Мейв Бинчи - Рождественский подарок
— Хорошо, будем считать, что договорились. Поезжай к маме и оставь все хозяйство на меня.
— Не могу, Элли.
— Представь, как унизительно будет просить об одолжении «Райский отдых» или «Санта-Розу». Просто возьми и поезжай! — умоляла Элли.
И Кейт пошла укладывать вещи.
Она еще не успела закрыть чемодан, когда вся «банда» узнала о том, что Элли остается за старшую.
— В мое время таких называли неряхами! — поморщился Дональд.
— Ее даже нельзя причислить к персоналу — просто прислуга, — бушевала Джорджия.
— Наверное, опять поссорилась со своим парнем, — вставила Хейзел.
— У нее есть хоть какой-то бойфренд, а у тебя его никогда и в помине не было, — злобно хихикнула Хизер.
Кейт позвонила из аэропорта.
— Не знаю, что на меня нашло, наверное, у меня разум помутился, — переживала она. — Будь у меня мозги на месте, я не оставила бы этих людей на твое попечение.
— Спасибо подбодрила, Кейт.
— Не доводи их до предела, Элли, пожалуйста. У нас с тобой нет ничего, кроме «Лесных полян». Если эти постояльцы покинут пансионат, мы пойдем по миру…
— Счастливого пути, — отрезала Элли и повесила трубку.
Элли расправила плечи и двинулась навстречу надвигающимся неприятностям. Трудно будет терпеть их все Рождество, но что делать — финансовые дела у пансионата обстоят хуже, чем она думала.
— Полагаю, вы собираетесь сэкономить на праздничном угощении, чтобы немного подзаработать, — заявил Дональд. Его лицо побагровело от одной мысли о том, что его собираются обмануть.
— Если бы она поменьше ела, от нее бы не ушел предыдущий парень, — вставила Хейзел.
— Интересно, откуда тебе знать, что нравится мужчинам? — осадила сестру Хизер.
— Это последнее Рождество, которое я проведу здесь, — сказала Джорджия. — По-моему, Кейт Харрис зашла слишком далеко, распустив весь персонал и оставив на хозяйстве простую сиделку.
— В «Санта-Розе» хотя бы есть повар… — заметила Хизер.
— И в «Райском», кстати, намного лучше контингент. Они не держат там всякий сброд. — Дональд прозрачно намекнул на то, что Джорджию оттуда выставили.
Элли предложила им собраться на обед за одним большим столом — ведь их только четверо. Но они холодно ответили, что хотят, чтобы все осталось как было. Она накрыла каждому отдельно, а разнося блюда, думала, как же хорошо можно будет понежиться в спа, когда кончится этот кошмар. Ей было двадцать семь, и она, конечно, не так уж молода, но после всех этих морских ванн и массажей будет выглядеть на двадцать. Дэн пожалеет, что сразу не сделал ей предложение.
Кстати, о Дэне. Неужели они с ним тоже когда-нибудь состарятся и станут такими же угрюмыми и ворчливыми, как эти господа? Конечно, они не будут такими.
Надо сейчас во всем разобраться, все утрясти, а дальше — одно только счастье. Они будут жить до старости душа в душу, делить друг с другом все надежды, невзгоды и радости. Но, может, собравшиеся в столовой пансионата «Лесные поляны» тоже когда-то так думали? Она смотрела, как они язвят, ехидничают, злобно радуются своим пустым нападкам друг на друга и мелочным победам.
Все вокруг готовились к Рождеству. Как жаль растрачивать себя на такие пустяки! Какой безнадежной и бесцельной болтовней они заняты.
Эти мысли крутились у нее в голове, но она не высказывала их, когда разговаривала по телефону с Кейт.
— У нас все в порядке, — врала она. — А как мама?
— Уже лучше, — Кейт тоже лгала. — Пока еще почти не двигается и речь не восстановилась, но она быстро идет на поправку.
Обе после таких бесед немного успокаивались. Хорошо, что мама хотя бы не при смерти. Хорошо, что «Лесные поляны» еще не сожжены дотла.
Но с каждым днем Элли было все труднее сдержать раздражение. Однажды поздно вечером она услышала, что в столовой кто-то играет на пианино. Это Дональд забрел сюда ночью и с закрытыми глазами упоенно наигрывал музыку собственного сочинения. Она остановилась и, пораженная, некоторое время слушала. Но тут он почувствовал присутствие Элли и с криком, что нехорошо подглядывать, запустил в нее тяжелой книгой.
На другой день Джорджия вышла на мороз без пальто, поскользнулась на льду и упала, слегка разбив лицо. Элли пришлось тащить ее обратно в комнату, снимать с головы тюрбан, с которым та не расставалась, и уговаривать принять горячую ванну. Джорджия постоянно заказывала дорогой коктейль из джина «Бомбейский сапфир» и мартини и все время жаловалась, что к нему не подают маслины.
