Бетти Бити - Кентская красавица
Я секунду удивлялась, потому что она готова была созвать всех лояльных людей в Кентиш-Мейд, чтобы отомстить Биллу Напьеру. Но он вышел прежде, чем у меня появилось время подумать. Двумя огромными шагами он пересек бар и бросился открывать дверь. Невероятно, но я услышала искренний, возбужденный обмен сердечными приветствиями, прежде чем дверь закрылась.
Теперь он ехал на Сладком Мальчике. Я различала слабый смех и стук копыт. Стук копыт был гармоничным, как песня, и сказал мне, что два всадника находятся в полной гармонии друг с другом.
Глава 3
Земля горела у Робина под ногами. Он обходил деревню около двух дней и разговаривал со всеми, кого встречал, стараясь выяснить мнение жителей. Я видела его маленькую спортивную пурпурного цвета «MG», припаркованную между кузницей и пожарной станцией и опять отъезжающую от дома приходского пастора, и сама носилась по округе, опуская письма протеста в почтовые ящики по распоряжению сэра Беркли. Я учуяла легкий запах табака около местной школы, заведующая которой, миссис Годвин, конечно же не курила, и могла видеть его плотную фигуру, целеустремленно пересекающую одно из полей фермера Ломбарда прямо по грядкам.
На протяжении всего этого времени я иногда слышала, как бы с противоположной стороны, звук низколетящего вертолета и иногда видела лопасти его ротора, с которыми он напоминал стрекозу, перемещающуюся в солнечных лучах и окруженную радужным ореолом. Именно тогда, в пять тридцать, в дверь моего офиса постучали. Робин просунул голову и осторожно огляделся.
— Штаб «Сопротивления»? — спросил он, клоунски салютуя мне.
— Хорошо, — сказала я в ответ, окончательно забывая о верности Биллу, — но не точно.
Робин хлопнул большим блокнотом, никак не желавшим вытаскиваться из кармана его пиджака.
— Видите: все это — ваша деревня, девяносто девять и девять процентов жителей.
— Это такая деревня, — я прошептала, — где каждый придерживается мнения большинства.
— Я знаю. — Робин улыбался. — Они гордятся и кичатся пожарной и спасательной командами, как другие — футбольными. Я даже цитировал одного чародея. Бригадир Крисп — он странный, причудливый и в чем-то старомодный парень. И его пожилая леди со своими кошками в коттедже «Фэтч». Большой, просто огромнейший материал.
Он сел на край моего стола и улыбнулся:
— А что вы печатаете?
— Речь сэра Беркли на встрече с общественностью.
— Ах, в следующую среду. Да, мы ее поддерживаем рекламой в нашем «Вестнике». На центральной странице. Сейчас главный редактор с его могуществом и громадной мудростью пускает мою статью на передовой странице, это будет настоящая и действительная акция. Я разговаривал с каждым. Я опасаюсь, что вашего закадычного друга инженера хватит удар.
Я кивнула:
— Обратите внимание, он не из тех, кого легко чем-то шокировать.
— Это правда. Он крепкий и упрямый. Я видел его сегодня верхом на лошади.
— Верхом? А откуда вы знаете, что это был Билл?
— Парень, с которым я говорил, так сказал.
— Он был один?
— Малый? — Робин рассмеялся. — За исключением меня, да.
— Робин!
— Нет. — Робин прекратил смеяться, но его глаза все еще улыбались. — Он был с прекрасной белокурой девушкой.
— Элоиза! — воскликнула я.
— Ведь нет никакой необходимости так волноваться. Она дочь сэра Беркли, не так ли?
— Да.
— И к этому можно кое-что прибавить. Они были не на одной лошади.
Я сгримасничала на его каламбур и по другому поводу.
— Как вы думаете, Шарлотта, может быть, это такая тактика? Так сказать, обратно в дверь? Ведь сэр Беркли практически не имеет шанса быть снисходительным папой?
— Он бы больше всего этого хотел.
— Хорошо, что вы так думаете. Очарованная дочь и отец договорились. Что вы знаете о пятой колонне, ах, юная Кентская Дева. Они использовали ее во время последней войны. Сэр Беркли может рассказать вам о каждой войне, я уверен.
— Но Билл Напьер не такой.
Я чувствовала, что дрожу от гнева, тем не менее почему именно, не понимала.
— Вы уже забыли, какой он…
— Нет, неправда. Люди не могут так измениться.
Робин наклонился вперед.
— Вам кто-нибудь говорил, что золотые огоньки вспыхивают у вас в глазах, когда вы страдаете?
— Только Билл. — Мой ответ удивил даже меня. — Но это было много лет назад.
