Дебора Смит - Сад каменных цветов
- Бежим! - взвизгнула Карен.
И мы побежали.
Я неслась вверх по холму, прорываясь сквозь кусты, перепрыгивая через вымоины, спотыкаясь о торчащие серые корни высоких деревьев, и все время слышала за собой топот ног Эли. Он догонял меня. Карен припустилась бежать по темной извилистой тропинке и бросила меня. А я устремилась туда, где всегда чувствовала себя в безопасности.
Я миновала вершину очередного холма, рванулась сквозь кусты мускатного винограда и метнулась в узкую тенистую неглубокую долину. Я поняла, где нахожусь, за секунду до того, как стукнулась лбом о твердый, покрытый серо-зеленым мхом мрамор. Из глаз посыпались искры, я упала навзничь. У меня над головой искусно вырезанные мраморные цветы и виноградные гроздья каскадом падали из огромной, выше человеческого роста, розовой мраморной вазы. Вокруг меня стояли источенные непогодой гигантские мраморные скамьи, увитые жимолостью и папоротниками, и высились пустые мраморные вазы, застывшие в ожидании так и не созданных мраморных букетов. Я прибежала в Сад каменных цветов, и он крепко держал меня в своих мраморных объятьях.
Эли рухнул рядом со мной на колени и приподнял мне голову.
- Господи! Не вздумай потерять сознание или что-нибудь в этом роде. Его лицо побледнело, от гнева не осталось и следа. - Я сбегаю к ручью за водой.
Он вернулся через минуту, неся свою мокрую, но крепко отжатую футболку. Голова у меня кружилась. Я с трудом села и прислонилась спиной к мраморному постаменту, а Эли принялся протирать влажной материей мой лоб и щеки.
- Что ты себе позволяешь?! - рявкнул он. - Ты что, думала, что я догоню тебя и убью?
Звезды перестали кружится у меня перед глазами, в голове прояснилось.
- Но ты же за мной гнался! Мне показалось, что ты рассердился...
- Я и в самом деле рассердился. Но я не собирался бить тебя. Я девчонок не бью.
- Теперь я это знаю, ты просто гонишься за ними, как волк.
Я пальцем дотронулась до похожей на яйцо шишки, которая уже начинала расти у меня на голове. Эли поправил пальцем очки, осмотрел мою голову, а потом положил мне руки на плечи и заглянул в глаза.
- Плакать собираешься?
- Нет, я ведь Хардигри. Я плачу мраморными слезами и плююсь мраморными слюнями.
Эли присвистнул и сел на пятки.
- Ты шпионка, вот ты кто!
- Мне просто хотелось посмотреть, хорошо ли тебе живется в твоем новом доме.
- Послушай, я хочу только одного: чтобы меня оставили в покое и не подсматривали за мной. Моему отцу нужна эта работа. За последние полгода он так и не смог найти хорошего места. Каменоломни в Теннесси закрылись, а он только и может, что работать каменотесом.
- Почему? Он выглядит таким сильным и умным. Я ждала ответа, наверное, целых пять минут.
- Он вовсе не умный, - наконец пробормотал Эли, опустив голову. - Во всяком случае, у него нет знаний, которые могли бы пригодиться.
Меня затопила волна сострадания.
- Но он ведь хороший папа, верно?
- Да.
- Ну и отлично! Радуйся. У меня отца вообще нет. И мамы тоже.
Эли нахмурился:
- Как это случилось?
- Они разбились на машине, когда я была совсем маленькой. На больших камнях внизу по дороге возле Хайтауэр-Ридж до сих пор остались следы.
- Мне жаль...
- Мой папа работал каменщиком в "Компании Хардигри", как и твой.
Эли смотрел на меня во все глаза.
- Черт побери! Никогда бы не подумал.
Надо же, он чертыхается! А значит, отправится прямо в ад. Отлично, я пойду вместе с ним.
- Да, черт возьми! - храбро выпалила я.
Эли вдруг обратил внимание, что стоит в скрытой от глаз узкой долине, окруженной густым лесом. Его глаза расширились, когда он увидел вазу с мраморными цветами.
- Что это за место?
- Здесь отлично можно спрятаться, если, конечно, за тобой кто-нибудь не гонится. Этот сад создала моя прабабушка. Никто не знает зачем.
- Спорим, это волшебное место?
Я была удивлена и обрадована его словами. Он понял!
- И спорить не буду.
- Сюда кто-нибудь приходит?
- Только я. Моя подруга Карен боится этого сада. - Я поколебалась немного, но потом решилась: - Ты тоже можешь приходить сюда. Я не буду возражать.
Выражение его глаз изменилось.
- Почему ты так хорошо ко мне относишься? Чего тебе от меня нужно? Я же совсем не из твоего круга.
- А я считаю, что из моего!
Эли промолчал, и я разочарованно вздохнула. Потом встала, отряхнула листья с комбинезона и пошла вверх по противоположному склону. Коленки у меня подгибались от слабости.
- Эй! - окликнул он меня.
