оберегать его, это грех. Я великая грешница. Все мы здесь согрешили в той или иной мере. — Она умолкла и унеслась мыслями далеко-далеко.
Наконец взгляд Сильвестры снова обрел ясность, и она продолжила хриплым голосом с сильным акцентом:
— Через несколько дней Энрико заберет брата из сумасшедшего дома. Энрико говорит, я его не узнаю, он сильно постарел. Мой прекрасный Арсенио состарился в тридцать лет. Это Серджио Рамбальди сделал из него старика. Я ненавижу Серджио Рамбальди, но когда-то любила как родного сына. Возможно, в душе я и сейчас его люблю, но он должен понести наказание. Я всегда знала: расплаты не миновать.
— Но что, что он сделал?
— Хочешь знать, что случилось с Оливией?
На лице гостьи отразилось крайнее изумление. Накануне, разговаривая с Энрико по телефону, она сказала лишь, что хочет поговорить с ним о Серджио Рамбальди и о bottega.
— Оливия, — задумчиво повторила Сильвестра. — Серджио рассказал мне, чем она занималась в Нью-Йорке: заманивала детей в бордель. Ей платили наркотиками. Она получала наркотики, а пожилые сластолюбцы — беззащитных мальчиков и девочек. Кто-то узнал об этом, и ее пришлось выслать из Америки, чтобы она не проболталась в полиции обо всем, что знала. Видишь ли, ради дозы наркотика она была готова на все. Поэтому Рабин Мейер предложил Серджио взять ее к себе. Он знал, чем Серджио занимается в bottega. — Сильвестра остановилась перевести дух и продолжила: — Серджио всю жизнь ждал такого случая. Он взял Оливию, но этого ему показалось недостаточно, и теперь он хочет Мадлен.
— Но почему именно ее?