— Верно. Вы поставили точку. Это было много, много лет назад. И вы тоже изменились. И он поменялся. Только из-за того, что он был другом вашего брата, совсем не следует, что он рыцарь солнечной любви или приличный, благопристойный и порядочный тип. Хорошо, я беру свои слова обратно.
— Билл — самый приличный и порядочный человек, которого я знаю, — сказала я настойчиво.
— О’кей, точка поставлена. Но только потому, что ваша мама нежно любила его.
— Нежно любит его.
— Ну любит, это не имеет значения… посмотрите сюда, не будем спорить. Особенно о нем.
Робин обаятельно улыбнулся и посмотрел на часы.
— Время чая.
— Да, действительно. — Я тем не менее чувствовала себя не такой уж несчастной и страдающей. И расстроенной тоже.
— Я надеюсь, вы пригласите меня в свою комнату на чай. Ах, я подожду, пока вы закончите. Но вы обязательно познакомите меня с таинственной Марией. Ее ассистент дал мне знать, что она сейчас готовит шотландские оладьи в правой комнате. — Он вздохнул. — Я не пробовал их уже года три. — Теперь он впал в ностальгию. Его дружеские светло-коричневые (ореховые) глаза смотрели туманно. — Только моя мама умела их печь, — произнес он.
— Тогда даже Мария не сможет их приготовить так же вкусно, — сказала я, улыбаясь, мое раздражение от увлечения Билла Элоизой исчезло.
Я напечатала последние строчки речи сэра Беркли очень внимательно, так что взгляд Робина остановился на моем лице, сосредоточенном на работе. Это помогло успокоить мое задетое самолюбие.
В тишине я привела в порядок свой рабочий стол и закрыла чехлом печатную машинку. Я повернула ключ только в ящике стола — все, что мы должны были запирать, это одно досье со списками нравившихся и ненравившихся людей и фамилиями леди и молодых людей, достигших брачного возраста, время от времени появлявшихся у нас на приемах знакомств. И только это досье сэр Беркли считал заслуживающим кражи и создал такое мнение у других заинтересованных отцов и дядей, находящихся в отчаянном положении и готовых пойти на кражу со взломом.
— Сэр Беркли сознательно не ставит сигнализацию? — спросил Робин, когда мы пересекали подъемный мост.
— Да, кое-где в доме он сигнализацию поставил. Страховые компании настаивали на этом. И мы не хотим быть ограбленными со взломом, так же как этими нефтяными скважинами.
Я не могла долго избегать основного предмета разговора.
— Нефтяных скважин не будет, даю вам слово.
Робин успокаивающе сжал мою ладонь, и так мы прошли основную часть нашего пути и пересекли замощенный поросшим мхом булыжником двор.
Наша комната находилась на первом этаже, в пристройке. На кухне горел свет. Наша печка для оладий была уже убрана, и я увидела движущуюся тень Марии. Она повернулась, как будто с кем-то разговаривала. Мне показалось, что на какой-то миг появились очертания головы и плеч мужчины, вставшего против света, и быстро исчезли опять. Но возможно, я ошибалась.
В комнате было тихо, пока мы поднимались по лестнице, громко топая. Входная дверь была не заперта. Дух от только что испеченных пирогов смешался с запахом весенних цветов. Мария снимала оладьи с круглого противня. Больше никого в комнате не было. И только что-то неопределенное нарушало окружающую атмосферу, как будто кто-то только что ушел.
— А, мистер Гиллеспи. — Лицо Марии раскраснелось от жара печи, ее губы были испачканы. — Какой приятный сюрприз.
— Шарлотта настояла. — Он подмигнул мне. — Нам многое нужно обсудить, просто не терпится.
— Проходите в гостиную. Это очень хорошая комната, не правда ли, мистер Гиллеспи? Присаживайтесь на софу.
Она довольно быстро потучнела и стала как диванная подушка.
— Я принесу вам сейчас другую чашку. — Она быстро убрала грязную чашку и соусницу и отнесла их на кухню. Она крикнула оттуда: — Мне нужно будет скоро вернуться в особняк. Сэр Беркли пригласил на обед друга, у которого аллергия, и я должна проследить, чтобы повар не положил креветки в соус. Но вы оставайтесь здесь, мистер Гиллеспи.
— Робин, будьте так любезны.
— Хорошо, Робин. Оставайтесь здесь на ужин, если можете. В холодильнике есть замороженные цыплята. Шарлотта приготовит их для вас.
Она вернулась с остывшим чаем и несколькими оладьями на подносе.
— А как ты, Мария? — спросила я.
— Ах, я уже свое съела, — сказала она, хлопая себя по пухлым бокам все еще пропорциональной фигуры. — Мучное теперь не для меня, эти оладьи только для вас.