Я остановилась и обернулась. Эли стоял и смотрел на меня снизу вверх так, что у меня быстрее забилось сердце.
- Мне никогда не стать таким розовым, как ты, но в друзья ты годишься, - объявил он.
В тот день я влюбилась в него, хотя мне было всего восемь лет.
***
"Почему она так хорошо ко мне относится?" - Эли терялся в догадках. В Теннесси он привык, что его либо дразнили, либо игнорировали, называли белой швалью, четырехглазым, страшилой или даже еще хуже - сыном не умеющего читать болвана и братом дебильной сестры. Он всегда сражался с этим один, пока на его сторону не встала розовая девочка.
"Приветствую тебя", - сказала ему Дарл Юнион, словно была принцессой.
"Приветствую тебя", - ответил он ей, словно принц.
А теперь она показала ему фантастический тайный сад. Ему явно начинало везти! Эли считал, что этот; волшебный сад с его удивительными каменными цветами изменил жизнь всей его семьи. Он, например, обнаружил, что Ма плачет от радости каждое утро, когда готовит им бекон и яйца в кухне их нового красивого дома. Многие годы они жили в чужих комнатах, которые сдавались внаем, в старых трейлерах, а последние несколько недель - в собственном старом ржавом фургоне. У них никогда не было дома, тем более мраморного. Воздух в долине оказался каким-то особенным - вкусным, прохладным и свежим. По стенам коттеджа вился плющ, добираясь до конька крыши. Стены, и снаружи и изнутри, были розовыми, чистыми, холодными. Этот дом все время заставлял его воспоминать о Дарл Юнион.
- Для огорода здесь маловато солнца, - пожаловался Па, но даже он не сумел найти больше ни одного изъяна. Все приспособления на кухне оказались чистыми и работали. В доме было две большие красивые ванные комнаты с огромными мраморными ваннами. Ночью коттедж освещали лампы и люстры. В подвале стояла даже стиральная машина.
Ночью Эли лежал рядом с Белл в их общей постели, чистый после ванны, прижимал к себе старенькое издание "Путешествий Гулливера" и разговаривал сам с собой. Он клялся, что сделает все от него зависящее, только бы его семья могла остаться в этом доме до тех пор, когда плохие времена растают в прошлом, словно дым. Каждый день он приходил в Сад каменных цветов и просил кое о чем еще.
Па повесил на стене в гостиной у камина маленькую фотографию дедушки Уэйда. У них остался только этот снимок. Дедушка вырезал его из другой, большой фотографии, но Па не знал, ни что это за снимок, ни где именно он был сделан. В молодые годы дедушка считался лучшим резчиком по камню в пяти штатах, но после несчастного случая остался калекой. Фотография была сделана еще до того, как изувеченный дедушка Уэйд познакомился с бабушкой Уэйд. Она все равно вышла за него замуж и одна зарабатывала им на жизнь, работая то кухаркой, то сиделкой. Дедушка умер от пьянства, когда Па был еще мальчиком.
Но на этой фотографии дедушка Уэйд был еще совсем молодой. Он стоял в проеме строящегося мраморного дома, широко расставив ноги, засунув большие пальцы рук в карманы, и улыбался. Уголки его губ были чуть опущены вниз, словно тот, кто стоял там, заслуживал его улыбки больше, чем все остальные в этом мире.
Эли всегда интересовало, кому улыбался дедушка и когда это он был таким счастливым.
***
Всю осень и зиму я не раз тайком наблюдала за Каменным коттеджем и частенько видела Эли, который помогал матери развешивать белье. Его отец как-то зашел в контору Сван, когда я была там, и, почтительно сняв шляпу, попросил разрешения расчистить полакра земли у коттеджа, чтобы посадить огород.
- Вы хорошо работаете, мистер Уэйд, - сказала | ему Сван, сидя за огромным столом из красного дерева с мраморной столешницей. - Поэтому я даю вам разрешение.
И это сказала женщина, которая почти никогда не находила повода похвалить кого-то или что-то!
В самые холодные зимние месяцы я надевала теплое пальто и отправлялась на холм у Каменного коттеджа и смотрела, как Эли и его отец валят деревья под новый огород. Я видела, как трясется продрогший Эли в старенькой курточке и потертой шапке. Джаспер Уэйд тоже дрожал от холода, но они не сдавались и не уходили в тепло. Джаспер терпеливо учил Эли обращаться с опасной даже на вид пилой, такой тяжелой, что Эли сгибался пополам, когда поднимал ее. Я ни минуты не сомневалась, что Джаспер мог и сам свалить все деревья, но он этого не делал.
Всякий раз, когда огромное дерево падало на землю в результате совместных усилий отца и сына, я видела, как суровый, немногословный Джаспер обнимал мальчика за плечи, а Эли отвечал ему довольной улыбкой. Именно тогда я поняла, хотя не сумела бы выразить это словами, что Эли так же обожает своего отца, как я обожаю Сван. Мне так хотелось заслужить от нее хотя бы улыбку! Я знала, что она любит меня, но мне не хватало выражений этой любви.