Хизер велела Элли не приносить писем Хейзел, а всю почту доставлять ей.
— А если они адресованы вашей сестре?..
— Несите все мне! — И ее злобные глазки сузились настолько, что превратились в щелочки.
В тот же день за ужином Дональд почему-то начал метать с ножа горошины, и они падали на стол к Джорджии. Та ответила тем, что запустила в обидчика тарелкой, полной еды. Хейзел и Хизер схватили свои тарелки и в панике ретировались в угол столовой, спасаясь от «перестрелки».
Элли наблюдала за всем этим с тяжелым сердцем. В ее руках было будущее этих четырех человек, которые составляли восьмую часть всей клиентуры Кейт. Теперь они все переругаются и разбегутся. А что, если они совершат такой демарш прямо на Рождество, да еще покинут пансионат со скандалом, пожаловавшись на местное телевидение или в газету? Элли живо себе представила, как Дональд направляется в «Райский отдых», а по дороге дает интервью журналистам, потрясая своей тростью. Она представила огорченное лицо Кейт, когда та узнает, что произошло.
И тут на нее что-то нашло. Последние несколько дней Элли держалась из последних сил, а сейчас потеряла самообладание.
Она поставила яблочный пирог и мороженое на буфет и встала посреди комнаты, уперев руки в бока.
— Хочу сообщить вам, что мое терпение лопнуло!
— Твое терпение? А нам-то что? — спросил Дональд.
— Извините, но вам платят за то, чтобы вы нас обслуживали, — проговорила Джорджия.
— Как бы я хотела, чтобы вернулась настоящая мисс Харрис, — начала Хейзел.
— Мисс Кейт Харрис не устраивала бы нам таких отвратительных сцен, — кивнула Хизер. Это был один из немногих моментов, когда сестры пребывали в согласии друг с другом.
— Вы называете мое поведение отвратительным? — ответила Элли, сверкнув глазами. — Уверяю вас, вы еще не видели настоящих сцен!
Они посмотрели на нее с удивлением. Обычно она так себя не вела.
— Вы самые ужасные люди, каких я когда-либо встречала, — продолжала она. — В вас нет ничего доброго, человечного. Правда, меня это не сильно беспокоит. Но у вас могли бы быть нормальная жизнь, семья, друзья. И здесь вы могли устроиться неплохо: ваши комнаты красиво обставлены, есть специальный персонал, который присматривает за вами и во всем помогает. А в ответ ни «спасибо», ни «пожалуйста»! Из-за вашего поведения другие постояльцы покидают «Лесные поляны». Вы сидите в холле и ругаете все и вся, когда бедная Кейт показывает гостям пансионат. Вы будите меня в шесть утра, требуя яйца с гренками; вы не даете мне приготовить ужин, срочно заказывая коктейли из водки и мартини, устанавливаете тут свой порядок получения почты, указывая, кому доставлять письма, а кому нет. Вы меня заставляете без конца бегать по огромной столовой от одного стола к другому. Вы не разрешаете мне украсить помещение к празднику, как это делают во всем мире, потому что считаете это вычурным, или банальным, или что-то еще в этом роде. Вы ни разу не спросили, как чувствует себя наша мама. Ни разу!
Наш пансионат закроется, это неизбежно. И вы будете тому виной. Вы четверо довели его до нынешнего плачевного состояния. Молодцы, вы добились своего! Но ведь это касается и вас, не правда ли? Это же и ваш дом тоже. Куда вы отправитесь, если «Лесные поляны» прекратят существование? Некоторых из вас уже выставили из «Райского отдыха» и «Санта-Розы». А когда распространятся слухи, что вы сделали с нами, всех четверых уже никуда не примут. Возможно, вас поместят в какую-нибудь клинику или захудалый дом престарелых, где всегда пахнет мочой. Тогда знайте, черт возьми, что сами этого добились. Вообще мне интересно знать, куда вы денетесь. Да, я это выясню. Но потом, думаю, забуду о вас и о том, как вы испортили Рождество мне, Кейт и себе самим. А сейчас я унесу яблочный пирог в кухню и съем его одна. И ну вас всех к чертям!
Элли вышла из комнаты и с грохотом захлопнула за собой дверь.
Они уставились друг на друга как громом пораженные. Никто не знал, что сказать. Немного прийти в себя Элли помогли пирог и мороженое. Тут зазвонил телефон. Это была Кейт. Голос у нее был усталый, но маме уже заметно лучше, правая сторона тела вновь обретала подвижность.
— Рискну спросить, как дела в пансионате, — Кейт произнесла это неуверенно и печально.
